Движения силы. Древние секреты высвобождения инстинктивной жизненной силы - Боб Клейн

Можно сравнить ученика с начальником строительства, который собрал огромный коллектив людей и массу тяжелого оборудования на прокладке скального туннеля, по которому будет поступать вода к гидроэлектростанции. Когда работы завершаются, всех людей и оборудование необходимо удалить из туннеля, прежде чем пустить воду. Только тогда будет вырабатываться электричество. Если воду пустить раньше, чем уйдут люди с техникой, то это приведет к огромным человеческим жертвам и убыткам, а турбины будут забиты телами и оборудованием.

Способность ученика принимать Тайцзи-цюань как нормальную, земную часть своей жизни — это пустота. Когда он становится слишком дерзким, слишком озабоченным, слишком влюбленным в то, что он делает, он закупоривает свои туннели. Как может земля наслаждаться собой посредством вас, когда вы настолько озабочены каждым вашим движением, что постоянно находите причины, чтобы не быть счастливым?

Миф как инструмент

Весь процесс обучения, который до сих пор был описан в этой главе, я называю «созданием мифа, становлением мифа и исчезновением без следа». Ученик сначала интересуется Тайцзи потому, что надеется улучшить свой само-образ, «создать миф». Возможно, он посмотрел фильмы «про кунфу» и представляет себя одним из их персонажей.

Затем он втягивается в это, усердно тренируясь, «становясь мифом». Он чувствует, что стал «человеком из мира Тайцзи». У него могут быть самые разные идеи относительно того, что это значит, и он старается вести себя и мыслить только так, как это должен делать человек Тайцзи — в том числе, например, произносит особые ключевые фразы и по-особенному ходит.

Но затем он должен исчезнуть без следа. Оп должен освободиться и от этого само-образа, чтобы стать самим собой. Ученик на самом деле не знает, что значит быть человеком Тайцзи. Он знает только свои предвзятые идеи. Но то, что ему вскоре предстоит пережить, будет, скорее всего, находиться за пределами его нынешнего знания и понимания. Итак, он должен избавиться от своих предвзятых идей, чтобы пережить что-то новое. Мифологическая фигура, которой он так стремился стать, должна исчезнуть. Тогда он сможет быть пустым, чтобы в этой пустоте воссияло его истинное «я». Его практика Тайцзи уже помогла интегрировать ум и телесный ум, сознательное и подсознательное. Миф был его волшебным ковром- самолетом, который перенес его на шаг дальше по пути развития. Но сам по себе миф нельзя принимать как цель.

Этот процесс трехчастного мифа имеет место и на более утонченном уровне. Продвинутый ученик теперь использует его как последний инструмент для построения своей жизни.

Когда к нему приходит понимание своего предназначения, он осуществляет его при помощи этого инструмента.

Допустим, что его предназначение — помогать защищать окружающую среду. Оп смотрит на мир как на игру в Толкающие руки и ищет в нем равновесные силы и центры рычагов. Еде оп, индивидуум, может с максимальным успехом приложить свою силу, чтобы достичь своей цели? Вступить ли ему в какой-то коллектив, стать учителем, заняться политикой? Где та чувствительная точка в окружающем мире, которая отзовется на его усилия?

Затем он должен так построить свою жизнь, поведение и образ, чтобы воздействовать на этот рычаг. Этому служат и взаимодействия с людьми.

Исчезнуть без следа — это означает просто то, что вы остаетесь строителем своей жизни, работаете для осуществления своей цели и не позволяете своим рабочим инструментам (предположениям, названиям, идеям и т. п.) управлять вами. Очень помогает, если вы все время помните, что вы — животное леса, носящее человеческие одежды. Разрешите себе иногда действовать глупо и совершать ошибки.

Животный человек

Поясню на примере своей работы. Когда я окончил колледж, моей мечтой было защищать землю от разрушения. Я создал серию просветительских программ с участием животных. Эти программы назывались «Животный человек» и проходили под маркой познавательно-развлекательных шоу. В рамках этих программ я приносил в школу, где работал учителем, живых рептилий и земноводных и рассказывал об их экологии, эволюции, поведении и способах защиты.

Но было в них и многое другое. В зоологическую информацию я вплетал рассказы и идеи, представлявшие новую перспективу, альтернативный способ миропонимания.

