Отрок.Покоренная сила - Евгений Красницкий

Стоило Мишке допустить лишь небольшую паузу, как возможность продолжения разговора по делу была тут же утрачена. Анька подхватила сестру под руку и затараторила о наиглавнейшем:

– Мань, надо еще платьев нашить, не ходить же все время в одном! А еще я видела: дядька Лавр жене такие колты серебряные сделал. Загляденье! Нам бы тоже такие, только бы еще с камешками…

Забыв про Мишку, сестры под ручку направились в каком-то им одним известном направлении.

«Все, сэр, можете быть свободны. Дальнейшие переговоры пройдут в закрытом режиме, без присутствия прессы. Как говорил один персонаж кинотрилогии о Максиме: “Пороть, пороть и пороть!” Ума, конечно, не прибавит, но хоть душу отведешь».

Мишка вдруг услышал тихое поскуливание и, оглянувшись, увидел двух щенков, сидящих на привязи.

– Эй, щенков забыли! Вы же их на самом солнцепеке привязали, смотрите, как языки вывалили. Их напоить надо.

С совершенно одинаковым выражением досады на лицах сестры прервали увлекательную дискуссию и, отвязав щенят, потащили их за собой. В той стороне, куда они направлялись, воды не было, Мишка знал это точно.

* * *

Возле кузницы ученики воинской школы примеряли брони. Большинство было одето еще только в поддоспешники, но двое уже стояли в кольчугах, сутулясь от непривычной скользкой тяжести на плечах. Кузька крутился около них, что-то поправлял, что-то подтягивал и, не переставая, давал ценные указания:

– Не сутулься, выпрямись. Если горбишься, доспех тебя сам вперед тянет, ты еще больше наклоняешься, а он еще больше тянет. Ну-ка, попробуй нагнись.

Парень наклонился и невольно сделал шаг вперед, чтобы не упасть. Доспех действительно тянул своей тяжестью.

– Ну, понял теперь? – продолжал Кузька. – Если стоишь прямо, то тяжесть ложится ровно во все стороны, стоит куда-то покривиться, сразу доспех тебя туда же и потянет еще сильнее. Ничего, привыкнешь! Я попервости себе шею чуть не до крови растер, а потом привык – и ничего.

Дело шло медленно, но так, собственно, и предполагалось. Мишка обвел глазами двор. В сторонке, жадно наблюдая за процессом вооружения «курсантов», толклась группа мальчишек. Близко не подходили, видимо, шуганули их уже не раз и не два. Среди них Мишка заметил и младшего брата Сеньку. Тот с авторитетным видом объяснял приятелям какие-то тонкости вооружения ратников, время от времени тыкая указательным пальцем в сторону Кузьки.

На завалинке сидели вышедшие передохнуть кузнецы из холопов.

«Ну да, Кузька занят, Лавр на выселки уехал, почему бы и не сачкануть? Но Демка-то здесь и не занят, вон стоит, почему не прикрикнет? Наверно, по делу перерыв, ладно, им виднее».

Возле забора, прислонившись к нему спиной и скрестив руки на груди, стоял Спиридон. Мишка его не сразу и заметил.

«И этот здесь нарисовался! У него что, привычка такая – все время к чему-нибудь прислоняться? Вообще-то такая привычка вырабатывается либо у больных, либо у лентяев, либо у людей, стремящихся показать свою самостоятельность и независимость. Не всегда, но довольно часто эта привычка свидетельствует как раз об обратном – скрытой слабости и неуверенности в себе. Такому человеку некомфортно стоять прямо, ни на что не опираясь. Не знает, куда девать руки, сутулится, переминается с ноги на ногу.

А чего это он, собственно, сюда приперся? Ему что, заняться нечем – все к приезду Никифора уже готово? Да наверняка же нет! Ага! Ну, Спирька, держись, сейчас сэр Майкл, виконт… э-э… Ратнинский тебя на кастинг пригласит. И хрен открутишься…»

Мишкины зловещие размышления прервало дерганье за рукав и Сенькин голос:

– Минь, а Минь!

– Чего тебе?

– Минь, а ты над Кузькой начальник?

– Гм, ну начальник…

– А тогда вели ему, чтобы он мне самострел дал!

Сенька, похоже, нисколько не сомневался в том, что его просьба будет выполнена, и аж приплясывал на месте от нетерпения. Мишка глянул на группу ребятишек, заметил, что все, как один, смотрят на него с Сенькой, и догадался, что братишка чего-то им там нахвастал.

«Если отказать, поднимут на смех, а среди пацанов вполне могут быть и дети холопов. Нет, смеяться над внуком хозяина позволять нельзя».

– А для чего тебе самострел, Сенька?

– Как для чего? Стрелять!

«Железная логика. Ну ладно».

– Хорошо, подожди здесь.

Мишка сходил к столу, забрал лежащий на нем самострел, подсумок с болтами и вернулся к Сеньке. Краем глаза покосился на ребятишек – те замерли в ожидании.

– На, держи.

Сенька цапнул самострел и чуть не выронил его – оружие, видимо, оказалось тяжелее, чем он ожидал. Мишка достал из подсумка болт, протянул братишке.

– Как стрелять, знаешь?

– Знаю, Минь, вот тут нажимать надо.

– Сначала заряди.

– Ага.

Сенька упер самострел в землю, наступил ногой на рычаг, поднатужился и… ничего не произошло. Мишка с трудом удержался от произнесения банальности: «Мало каши ел». Вместо него эту великую мудрость озвучил Спиридон. Мишка вмешательство приказчика проигнорировал и сочувствующе спросил Семена:

– Не выходит? А посильнее не можешь?

Сенька попробовал еще раз – результат оказался прежним. На глазах у братишки навернулись слезы, он, уже понимая, что ничего не получится, вцепился в самострел так, что побелели кончики пальцев, не желая расставаться с вожделенным оружием. Его несчастье тут же начало усугубляться раздавшимися со стороны ребятни смешками. Мишка внимательно осмотрел ребятню, убедился, что среди них нет никого, кто мог бы своим весом хотя бы наполовину провернуть рычаг самострела, и приглашающе махнул рукой:

– Попробуйте, может быть, у кого-то из вас получится? – нагнулся к Сеньке и прошептал: – Не бойся, ни у кого из них тоже не выйдет.

Вокруг самострела началась толкотня, каждый желал попытать счастья раньше других, но успеха не добился никто. Сенькино лицо по ходу дела все больше светлело, слезы высохли, но взгляд его все равно не отрывался от самострела. Мишка дождался, когда попытки поставить оружие на боевой взвод пошли уже по второму кругу, и резко приказал:

– Всё! Хватит! – потом поймал за ухо примеченного наиболее активного насмешника и спросил: – Ну, и над чем же ты смеялся?

Пацан взвыл, попытался вырваться, но Мишка держал крепко. Остальные мальчишки на всякий случай отскочили подальше, рядом остался только Сенька. Мишка, не отпуская уха, повернул страдальца к себе лицом и заглянул в глаза.

– Чего пищишь, как девчонка?

– Больно-о-о!

– Будущий воин должен уметь терпеть боль. Или ты холоп?

Спросил и вдруг понял: да, холоп. Что-то такое изменилось в лице мальца. На всякий случай переспросил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});