Монстры - Стивен Джонс

В общем-то, Стиву не оставалось ничего другого, как немедленно седлать лошадь и скакать миль за десять в ближайший городок Койот-Уэллс, чтобы сообщить шерифу об убийстве.

Брилл начал собирать листы бумаги с пола. Последний лист оказался зажат в руке Лопеса, и Бриллу пришлось приложить немало усилий, чтобы его извлечь. Протянув руку к лампе, чтобы погасить свет, Стив замешкался и тут же выругал себя за малодушие — он опять ощутил приступ внезапного страха, вызванного воспоминанием о том, что, перед тем как свет в хижине мексиканца погас, в окне мелькнула какая-то тень. Должно быть, это убийца протянул руку, чтобы потушить лампу. С этой тенью было что-то не так. В тот миг Стиву почему-то показалось, что это не могла быть тень человека. Конечно, в темноте он мало что разглядел. Брилл пытался разобраться в увиденном, словно припоминал детали приснившегося кошмара. Что заставило его тогда спрягаться за дерево? И почему при одной мысли о той минуте его пробирал озноб?

Ковбой от души выругался, чтобы подбодрить себя, зажег свой фонарь, задул лампу, вооружился лопатой и решительно шагнул за порог хижины. В конце концов, ему-то какое дело до странных обстоятельств этого ужасного убийства? Дело, конечно, дрянь, но мексиканцы частенько выясняют между собой отношения не самыми цивилизованными способами.

Брилл вышел из дома. Звезды ярко светили на ночном небосклоне. Вдруг очередной резкий звук заставил его содрогнуться. Со стороны ручья раздалось громкое испуганное ржание его лошади, потом удаляющийся стук копыт. В отчаянии и ярости Стив проклинал себя и свою кобылу. Неужто это какая-нибудь пантера бродит по окрестности, перепугала ему весь скот да еще и загрызла старика Лопеса. Однако ранки на шее мексиканца мало напоминали следы огромных клыков дикой кошки. А кроме того, не могла же пантера погасить свет в хижине?!

Эти мысли одна за другой проносились в голове Брилла, когда он бежал к ручью. Ковбойский кодекс чести требовал от него, по крайней мере, попытаться вернуть сбежавшую лошадь. Добравшись до берега ручья, заросшего кустарником, Стив опять ощутил странную тревогу. Во рту у него пересохло. Он без конца нервно сглатывал и старался держать фонарь как можно выше. В кромешной тьме от тусклого света фонаря проку было не так уж много, наоборот, мрак вокруг казался еще непрогляднее, тени еще подозрительнее. Слегка помутившийся рассудок Брилла вдруг посетила непонятно откуда взявшаяся мысль о том, что английские колонисты пришли в эту часть континента относительно недавно, ничего не зная о ее древней истории. Разрытое Стивом погребение служило подтверждением тому, что на этих землях когда-то существовала иная культура, и Бриллу на мгновение показалось, что в ночи, среди холмов и теней, вдруг ожила ужасная древность. Многие поколения неизвестного народа успели родиться и умереть в этих краях прежде, чем далекие предки Брилла узнали о том, что Новый Свет вообще существует. Наверняка по берегам вот этого самого ручья в ночной тьме с незапамятных времен скитаются какие-нибудь местные духи и призраки. Размышляя таким образом, Брилл все энергичнее продирался сквозь заросли кустарника.

Ковбой вздохнул с облегчением лишь тогда, когда перешел ручей миновал деревья, росшие на противоположном берегу, неподалеку от его фермы. Подойдя к загону, он осветил его фонарем. Загон был пуст — даже тощей коровы не было видно. Ворота распахнуты — а ведь сами они открыться никак не могли. Дело приобретало новый оборот. Кто-то явно не желал, чтобы Стив этой ночью ехал в Койот-Уэллс а шерифом. Значит, убийца хотел скрыться безнаказанным и, похоже, делал все возможное, чтобы избежать правосудия. Брилл криво улыбнулся. Издалека опять послышался стук лошадиных копыт и испуганное ржание. Кто мог обратить в бегство его верную кобылку? Брилл опять ощутил, как холодные пальцы страха сжали его сердце.

Стив направился к хижине. На этот раз он предусмотрительно решил не входить в дом сразу, обошел его со всех сторон, заглядывая в темные окна и напряженно прислушиваясь, не выдаст ли себя неведомый убийца. Наконец Брилл осмелился войти: распахнул дверь как можно шире на тот случай, если враг прятался за ней, и осветил комнату фонарем. Сердце его бешено билось, в руке он крепко сжимал лопату. Отважный ковбой был одновременно разъярен и напуган. На него, однако, никто не бросился, а в доме не оказалось ничего подозрительного.

