Без пощады - Майн Рид

следует навлекать на себя и тени подозрения в измене. Даже в отместку ей за ее возможную измену он не в силах был нанести ей такое оскорбление, какое внушала ему эта сумасбродная креолка. Немного подумав, он с решительным видом твердо сказал:

— Простите, мисс Лаланд. Как я ни осчастливлен тем даром, которым вам угодно было почтить меня, но есть причина, по которой я не могу использовать его так, как вы того пожелали.

— Да? Почему же? — полуудивленно, полураздраженно спросила Кларисса. — Интересно бы узнать эту причину… Впрочем, на что мне и знать ее! Отдайте перчатку, сэр… Благодарю вас… Спокойной ночи!

Сидевшие в беседке слышали, как сначала удалились легкие и быстрые женские шаги, а немного спустя заскрипел песок дорожки, пролегавшей мимо беседки, под более тяжелыми, мужскими шагами. Затем все кругом затихло.

— Кларисса проиграла, — сказал сэр Ричард. — Видите, дорогая Сабрина, я был прав: любовь Юстеса Тревора к вашей сестре верна и крепка, как утес.

— Да, теперь я сама в этом убедилась, — подтвердила девушка. — Пойду, отыщу Вегу и расскажу ей все.

— Вы думаете, это ее обрадует?

— Конечно. Хотя прямо она мне ничего не говорила о своей склонности к Юстесу, но нетрудно было догадаться… Ах, вот еще какая-то пара идет сюда! Нужно скорее уйти, Ричард, чтобы не пришлось навлечь на себя подозрения в подслушивании…

— Не смущайтесь, дорогая Сабрина: наше подслушивание может привести только к добрым результатам, — возразил сэр Ричард, — они пройдут мимо.

Оба прислушались. Гремела музыка, слышался смутный гул множества голосов, раздавались взрывы смеха. К беседке подходила еще одна парочка. Это были Вега и Реджинальд Тревор. Словно нарочно, они тоже остановились перед беседкой и как раз на том самом месте, где за пять минут до этого стояли Кларисса с Юстесом.

— Мой двоюродный брат Юст не отходит от своей возлюбленной, — говорил Реджинальд. — Никогда мне не приходилось видеть кого-нибудь влюбленным до такой степени, как влюблен мой бедный кузен. Интересно бы знать, отвечают ли ему взаимностью?

Он бессознательно вливал яд в сердце Веги, потому что вполне был уверен в любви девушки к нему самому. Сознательным интриганом Реджинальд, во всяком случае, не был.

— Должно быть, отвечают, — упавшим голосом промолвила Вега.

Если бы Реджинальд вслушался в тон ее голоса и увидел выражение ее лица, то, вероятно, догадался бы, что он идет по ложным следам. Очаровательное личико его спутницы было покрыто смертельной бледностью, глаза были полны слез и отчаяния, губы судорожно дрожали. Он увидел бы, что несчастная девушка едва владеет собой и только благодаря силе воли, какую трудно было и подозревать в таком юном существе, не бьется где-нибудь на земле или на полу в истерике. Но возле беседки было темно. Блестящие огни иллюминации горели вдали, а с неба струился лишь слабый звездный свет.

Поощряя ухаживания Реджинальда, молодая девушка хотела этим продемонстрировать пренебрежение к Юстесу, мало думая о том, что одному подает неосуществимые надежды, а другого оскорбляет и всех сбивает с толку. Она помнила только одно: как извивалась змеей перед Юстесом ее легкомысленная кузина с Антильских островов, как она бросила ему перчатку, с какой — это уж Вега сама вообразила — торопливостью он подхватил эту перчатку, чтобы затем заключить в свои объятия и прижать к груди свою партнершу по танцу, и как в довершение он стал гулять с нею вдвоем по пустынным садовым аллеям. В пику всему этому и Вега пошла под руку с Реджинальдом бродить в темноте. Теперь она каялась в своей необдуманности и порывистости и не знала, как выйти из тупика, в который сама себя вовлекла. Не поступает ли она еще хуже Клариссы? Та, несмотря на свою сумасбродную причудливость, была хоть искренней, между тем как она, Вега, делала глупости с целью кого-то обмануть.

Знай Реджинальд, что происходит в душе его прекрасной спутницы, он тотчас же ушел бы от нее, как ушла от Юстеса Кларисса, когда поняла, что жестоко ошиблась. Но он этого не знал, поэтому считал себя вправе скорее завладеть тем, что, по его мнению, принадлежало ему.

— Впрочем, я выразился неверно, сказав, что не видел еще мужчины, который был бы так безумно увлечен женщиной, как мой кузен Юстес, — снова заговорил он, направляясь на этот раз прямо к цели. — Я знаю такого еще одного.

— Разве? — безучастно проговорила Вега.

— Да, я знаю его, — с невольной дрожью в голосе продолжал Реджинальд, только такого вопроса и ожидавший, чтобы пойти дальше. Он думал, что этот вопрос подтверждает интерес Веги к ею словам и поощряет его дальнейшие излияния, желанные ею самой. — Позволите вы мне сказать вам, кто это? — добавил он, склоняясь к ней.

Вега молчала.

— Этот человек — я сам, — пояснил, наконец, он и снова приостановился, ожидая, что она спросит об имени его избранницы. Но он ошибся и в этом.

— Вот как! — еле слышно слетело с ее бледных губ, но и только.

— Сказать вам имя любимой мною женщины? — решился он еще раз, полагая, что Вега колеблется из-за свойственной девушкам скромности, стыдливости и застенчивости.

— А разве вам так интересно, чтобы я знала это имя? — спросила она, скорее по наитию, чем сознательно, потому что вся она была поглощена своими мучительными душевными переживаниями.

— Интересно, очень интересно… более всего на свете! — страстно проговорил он. — Женщина эта — вы, мисс Вега Поуэль. Вас я люблю… люблю всем сердцем, всей душой! Разве вы еще не поняли этого? Или, быть может, вам это неприятно?.. Вы так странно смотрите на меня…

Она подняла на него глаза, и он больше чувствовал, чем видел, что эти глаза говорят совсем не то, чего он так нетерпеливо ожидал.

— Капитан Тревор, — теперь уже с полным сознанием всей важности сказанного Реджинальдом начала Вега, — напрасно вы делаете мне такие признания. Я никогда не давала вам права думать, что могу серьезно