Путь солдата - Борис Малиновский

С такой же осторожностью проделал обратный путь. Когда вернулся и рассказал начальнику штаба о виденном, тот беззлобно чертыхнулся и добавил:

– Немного бы от нас осталось, если бы туда полезли! – Про мины сказал, что это новый тип – прыгающие, очень опасные, и он тоже не знает, как обезвреживать их,-нужно, очевидно, ждать, пока это сделают саперы.

Вечером получили приказ занять новые позиции – ближе к Мозырю. Начальник штаба, я и несколько солдат двинулись напрямик, через лес. Было уже совсем темно, когда подошли к злополучной поляне. Мы оказались значительно правее того места, где были с Кожевниковым, но поляну я узнал сразу. Хорошо, что утром побывал на ней! Да, мины еще стояли, едва заметные при слабом лунном свете. Саперы, очевидно, здесь не проходили или просто не успели их убрать. Осторожно перешагивали через провод, несущий при неосторожном движении смерть. Кто-то предложил зацепить за него веревкой и, отойдя, дернуть. Но веревки не было, а мы торопились. Потом по очереди, поддерживая друг друга и ругая гитлеровцев на чем свет стоит, стали перелезать через колючее проволочное заграждение. Неожиданно слева, из темноты, метров за сто от нас закричали:

– Зачем вы там лезете! Здесь проход! – Звонкий женский голос не успел замолкнуть, как раздался взрыв.

Послышались отчаянные женские визги, сменившиеся стонами. Потом опять разрывы, подряд три-один за другим, и стало тихо. Подбежав к месту взрывов, увидели четыре чернеющие на снегу фигуры. По неестественным неподвижным позам было видно, что женщины убиты наповал. Немного сзади из снега вставал мужчина. Старик был так напуган происшедшим, что вначале не мог говорить. Оказалось – это жители освобожденной деревни, расположенной километрах в восьми отсюда. Прятались в лесу, сейчас возвращались обратно. Потрясенные трагедией, разыгравшейся на наших глазах, мы не сразу решили, что делать дальше.

Женщин уже не воскресить…

Сколько таких – больших и малых трагедий – случалось в лесах и болотах, на дорогах и тропах, по которым убегало, а потом возвращалось население – женщины, дети, старики, когда линия фронта нависала смертельной опасностью над ними, заставляя в страхе покидать родные места…

Постояв немного и увидев, что мужчина пришел в себя, двинулись дальше.

В пылу наступления "проскоки" артиллеристов за передовую линию – вещь обычная.

В первом дивизионе, командиром которого назначили капитана Кудинова, переведя от нас, только случай спас его и разведчиков. Они вышли к железной дороге, ведущей на Мозырь. Вместе с ними был связист с рацией. На насыпи, рядом со взорванным мостом, перекинутым через небольшую речушку, стояла железнодорожная будка. Она была укреплена со всех сторон рядами бревен. Между ними и стенами будки были засыпаны камни. Верхняя часть одной из стен отсутствовала. Через это "окно" можно было хорошо рассмотреть впереди лежащую местность.

В это время их догнал командир полка со своим адъютантом. Кудинов этому не удивился: полковник был человеком смелым. Любимов приказал Кудинову выслать разведчиков вперед и узнать, есть ли впереди наши стрелковые подразделения. Капитан передал приказ трем бойцам – Велекжанину, Черноголовому и Коржову. Разведчики прошли вдоль насыпи метров пятьсот, осторожно забрались на нее и увидели совсем рядом окапывающихся гитлеровских солдат. Те тоже их обнаружили и обстреляли из автоматов. Разведчики кубарем спустились с насыпи. Когда они подбежали к будке, гитлеровцы на-чали артиллерийский обстрел. Любимов с адъютантом оставались внизу, под насыпью. В будке на нарах сидел Кудинов. Разведчики, забежав в укрытие, легли на пол. Обстрел шел по всем правилам артиллерийской науки – первый снаряд улетел за будку, второй недолетел, тре-тий разорвался почти рядом. Командир полка поднялся по насыпи, ближе к будке – возможно, он тоже хотел спрятаться в ней – и крикнул полушутя-полусерьезно:

– Кудинов, учись! Вот так надо стрелять: видишь, вилочка, сейчас он влепит прямо сюда!

Разведчик Коржов, услышав эти слова, выскочил из будки и побежал вниз, к траншее. Остальные еще коле-бались, не зная, как поступить. Очередной снаряд, жутко свистнув, разорвался на крыше будки. От удара и взры-ва, будка дрогнула, крышу и часть задней стены сорвало. Кудинова сбросило с нар, на разведчиков. Как потом оказалось, его ударил по плечу крупный осколок, про-бил правый погон, шубу и китель. Черноголовому чем-то разбило верхнюю губу и в куски разорвало шинель ниже спины. В валенке на его правой ноге застрял осколок. Сильно ранило Велекжанина. Алалыкина немного оглу-шило, радиста тоже, хотя рация была разбита на мелкие куски.

Первым вскочил с пола Черноголовый. Провел рукой по лицу и, увидя на ладони кровь, взволнованно спросил, обращаясь ко всем сразу и продолжая ощупывать нос, щеки, лоб, как бы пытаясь убедиться, что все осталось на месте:

Что с моим лицом?

Ты свою ж… пощупай, – спокойно, сказал ему уже пришедший в себя, Алалыкин, – у тебя на заду от шинели только дырки остались!

Перевязав Велекжанина, все спустились вниз, в тран-шею. Чудом спасшийся Кудинов, полный еще тех чувств, которые испытывает человек, только что переживший смертельную опасность, гневно сказал командиру полка, словно тот был главным виновником происшедшего:

– Петр Андреевич, ради бога, уйдите отсюда!

И, приходя в себя, понимая, что тот не виноват, доба-вил:

– Зачем же вам рисковать!

Гитлеровцы обстрел прекратили, считая, видимо, что прямое попадание уничтожило находящихся в будке людей. Командир полка, подождав немного, ушел, ничего не сказав Кудинову. Трагикомический эпизод этот рассказал мне Черноголовый.

Для того, чтобы обеспечить успех наступления на Мозырь, командир дивизии решил, помимо удара стрелковыми полками с фронта, провести наступательную операцию на город по правому, занятому противником берегу реки Припяти, на котором стоит Мозырь. Для этого выделялась учебная команда, располагавшаяся в Юревичах, и лыжный батальон дивизии. Перед рассветом 13 января эти подразделения по льду форсировали реку. Когда большая часть рот была уже на правом берегу, противник открыл ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь по наступающим цепям и по льду реки. Но было уже поздно. Наступающие смяли очаги сопротивления, развернулись на северо-запад и стали продвигаться к Мозырю по берегу реки. Успеху способствовали четкие и стремительные действия учебной команды. 700 будущих сержантов горели желанием первыми ворваться в Мозырь. Их командиры – майор Долинский, капитан Турчанинов и другие были опытными, смелыми, прошедшими многие бои офицерами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});