С облегчением вздохнув, Брилл задвинул дверной засов, запер накрепко все окна и зажег масляную лампу. Мысль о том, что старик Лопес лежит на полу своей хижины, глядя мертвым глазами во тьму, не давала ему покоя, но отправляться в город пешком среди ночи ковбою тоже не очень-то хотелось.

Стив достал из тайника свой добрый старый кольт сорок пятого калибра, крутнул его барабан и ухмыльнулся. Быть может, убийца решит убрать единственного свидетеля совершенного преступления? Ну что ж, пусть попробует! Молодой ковбой, вооруженный шестизарядным револьвером, наверняка окажется не такой легкой добычей, как безоружный старый мексиканец. Тут Стив вспомнил про бумаги, что принес с собой из хижины Лопеса. Отойдя на безопасное расстояние от окна, чтобы не стать легкой мишенью для преступника, который мог быть вооружен и должен был бродить где-то поблизости, Брилл сел и начал читать, не забывая при этом внимательно прислушиваться.

Стив читал рукопись Лопеса, оказавшуюся предсмертной, и чувствовал, как кровь стынет в жилах. Старый мексиканец изложил на бумаге воистину страшную легенду, которая с незапамятных времен из поколения в поколение передавалась в его семье.

Это было повествование о странствиях кабальеро Фернандо де Эстрады и его отважных конкистадоров, преодолевших пустыни юго-запада, земли враждебные и до той поры неведомые. Как говорилось в рукописи, сначала в отряде насчитывалось более сорока человек разного роду и племени: простые солдаты, слуги, кабальеро. С ними шел капитан де Эстрада, а также молодой священник Хуан Завилла и дворянин дон Сантьяго де Вальдес, которого команда корабля подобрала где-то в Карибском море при весьма странных обстоятельствах: он плыл один на большом корабле и впоследствии пояснил своим спасителям, что все остальные пассажиры и члены экипажа на том судне умерли от чумы и он выбросил их тела за борт. Этот де Вальдес, если верить воспоминаниям остальных членов отряда, был довольно подозрительный тип. Как бы то ни было, де Эстрада пригласил его на борт своего корабля, и Вальдес присоединился к экспедиции.

Далее шло довольно сумбурное описание странствий отряда де Эстрады, наверняка к тому же изрядно искаженное — если не самим полуграмотным Лопесом, так его предками-мексиканцами, передававшими эту легенду от отца к сыну в течение почти трех сотен лет. Написанные корявым почерком слова были бессильны передать те неимоверные трудности, с которыми столкнулись участники экспедиции: они страдали от жажды и голода, боролись с засухой и наводнениями, песчаными бурями и враждебно настроенными краснокожими. Но, кроме всех этих горестей, отряд де Эстрады, как писал Лопес, преследовала еще одна страшная напасть, вселяя ужас в сердца испанцев, чувствовавших себя и без того потерянными и беззащитными на этом диком континенте, перед лицом неведомой опасности. Участники экспедиции гибли один за другим при странных обстоятельствах, а их убийца оставался безнаказанным. Страх и взаимные подозрения настраивали членов отряда друг против друга, отряд распадался на глазах, а его предводитель не знал, что делать. Одно все они знали наверняка: убийца скрывался среди них, среди них был дьявол в человеческом обличье.

Напуганные испанцы шарахались от собственной тени, постоянно обвиняли и подозревали всех подряд, после ссор часто сторонились друг друга, тем самым только упрощая убийце его задачу. Жалкие остатки когда-то большого и сильного отряда теперь едва плелись по прерии, обессилевшие и беспомощные люди чувствовали себя бесконечно усталыми. А кошмар, преследовавший несчастных, не отставал от них ни на шаг. Неведомый убийца нападал на ослабших, на караульных, на спящих. И у каждой его жертвы на шее оставались следы острых клыков — из небольших ранок сочилась недопитая чудовищем кровь. Страшные улики указывали на природу того ужасного зла, с которым столкнулся отряд де Эстрады. Испанцы шли и шли куда-то: они то призывали на помощь Бога и всех святых, то проклинали их за бездействие, отчаянно боролись со сном, но в конце концов один за другим проигрывали в этой борьбе и становились жертвами загадочного убийцы.

Большинство участников экспедиции подозревали в злодеяниях огромного чернокожего раба из Калабара, который, но слухам, был из племени каннибалов. Раба заковали в кандалы. Вскоре, однако, вышло так, что Хуан Завилла отстал от отряда и подвергся нападению. Молодой священник отважно сражался с убийцей и перед смертью успел сообщить де Эстраде имя злодея.