Чёрная пешка - Александр Лукьянов

Ух ты, опять идут. Так, стало быть, утрешний патруль... Курят. А сигареты у них хорошие, видать с прежних запасов. И бубнят тихо. Сейчас завернут за кусты, тут и надо б ускориться... Ну, айда со святыми угодниками!

Муреш на четвереньках, чтоб не заметили за высоким сухим бурьяном, бросился через проселок, проворно перекатился в канаву (хорошо хоть - сухо), ужом юркнул в бетонную трубу и, лихорадочно двигая локтями, пополз. Где-то над ним сейчас встретились патрульные и их сменщики и даже не подозревают, как он их провел. Труба закончилась, теперь наверх, к колючей проволоке. Вот и заветная дыра, для вида замаскированная сухим кустиком. Веточки отодвинуть и все - в Зоне.

Солдаты - они ж дисциплинированные. Им приказано в Зону не ходить, и других не пускать, так они не пускают, но и сами - ни ногой. Они, к примеру, к ржавой "колючке" ближе чем на десять шагов не подходят. И даже не стреляют, когда кого в Зоне увидят, чтоб автоматные пули туда не полетели. А, коли подумать, какая разница, полетят - не полетят... Зона, она что - живая? Почему ее ввели, Зону-то? Еще во время войны, говорят, сбили над уездом чью-то ракету, не то вражью, не то - нашу. Ракета, ясное дело, лопнула, боеголовки сбросила в лощину между Каменистыми холмами. А они, боеголовки эти, чего-то не повзрывались. Расплющились от удара и теперь там заразное все. Ну, радиоактивное, в смысле. Понаехали доктора в халатах, огородили все, плакатов черно-оранжевых навешали, запрещено мол... Хорошие были плакаты, на жести, вся деревня воровала, курятники крыть. Потом солдатня колючкой лощину обмотала, вышек с пулеметами натыкали.

Муреш прополз до окраины леса, там с облегчением поднялся, отряхиваясь и сопя. В лесу сыро, дождь аккурат два дня назад прошел, холодно. Он осторожно отвел еловую ветку, покрутил головой, прислушиваясь. Где-то праворучь, не шибко близко, но и недалёко, что-то было. Там поскрипывало и вроде бы с тихим стуком ритмично падало в траву грузное и жесткое. Муреш беззвучно, по-волчьи приник к сырой траве подождал минутку-другую, нащупал в кармане алюминиевую армейскую флягу, вынул ее, глотнул. Хррр! Массаракш, ну и самогон у Зявки, слеза божья, а не выпивка и ведь никому секрет не раскрывает, зараза, чтоб ее...

Заполошно сквозь сон забормотали птицы, ночной мрак уже начал слегка сереть, и потянуло прохладной прелью и сыростью. Муреш, светя тусклым фонариком, осмотрел опушку. Незаметно, чтобы здесь кто был. Примята высокая густая трава, но мало ли кто мог примять. Хотелось курить, так ведь на махорку ни гроша не было вторую неделю. Вот наберу сегодня грибов, подумал он, засолю и выменяю у городских папирос в первую очередь. "Радиоактивные", "не радиоактивные", кто их там, массаракш, нынче проверяет. Сожрут, как миленькие...

Он достал картонку, расправил ее и превратил в коробку, высокую, в человеческий рост, но узкую, такую, чтоб прошла сквозь трубу на обратном пути. Светало. Муреш дошел до бурелома, пробрался к ручью. Начинались самые что ни на есть заветные и секретные грибные места - лощина. Из-за голенища он вытащил нож и принялся за работу.

Когда картонка была уже на четверть полна, он и услышал то самое хриплое подвывание, о каком рассказывал давеча Псих-Пер: юуумью-юуумью-юуумью. Ну, Психа все оборжали, кто слушал... А вот теперь и сам сподобился... Оборони, Мировой Свет, от беды! Похоже Пер вой изображал, ой, похоже. Да что ж это такое, в самом деле, зверь-мутант какой, а? Дык нет, не родятся звери с такими голосами, даже четырежды мутанты... С гору он будет, что ли?

Муреш рухнул плашмя, как стоял, не забыв, впрочем, уберечь коробку при падении, разгреб папоротник трясущимися руками. В перекошенное лицо из чащи пахнуло неожиданно теплым и незнакомо сиплым ветром. Вот оно! Только что ж это за "оно" такое? Над ровной и большой, что твоя площадка для хороводов, круглой поляной, правей корявых сосен, зажглось в синюшном густом тумане искристое пятнышко. И заструилось от него книзу и в стороны словно бы жидкое сиреневое свечение, прозрачное само из себя, стволы и травку через него увидеть можно... Так оно все струится и струится, не переставая, и вот уже заполнило здоровенное пространство вроде копны формой, футов в тридцать пять высотой, а то и больше. А как заполнило, так давай застывать, леденеть, гаснуть. И вот стоит уж на поляне непонятно что, но явно твердое. И безмолвие. Звенящее. Полное. До боли в ушах. Птичка не чирикнет, мышка не прошуршит. Над поляной - рассветное переливчато-серое небушко, вкруг поляны - знакомые матерые папоротники, осины вперемешку с соснами. Все бы как всегда, да только посередь поляны - эта лиловая ... лиловое... то ли живое, то ли машина какая...

Муреш оцепенел от страха и не мог оторвать взгляда от происходившего. Он услышал слабые щелчки, в лиловой копне разинулось освещенное изнутри хайло. Там тренькнуло, всхлипнуло и поперли оттуда люди. В смысле, сначала они людьми не были. По две руки и две ноги с одной головой, это да, имелось у каждого. Но руки с ногами - толстенные, на спине - горб, а вместо головы - черно-зеркальный шар. Туловища вообще светились огненно-багровыми сполохами. Неужто из преисподней!?

И вся эта компания, не обращая ни на что внимания, вышла вон и начала превращаться в обычных людей в привычной одежке, с чемоданчиками в руках и армейскими рюкзаками за спиной. Все огненное облачение просто в дым растаяло, с ума спятить! Сколько их появилось, Муреш подсчитать не успел, да он о том и не думал, просто глядел широко распахнутыми. Так и проводил ошарашенным взглядом группу, подавшуюся прочь. Хвала Мировому Свету, что хоть в противоположную сторону направились, не то по его спине прогулялись бы, а он даже и сдвинуться б не смог.

Потом лиловая махина начала таять, исчезла. И опять - ничего. Муреш, озираясь и приседая, выбрался на поляну. Там все было будничным, повседневным. Сон кошмарный! Он сорвал пук росистой травы и вытер лицо. Не-а, не сон. Его пробрала волна крупного озноба - не то от сырого утреннего холода, не то от пережитого. Еще светлее стало. Птахи зашевелились, кузнечик заверещал.

Муреш схватил в охапку коробку с грибами и понесся прочь. По дороге он твердо решил в деревне ни о чем не рассказывать. Пусть уж дальше над сумасшедшим Пером смеются, а не над ним.

Саракш

бывшее Государство Неизвестных Отцов

запретная зона № 30-0529

10 июня 2158 года, 15.33 (время земное)

Всеслав вышел наружу вслед за ... за кем? Все одинаковы в багровых, словно вулканическая лава, адаптационных капсулах... "Фламинго" стоял на лесной опушке, каковая в свою очередь находилась в центре очень большой впадины правильно круглой формы и с аккуратными пологими склонами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});