Двое одиноких - Сандра Браун

— Не бойся, я к тебе и не притронусь.

— Тогда что?

— Можешь считать это мазохистской формой… реализации своих возможностей. — Веки Купера дрогнули, намекая на непристойный смысл сказанного. — Уверен, ты и сама сможешь подобрать этому правильное название.

От смущения Расти бросило в жар.

— Мне достаточно того, что я знаю правильное название для тебя! Если честно, даже несколько!

Купер лишь рассмеялся:

— Ну и оставь их при себе. К тому же я все это уже слышал. Вместо того чтобы придумывать мне грязные прозвища, — он снова приложился к кружке, — давай-ка поговорим о тебе. Например, о твоих волосах.

Расти скрестила руки на груди и уставилась в потолок, наглядно демонстрируя высшую степень охватившей ее скуки.

— Знаешь, о чем я подумал в первый раз, когда увидел твои волосы? — Купера, похоже, не смущало показное равнодушие и молчание собеседницы. Наклонившись вперед, он за шептал: — Я подумал о том, как было бы здорово, если бы эти волосы метались у моего живота.

Расти метнула на компаньона быстрый взгляд. Его глаза были стеклянными — и явно не только от спиртного. Это не был пустой, бессмысленный взор бывалого пьяницы. Темные точки в центре зрачков Купера светились, горели огнем. Да и голос его звучал сейчас разборчиво четко. Мужчина словно нарочно лишал собеседницу возможности неверно истолковать его слова. Расти уже не могла притворяться, что не понимает их смысла,

— Ты стояла у взлетной полосы, утопая в солнечных лучах. И разговаривала с мужчиной… со своим отцом. Но тогда я не знал, что это твой отец. Я заметил, как ты обняла его, поцеловала в щеку. И тогда я подумал: «А счастливчик — ублюдок знает, как позабавиться с волосами этой штучки в постели!»

— Не надо, Купер. — Кулаки Расти сжались по бокам ее тела. Девушка вытянулась в струнку и выпрямила спину, словно ракета, которая готовится вот-вот стартовать.

— Когда ты зашла в салон самолета, я едва справился с желанием протянуть руку и коснуться твоих волос. Да что там говорить, мне хотелось схватить их в пригоршни и наклонить твою голову туда, пониже моих бедер.

— Прекрати немедленно!

Купер вдруг и правда остановился, но лишь для того, чтобы подбодрить себя еще одним глотком виски. Его глаза все больше темнели, становясь прямо-таки зловещими.

— А тебе ведь нравится слушать все это, ну, признайся?

— Нет.

— Тебе нравится осознавать, что ты имеешь такую безграничную власть над мужчинами.

— Ты ошибаешься. Сильно ошибаешься. Мне было крайне неловко оказаться единственной женщиной в том самолете

Компаньон пробормотал под нос непристойность и снова отхлебнул виски.

— Ха! Так же «неловко», как сегодня?

— Сегодня? Когда?..

Купер резко отставил кружку в сторону, не пролив при этом ни единой капли. Хваленые координация и рефлексы все еще были при нем, несмотря на количество выпитого. Да, выглядел Лэндри убого, препротивно, алкоголь, безусловно, не пошел ему на пользу, и все же до крайней стадии опьянения было еще далеко. Мужчина наклонился вперед, удержавшись на краешке стула, теперь его лицо оказалось совсем близко к Расти.

— Когда я вошел и увидел, как ты, голая, соблазнительно кутаешься в это одеяло.

— Но я же не подстраивала это специально! Ты не так все понял, это лишь глупая случайность. Откуда мне было знать, что ты быстро управишься с делами? Согласись, ты никогда не возвращался так рано. Обычно ты уходишь на несколько часов. Вот я и решила протереть тело губкой, пока тебя не будет.

— Уже через секунду после того, как я зашел, стало понятно, что ты принимала ванну, — сказал Купер низким, вкрадчивым голосом. — Я сразу ощутил запах мыла на твоей коже.

Глаза мужчины пробежали по Расти, словно он видел ее обнаженное тело, а не вязаный, с косами, тяжелый свитер.

— И ты с удовольствием продемонстрировала свою грудь, не так ли?

— Нет!

— Нет? Да черта с два!

— Я не делала этого! Когда я поняла, что одеяло соскользнуло, я…

— Слишком поздно ты спохватилась. Я видел. Твой сосок. Розовый. И твердый.

Расти несколько раз судорожно вздохнула. Этот странный разговор беспокоил ее все больше.

— Не говори больше ничего. Мы ведь пообещали не оскорблять друг друга.

— Я и не оскорбляю. Возможно, себя, но никак не тебя.

— Нет, именно меня. Пожалуйста, Купер, прекрати. Ты не знаешь…

— …Что говорю? Напротив. Я полностью отдаю себе в этом отчет. — Он взглянул прямо в глаза Расти. — Я мог бы целовать твои соски всю неделю и ничуть бы от этого не устал.

Последние слова Купер произнес тихим, охрипшим от виски голосом, и все-таки девушка их услышала. Эта фраза буквально одурманила Расти, под ее воздействием бедняжка нетвердо покачнулась на стуле. Захныкав, она закрыла глаза, словно пытаясь отгородиться от возмутительной речи соседа и тех фантазий, которые неожиданно пробудили его слова. Перед мысленным взором Расти предстала удивительная картина: язык Купера, ласкающий ее тело, мягкий и влажный, нежный и пылкий, грубый и возбуждающий…

Глаза девушки распахнулись, и она впилась взглядом в собеседника, словно защищаясь:

— Не смей говорить со мной в подобном тоне.

— Почему нет?

— Мне это не нравится.

Купер одарил Расти самодовольной, скептической улыбкой:

— Тебе не нравится, что я говорю о том, как хотел бы ласкать все твое тело, везде?.. И как я представлял твои бедра, открывающиеся для меня? Или как я лежал той проклятой ночью в кровати, слушая твое дыхание и мечтая поглубже войти в тебя…

— Замолчи! — Расти слетела со стула и понеслась мимо Купера к двери, решив спастись бегством. Лучше трястись на морозе от холода, чем сгорать от жара его слов!

Но собеседник был намного быстрее, с его проворством она никогда не добралась бы до порога. Прежде чем несчастная успела сделать пару шагов, Купер сжал ее в неминуемом объятии. Мягко поддерживая Расти за спину, мужчина склонился над нею. Горячее дыхание Купера коснулось испуганного лица девушки.

— Если такова моя судьба — оказаться в тяжелой ситуации, в этом захолустье, то почему это произошло вместе с такой женщиной, как ты? А? — Он легонько потряс Расти, словно ожидая от нее логичного объяснения своим бедам. — Ну почему ты оказалась такой чертовски красивой? Сексуальной? С этими губами, словно созданными для того, чтобы любить мужчину?

Расти дернулась, пытаясь освободиться:

— Я не хочу это слушать. Отпусти меня.

— Ну почему я не застрял в этой глуши с другой женщиной, пусть некрасивой, зато милой и приятной? Той, с которой можно было поразвлечься в постели и не сожалеть потом об этом, чувствуя себя виноватым. С кем-то, кто был бы благодарен мне за внимание. А не с этой маленькой пустоголовой штучкой, которая только и знает, как сводить мужчин с ума! Не со светской дамочкой. Не с тобой…