Прозрение. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан

Профессиональный охранник, может, и умелей меня в драке, что, кстати, не факт. Но чего стоят все его достижения, если воля лопнет, как мыльный пузырь?

Я улыбнулся, и охранник попятился, ощущая всего лишь ментальное давление. Лёгкий такой накатик.

Да, вот за это имперцы и ненавидят экзотов. За внимательный взгляд, прессом сдавливающий грудь. За внезапное дрожание мышц и пот по спине.

Ну так и не надо к нам лезть.

Остальные члены делегации тоже ощутили мой навязчивый интерес, он же — ментальное давление.

Робко озираясь, они расселись слева и справа от пустого кресла Херрига. Генералы были без личной охраны, и я их, в общем-то, понимал: если алайцы взбесятся, охрана только продлит мучения.

Мы с Мерисом пристроились с краешку. Он сел, я встал у него за спиной.

Алайцы знали, что я — капитан. Но была такая махровая традиция — брать для охраны генерала не бойцов, а подчинённых рангом повыше.

Её не отменили за древностью просто потому, что такого как я — ещё поискать надо. Не каждый капитан знает, как держать гэт или способен прыгнуть из стратосферы в полутяжёлом скафандре. Но вот сегодня крокодилам не повезло — на охранника я сдал бы легко.

Второй стол, покрытый напополам ядовито-зелёным и ядовито-жёлтым сукном, заняли алайцы. Тоже местный генералитет.

Пустовало у них только одно кресло, самое большое, в центре стола. Пробежав глазами по усатым мордам, я узнал две: генерала Варигоя Гхэгэна, чьё присутствие меня не удивило, и полковника Пегуса — жёлтенького, трусливенького. Этот-то тут зачем?

Прозвучал гонг и установилась тревожная тишина.

Наши просто ждали, а алайцы даже дышать перестали. Министр, что ли, идёт?

Стальные двери распахнулись, и чрево коридора породило алайского военного министра Эйгуя об руку с плечистым хомо, выше среднего роста, черноволосым, с крупными чертами высокомерного лица.

Это и был наш незабвенный военный министр, контр-адмирал Норвей Херриг. Настоящий имперец. Эталон, что б его дакхи съело.

Под руку вошёл, скотина! Этими ручками Эйгуй для вдохновения потрошил сегодня таких же имперцев как ты, болван!

Волна отвращения захлестнула меня. Я забыл, что воля нашей делегации всё ещё «висит» на мне и «качнулся» навстречу алайцу.

Эйгуй оступился, ткнулся в меня глазами и замер. Узнал.

Не меня, конечно, а Шэна. Сразу заулыбался и приосанился. Судя по торжеству, промелькнувшему в глазах, он был уверен, что я у него в кулаке.

Знать параметры работы мозга врага — солидный козырь.

Я ему ничего не «ответил». И даже прибрал свои «щупальца». Не следовало показывать противникам, что мы планируем с ними делать.

Контр-адмирал Херриг буркнул что-то любезное, поддержав алайца под локоть. Его я насторожить не сумел.

Имперец оказался из маловнушаемых. Тупая непонятливая скотина, которой не помогли два реомоложения. Таких на Севере тоже хватает, видали мы их в железном ящике с рублеными алайцами.

Невнушаемый? Тем хуже для министра. Я истник, а не гипнотизёр.

Скала просто не ощутит, как её источит море. И рухнет сразу вся, стоит ей потерять точки опоры в текущей причинности.

Я искоса глянул на Мериса и понял, что веду себя верно. Генерал и планировал пугнуть Эйгуя, рассчитывая на мою вечную несдержанность и контр-адмиральскую глухоту.

Мой внутренний маятник опять набирал амплитуду, захватывая уже и алайскую часть зала. Крокодилы были «чужими», и «прокачать» их было непросто. Но я и не собирался обращать врагов в свою веру, только пугнуть.

Ментальное давление становилось всё более неприятным. Крокодилы нервничали, но никто не пытался противостоять мне. Вряд ли не могли, скорее — не пришло ещё время для козырей.