Например, я показываю южную сосновую змею, у которой есть много способов самозащиты. Она окрашена под цвет песка и камней тех мест, где она обитает. Она шипит и делает броски, но с закрытым ртом (обман). Она ворошит своим хвостом сухие ветки и листья, чтобы издавать звук ядовитой гремучей змеи, хотя сама сосновая змея не ядовита. Она может испускать неприятный запах, как скунс. Итак, эта змея любит блефовать.

Большая, сильная змея вроде питона на занимается подобным блефом. Ей это не нужно. Кому захочется беспокоить двадцатифутового питона?

Итак, змеи очень похожи на людей. Те из них, которые внутренне всего боятся, производят много шума и строят из себя «крутых». Те, которые уверены в себе, ведут себя проще.

Так я объясняю систему защиты сосновой змеи. Но это объяснение (как хочется надеяться) также попадает в точку в отношении «крутых парией» в классе и позволяет кое-что понять тем детям, которых эти задиры постоянно притесняют.

Когда я приношу змею в класс и в первый раз достаю ее из клетки, она сильно извивается и вся аудитория отшатывается в испуге. Но вскоре змея обвивает кончиком хвоста мой нос, и дети перестают ее бояться. Когда я приглашаю желающих подержать ее в руках, почти весь класс поднимает руки.

Как учатся бояться

Страх змей — это страх, которому обучаются. В молодых аудиториях дети ведут себя так, что можно подумать, весь мир для них рухнет, если я не дам им подержать змею. Но чем старше люди в аудитории, тем меньше поднимается рук. Я заметил несколько маленьких инцидентов в аудиториях, которые дали мне ценную информацию о природе этого страха.

В одной средней школе произошел особенно показательный случай. Одна девочка так тянула руку, что чуть на выпрыгивала из-за парты, когда подошло время подержать змею. Затем она заметила, что все остальные девочки в классе издают звуки, выражающие крайнюю степень отвращения от одной мысли, что можно взять в руки змею. Я наблюдал, как рука этой девочки застыла в воздухе, когда она оглядывалась. Затем она услышала, как мальчики обмениваются замечаниями по поводу брезгливости девочек. Неожиданно ее рука опустилась, и она тоже начала издавать такие же брезгливые междометия, как и ее одноклассницы.

Она увидела, что «быть девочкой» на равных со всеми остальными означает бояться змей. Хотя она очень хотела подержать змею, она также хотела, чтобы ее считали настоящей «девочкой». Она хотела стать мифом о «девочке». Как многообразны способы, которыми мы создаем мифы и становимся этими мифами!

В старших классах уже только около четверти учащихся поднимают руки.

Многим страхам учатся. Конечно, не всем. Я не думаю, что нужно специально учиться тому, чтобы бояться бросаться на тигра, особенно если тигр сам бросается на вас. Но ведь есть люди, которым страшно даже смотреть на нарисованную змею. Некоторые боятся знакомиться с новыми людьми, примерять новые вещи и делать много такого, что абсолютно не опасно для жизни.

Позволяя детям посмотреть в лицо своему страху змей и понять, что этот страх фактически загораживает собой удовольствие, такие животные программы служат средством внутренней трансформации — и учителя это понимают.

Один мой друг, Билл Элуэлл, делает то же самое, только использует хождение по огню. Он устраивает четырехчасовые семинары по преодолению страха, которые заканчиваются тем, что участники ходят босиком по горячим углям.

Дети — это существа, которых еще только частично научили бояться. Они еще способны принимать страх как шутку. То есть чувство страха еще не имеет такого сильного контроля над их поведением, чтобы исключать попытки действий, которые мы считаем опасными.

Мы учим детей бояться. Мы учим их терять их чувство силы. Часто мы учим их бояться не тех вещей, которые действительно опасны, а тех, против которых у нас есть предубеждение. Печально видеть трехлетнего малыша, который боится окружающего мира. Но те трехлетки, которые постоянно ищут приключений, бодры, радостны и ласковы, показывают нам, что беспричинный страх вовсе не обязан быть частью детства.

Как вы передаете свои собственные страхи детям

Как-то летом я держал палатку на ярмарке. Там была установлена фотокамера «Полароид» перед большим плетеным креслом. За небольшую плату я фотографировал посетителей в этом кресле с боа-констриктором вокруг шеи.

Мне повезло, что рядом был пивной павильончик. Я выбирал человека, который уже успел принять четыре-пять бокалов пива и неожиданно предлагал ему сфотографироваться. В своем измененном состоянии сознания он обычно соглашался. Если же нет, то его друзья могли уговорить его.