Инкассатор: Золотая лихорадка - Андрей Воронин

– Говори давай, мочить тебя не стану.

– Угнать вагон тех фраеров послал Буденный. Вагон предназначался Фоме. Организовал все Кравченко.

Теперь все стало на свои места.

– Откуда пришел вагон? И кто конкретно меня подставил?

– Откуда вагон – не знаю. Документы сделал Буденный. А исполняла все мелкота какая-то, алкаши. Там же, на станции, подрабатывают. Кто машинистом, кто крановщиком... Они сами по себе, я их не знаю. С друга своего спрашивай, с Кравченко. – Годунов устало закрыл глаза. Со времени его освобождения прошло не более часа...

Филатов допил водку, чувствуя, что сейчас его развезет. Закурил, протянул сигарету Удаву. Тот взял, затянулся глубоко. Юрий вышел из бани, побродил по двору, который так и не был очищен от полусгоревших досок. Опустил в колодец ведро, подождал, пока оно наполнится, медленно крутя ворот, вытащил, поднял над головой и вылил на себя, почти не почувствовав холода. Мокрый до нитки, вернулся в баню и улегся на полок, не обращая внимания на Годунова, которому деваться было некуда.

Ощутил себя Юрий сидящим на полке ранним утром. На часах было шесть. Потянувшись, он слез с полка и нашел в предбаннике Годунова, стонавшего во сне; судя по всему, тот пытался освободиться – рядом лежал погнутый ржавый совок для чистки печи. Цепь выдержала, и узнику осталось только подкрепить силы сном, что он и сделал. Тем временем в голове Филатова созрел дикий план.

Подложив доску, он набросал на листе бумаги несколько слов, склеил с помощью подожженного кусочка рубероида импровизированный конверт и запечатал туда свое послание. Бумагу он вырвал из пожелтевшего Ксениного альбома, для рисования, валявшегося тут же, в бане. Написав это письмо, он окончательно ставил себя вне закона, ибо написано там было следующее: «Сим извещаю, что Фому пришил отнюдь не Удав, а я, нижеподписавшийся Юрий Филатов. Засим требую от Удава отстать, ибо подробный отчет обо всем хранится у моих друзей, и, если со мной что случится, все загремят под фанфары, и Кайзер в первую очередь. В чем и подписываюсь, Ю. Филатов».

Оставив около так и не проснувшегося Годунова ведро с водой и полпачки сигарет, десантник уселся в машину и повернул ключ в замке зажигания.

Глава 17

Когда-то Филатову довелось прочитать рассказ о человеке, разбогатевшем и решившем отдать все долги, накопившиеся за всю его жизнь. Человек этот наделен был хорошей памятью, не забыл никого – ни друзей, одалживавших ему деньги в юности, ни женщин, которых недолюбил в свое время. И вот, когда он сделал счастливой последнюю из них, отдал с процентами последний долг и побрел по дороге, свободный и легкий, как ветер, то заметил вдруг, что под его сапогами перестала гнуться трава... Понятно, почему, подъезжая к окраине Ежовска, он вспомнил эту историю. Грустно усмехнулся и вовремя заметил жезл дорожного мента, стоявшего на обочине дороги около машины с мигалкой.

До сих пор ему отчаянно везло – ни один гибэдэдэшник так и не тормознул его, в каком бы состоянии он ни ехал. Филатов вылез из машины, протянул документы сержанту. Тот просмотрел их, подозрительно принюхался:

– Что-то пахнет от вас, как из бочки. Пройдемте на освидетельствование.

Юрий, чертыхнувшись про себя, побрел следом за милиционером к его «Жигулям». «Страж дорог» вытащил стеклянную трубку, обломил кончики и, надев на нее полиэтиленовый мешочек, протянул Юрию:

– Дуйте до наполнения мешочка.

Делать нечего, пришлось дуть. Когда мешок наполнился воздухом, лейтенант отобрал его и с сомнением посмотрел на трубку: цвет вещества в ней не изменился.

– Что и когда пили? – спросил он.

– Вчера вечером пиво, – смиренно ответил Филатов.

– И запах до сих пор остался? – задал гибэдэдэшник риторический вопрос.

Филатов, не вдаваясь в подробности, пожал плечами.

– Придется поехать в больницу на анализ крови...

– Лейтенант, вы что, дальтоник? – не удержался Юрий. – Трубка же ничего не показала!

– Вы как разговариваете?! – прикрикнул гибэдэдэшник. – Давайте ключи от машины!

В планы Филатова не входили ни поездка в больницу, ни драка с ментом. Оставалось третье, и вместе с ключами он протянул усатому сержанту пятидесятидолларовую купюру. Сработало безупречно. Привычным жестом, словно фокусник, милиционер спрятал взятку – Юрий не заметил даже куда – вернул ключи и права и отвернулся, пробормотав: «Свободны...»