История тридцать вторая. «Коридорами бездны» (окончание)

Алайский крейсер «Целебер», зал совещаний

Объявили о начале организационной части совещания. Дьюп, понятное дело, «опаздывал», но корабль инспектора Джастина уже вышел из зоны Метью, и алайцы его засекли. Значит, всё шло по плану.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В протокольную часть я не вникал. Запоминал лица, жесты. Проверял себя, отводя глаза и пытаясь предугадать следующую реплику или гримасу на алайской морде.

Ну и раскачивался. Постепенно расширял и углублял контроль над своими и чужими. Как море, набирающее штормовую силу.

В какой-то момент я вдруг чётко, словно на экране, увидел перед внутренним взором лицо Локьё.

Напрягся, сбился с дыхания и… потерял контакт.

Снова качнул условный маятник и снова, словно бы прямо на сетчатке, возникло пятно, оживающее знакомыми чертами.

Сосредоточиться на контакте я не сумел. Только ощутил — эрцог мысленно рядом со мной. Его более отработанное движение медленно, но неумолимо включало мой неумелый ритм в другой — тяжёлый, пульсирующий, вытягивающий жилы.

И это наконец заметили.

Голова закружилась, боль ударила в висок, и я раскрылся, принимая её. Даже не поморщился: ничего, боль я могу терпеть долго.

И вдруг заметил, как вспух нервничающий Эйгуй!

Ага, значит, алайцы начали воздействовать на нас с Мерисом. Эффекта ожидали совсем другого? Ну, извините.

Под черепом у меня пульсировало, однако контроля над происходящим я не потерял.

Мерис же вообще выглядел как огурчик. Генерал — тот ещё шутник. Или в башке у него есть категорически запрещённые биоимпланты, или… его пока просто не трогают.

Его подпись нужна, это я тут опасный балласт. Но я — совсем не лейтенант Шэн, к сожалению. Похожая внешность, но совсем иные мозги. А у каждых мозгов своя электропроводимость нейронов. Обидно, да?

Эйгуй уткнулся в зелень стола, глянул на меня искоса, опять уткнулся.

Пытается перенастроить свою «машину»? Без параметров моего мозга — это развлечение до завтрашнего утра.

Я взирал расфокусированно, но от того не менее сосредоточенно. И когда уловил очередную попытку воздействия, «качнул» зал со всей накопившейся инерцией.

Меня никто этому не учил. И очень трудно было бы объяснить сейчас, как и что я делаю.

Умение пришло само — вырастая из случайного опыта и отрывочных знаний, будто очередной пазл вдруг заставил сообразить, что за картинку собирает ребёнок.

Эйгуй скукожился в кресле, его посеревший лоб покрылся каплями пота. Реальность давила на него, плющила, вытягивала нервы.

Я не обманулся радостью и не сбился с ритма, а планово откатился назад, чтобы снова вынести волю в тяжёлом размерном качании маятника.

Эйгую становилось всё «веселее». Глаза министра затянуло плёнкой, он неловко ухватил стакан и опрокинул его на бумаги.

Зелёненький телохранитель пискнул, подскочил к Эйгую. Один из алайских генералов нехорошо зыркнул на Херрига, но тот был невозмутим в непробиваемой имперской тупости.

Он даже представить себе не мог, что параллельно совещанию в зале происходит что-то ещё. Невидимое для него, но очень опасное.

Эйгуй оттолкнул телохранителя и не мигая уставился на меня.

Я не принял дуэли и продолжал «раскачиваться», раскидав восприятие по максимально возможному объёму.

— Пока мы ожидаем командующего армией Юга лендсгенерала Макловски, предлагаю предварительно определить спорные пункты договора… — бубнил секретарь.

Амплитуда маятника нарастала медленно, но неотвратимо, и алайский министр правильно оценил ситуацию. Медлить он больше не мог.

— У меня есть свидетель, — зарычал Эйгуй, перебив докладчика. — Свидетель того, что никакого лендслера вы не дождётесь!

В зале стало тихо. Не в плане внешнего шума, наоборот — защёлкали растерянные алайцы и загомонили наши. Но тишина возникла внутри движения, поглотив накатывающуюся «волну».

Когда сталкиваются два агрессивных эгрегора человеческих групп, вспыхивает конфликт и между его носителями.

Если в увольнительной две группы разгорячённых спиртным бойцов столкнутся в баре, между ними легко вспыхнет искра, и драки скорее всего не избежать.