Скобелев: исторический портрет - Валентин Масальский

Это крайне поверхностное, глубоко ошибочное мнение. Турки — отнюдь не трусливые и очень упорные солдаты, особенно в обороне, а всю эту войну они провели в обороне, защищая крепости или используя выгодные условия местности, да и вооружены они были не хуже, а кое в чем, благодаря закупкам на Западе и помощи Англии, даже лучше русских. Мольтке, например, условием обеспечения победы для России считал господство на Черном море. Победа была достигнута без подобного господства, но, как мы видели, потребовала большого напряжения сил. Вообще этот «больной человек» умирал бессовестно долго и оказался очень неблагодарным по отношению к своим покровителям. Хотя турки никогда не имели успеха в борьбе с Россией, Англии, так помогавшей им в этой борьбе, пришлось понести от своих бывших подопечных ряд тяжелых и унизительных поражений. Стоит напомнить хотя бы полный крах Галлиполийской операции англо-французов, на которую У.Черчилль возлагал столь большие надежды. Там туркам помогали немцы? Да. Но в Месопотамии турки довольно долго били англичан самостоятельно, без чьей-либо помощи. И после войны, проведя прогрессивные преобразования, Турция нашла в себе силы (теперь уже не без помощи СССР) отразить натиск Антанты и добиться признания своей независимости. А уж в 70-х гг. прошлого века Турция была и вовсе опасным и сильным врагом.

Находясь в Адрианополе, Скобелев внимательно осмотрел его укрепления и был поражен их мощью и замечательным применением к местности. Он называл их гениальными. Вот когда для всех стала очевидной правота Скобелева, так торопившего войска к этой твердыне. Если бы туркам до прихода русских удалось собрать здесь сколько-нибудь значительные силы, они могли бы создать такую новую Плевну, перед которой побледнела бы первая.

В Адрианополе скобелевцы смогли, наконец, немного отдохнуть. Офицеры, по возможности, развлекались. Скобелев при случае показывал себя «кровным аристократом», хотя таковым он, в точном смысле, как мы знаем, не был. Желая выразить симпатии победителям, а может быть и с другими целями, иностранные консулы устроили в Адрианополе бал. Скобелев выразил с этим намерением полное согласие и даже предложил для танцев большой зал в занимаемом им конаке. Зал декорировался под его же наблюдением, были устроены дамская уборная и буфет. Офицеры в походной, пропахшей порохом форме, в поношенных сапогах, заполнили зал. Но Скобелев, как всегда, пришел раздушенный и безукоризненно одетый. На балу он был, разумеется, героем дня.

В разгар приятных событий, связанных с победоносным окончанием войны, Скобелев получил телеграмму, извещавшую о приезде его наставника Жирарде, а за ним — матери. Для Жирарде поставили палатку рядом с генеральской. Вскоре приехала и мать, по воспоминаниям П.Дукмасова, женщина лет 55, с темными, почти не тронутыми сединой волосами, с умным, энергичным и добрым лицом. Встреча с матерью всегда радовала Скобелева, а особенно теперь, в эти дни триумфа, когда все располагало к торжеству.

В период пребывания в Адрианополе Скобелев получил повышение по службе: он был назначен временно командующим войсками 4-го армейского корпуса. Вслед за этим поступил с нетерпением ожидавшийся им приказ о выступлении к Константинополю. Сам он выступил вперед с конницей и все время торопил пехоту и артиллерию, так что марш был таким же быстрым, как к Адрианополю. Но теперь войска отдохнули и, уже победителями, шли весело и налегке. Лишь в Люли-Бургасе, под самым Константинополем, колонна остановилась. Здесь должна была пройти демаркационная линия, установленная перемирием. Но спешка и на это раз имела основания: турки могли потихоньку передвигать демаркационную линию к западу, что они и пытались делать. Благодаря энергии Скобелева, территория, отведенная под русскую оккупацию, была фактически занята.

Видя, что турки постоянно вступают в нейтральную полосу, Скобелев решил отучить их от этого. С конным отрядом он переплыл реку, захватил несколько аскеров и сказал им: «Передайте пашам, что если еще раз будет нарушено условие, то я со своими войсками немедленно займу все редуты». Отпустив перепуганных турок, осмотрев редуты, он заметил: «Хорошо, что мы так близко! В случае неприятельского действия мы успеем раньше турок захватить эти редуты». День закончился импровизированной скачкой: три версты Скобелев и его свита мчались наперегонки. Так он совмещал работу с активным отдыхом. Это — из воспоминаний Петра Дукмасова. И Немирович-Данченко рассказывал, что для разминки и развлечения Скобелев часто отмахивал верхом несколько десятков, а то и полтораста верст.

Наконец, произошло долгожданное заключение мирного договора, правда, пока прелиминарного (предварительного). Он был подписан 3 марта в местечке Сан-Стефано, в 12 км от Константинополя. Согласно условиям договора, Болгария признавалась княжеством, номинально зависимым от Порты, с территорией от Дуная и Черного моря на севере и востоке до Эгейского моря на юге и албанских гор на западе. Турецкие войска должны были покинуть страну, устанавливался 2-летний срок русской оккупации. Договор признавал полный суверенитет Сербии, Черногории, Румынии. Южная Бессарабия и на Кавказском театре войны Батум, Каре, Ардаган и Баязет присоединялись к России. Турция обязывалась уплатить 310 млн. рублей контрибуции.

Условия мира, заключенного в результате русско-турецких двусторонних переговоров, решали все задачи, ставившиеся Россией в этой войне. Однако Англию и Австро-Венгрию такой исход войны, прежде всего образование крупного славянского государства на Балканском полуострове («Великой Болгарии»), никак не устраивал. Они заявили о своем непризнании сан-стефанских условий и потребовали созыва конгресса с участием всех великих держав. Русское правительство, желая избежать военного конфликта с этими двумя державами и не получившее обнадеживающих заверений со стороны Бисмарка, согласилось. Еще раньше оно дало согласие на коллективное обсуждение вопросов окончательного мира, имевших «общеевропейское значение». Пока же русская армия оставалась под Константинополем.

Армия торжествовала победу. Скобелев был доволен более других, считая, что условия Сан-Стефано приближают Россию к решению ее исторической цели, ее, по глубокому его убеждению, предопределенной историко-географическими и военно-политическими факторами миссии: овладению черноморскими проливами. В день полкового праздника Казанского полка он произвел смотр всему своему корпусу, на котором произнес речь, сказав между прочим: «Если потребуются новые усилия, новые жертвы, то полк окажется на высоте своего призвания». Речь оживленно комментировали иностранцы, находившие в ней скрытую угрозу. Между тем ничего антитурецкого в ней не было. Сейчас, после полной и убедительной победы, Скобелев вовсе не был расположен к угрозам. Он был великодушен и щадил чувства побежденных. После речи он предложил тост за Фуад-пашу и турецкую армию, сгладив этим первое неприятное впечатление. Турки даже отвечали комплиментами в восточном вкусе, а русские солдаты в честь праздника самым дружелюбным образом пили с турками водку. В соответствии с традициями русской армии, Скобелев не допускал в побежденной стране насилий и грабежей, требовал от солдат гуманности по отношению не только к населению, но и к аскерам, напоминая, что «…храброе русское войско искони не умело бить лежачего врага». Впрочем, строгих предупреждений и не требовалось, случаев насилия и мародерства среди скобелевцев практически не было.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});