«Я и так знаю, что свободен», – подумал Юрий, садясь за руль. Вскоре он набирал рабочий номер Ксении.

– Ксюша? Привет. Это я.

В трубке помолчали.

– Ты можешь говорить? – спросил Юра.

– Нет, – коротко ответила Ксения.

– Так... А сможешь ты встретить меня... там, где мы в последний раз... ну, ты понимаешь, про что я....

В трубке раздался всхлип:

– Да.

– Через час?

– Да...

– Я жду. – Филатов повесил трубку.

В последний раз они занимались любовью на берегу речки, в густых зарослях, излюбленном месте свиданий ежовских влюбленных.

Филатов припарковал машину неподалеку от госпиталя, где, может быть, до сих пор обретался хозяин его теперешней одежды – сменить ее он так и не удосужился. Засунул за пояс пистолет, прикрыл темной рубашкой и отправился по улочке, носившей испокон веку название Стрелецкая, – видать, советской власти не хватило знаменитых большевиков для того, чтобы назвать улочку созвучно времени...

Неподалеку располагалась городская больница, корпуса которой примыкали к старинному собору. Почему-то Юрию взбрело в голову именно в этот момент забраться на колокольню, благо для этого нужно было просто дать сторожу на бутылку «чернил». Сторож этот не раз прежде поднимал с Филатовым рюмку, но теперь его не узнал и, получив пару червонцев, только махнул рукой: лезь, мол.

И Филатов полез. Сперва по винтовой лестнице, проложенной в толще стен, потом, поднимаясь с яруса на ярус, забрался на самый верх, на маленькую площадку под куполом. Тут он бывал не однажды, но и теперь волновался, как в детстве, любуясь пейзажем Ежовска с высоты птичьего полета...

Ксению он увидел сразу. Она была еще далековато, но не узнать ее он не мог. Лишь одно ему не понравилось – в некотором отдалении за ней следовали двое мужиков. Может, они и шли по своим делам, но привыкший к осторожности Филатов отметил про себя, что ухо стоит держать востро. Взглянув в последний раз на город, зелень листвы которого уже позолотила осень, он начал спускаться. Рассчитав время, вышел на дорогу метрах в ста за двумя мужиками, которые – теперь Юрий в этом убедился – следили за Ксенией.

Она, не оглядываясь, приблизилась к лестнице, ведущей к берегу, и стала спускаться; ступила на тропинку, которая вела в заросли. Мужики шли следом.

Филатов, прекрасно знавший эти места, обогнул строения глазного отделения больницы и отыскал другую тропинку, тоже ведущую вниз, но порядком заросшую. Ксения должна была ждать неподалеку, на полянке, окруженной зарослями. Она и остановилась тут, оглядевшись.

Из своего укрытия Юрий ясно различал ее лицо; косметика, которой было в этот раз больше, чем она обычно себе позволяла, не могла скрыть припухлости глаз. «Плакала... – пронеслось в голове Филатова. – Эх, судьба, мать ее...»

Следившие за ней остановились поодаль, незаметные для Ксении. Юра мог их разглядеть, даже слышал обрывки реплик, которыми вполголоса обменивались мужики. Он различил, что один из них обращается к другому не иначе как Фриц. «Так вот ты какой, северный олень...» – подумал Филатов. И решил поторопить события.

– Ксения! – позвал он.

Преследователи насторожились.

Женщина взглянула вверх, увидела Юрия и облегченно вздохнула:

– Слава богу, думала – не придешь... Ты... смог?

– Смог, – ответил Юрий, опуская руку в карман и следя за приближающимися бандитами. Они выслеживали Удава, но, увидев незнакомца, решили все же расспросить его с пристрастием. – Ксюша, сейчас тут будет жарко. Начнется заваруха – беги наверх по тропинке, жди меня в офтальмологии, ты знаешь где... Все, беги! – прикрикнул он, заметив, что Фриц достал что-то из кармана.

Ксения бросилась вверх, но наперерез ей бросился спутник Фрица. Сам Фриц с кастетом в руке налетел на Филатова... И остановился как вкопанный – ствол пистолета оказался слишком серьезным препятствием.

Второй бандит почти догнал Ксению, и Юрию не оставалось ничего другого, как прострелить ему ногу. Выстрел, крик раненого и бросок Фрица совпали с точностью до секунды. Филатов оплошал – местному «палачу» удалось выбить пистолет, и тот отлетел в сторону. В ответ Юрий саданул Фрица левой ногой, попав тому под коленную чашечку. Бандит свалился на бок, норовя схватить Филатова за ногу. Юрий вовремя отскочил, подхватил пистолет.

– Лежать, падла!

По тропинке скатился подстреленный, подвывая от боли: пуля пробила ногу ниже колена. Двое хромых мафиози оказались лежащими рядом.