Убей-городок-2 - Евгений Васильевич Шалашов

машина, которую нам выделил Следственный изолятор уже два раза успела съездить до своей «родины», а потом все-таки вернулась и забрала нас. Понятно, что не сама машина, а водитель, но это я так, порядка ради[20].

Так что, нынче мы с Джексоном сидели в его кабинете, и пили чай. Оба сегодня не пообедали, и не поужинали. А все столовые уже закрыты, а магазины… На Советском проспекте есть магазин, что закрывается в двадцать один час, но пока до него дойдешь… Замечательно, что кроме кипяточка нашлась заварка, а еще дежурный по отделению выделил нам на двоих бутерброд с маслом. Потом, Джексон вспомнил, что у него в заначке есть полпачки печенья и пара карамелек.

— Вот, представь себе, сейчас бы мы позвонили по телефону, да заказали сюда большую пиццу, — сказал я, вспоминая будущее. Нет, не хочу жить в СССР, где даже пиццы нет. Да черт с ней, с пиццей, я сейчас и на «Градус» согласен, где можно купить половинку черного и кусок колбасы.

— Пицца? — нахмурил лоб Митрофанов. — Это что-то такое, итальянское?

— Ага, — подтвердил я. — Лепешка такая, а сверху у нее колбаса, сыр и помидоры.

— Лепешку ему итальянскую по телефону, — фыркнул Женька, разламывая пополам бутерброд. — На, лопай. Ишь, по телефону… Мечтатель ты, батенька. Не иначе, фантастики перечитал. — Откусив половину от своей половины, Джексон прожевал, а потом горько вздохнул: — Тобик, скотина, опять, небось, кучу наклал, а Лялька мне снова шею намылит. Я покивал, для приличия, а сам уже вовсю жевал. Бутерброд с маслом оказался неожиданно вкусным. Жалко, что его так мало!

— Так говоришь, дырку для ордена? — напомнил я слова Джексона.

Вспомнил, что на моей памяти в советские времена только один сыщик удостоился такой чести — Александр Семёнович Останин, получивший орден «Знак Почёта», совсем, казалось бы, не милицейскую награду. Да и то не за раскрытие какого-то отдельного преступления, а за совокупность достигнутых результатов. Но это было справедливо. Уникальный сыщик, «ходячая энциклопедия», как его грубовато, но с большим уважением величали коллеги. Гроза жуликов, мастер высочайшего класса, имевший несокрушимый авторитет в криминальной среде. Честнейший и порядочнейший человек с непростой личной судьбой, если личные судьбы вообще бывают. Был еще Анатолий Сластион, сумевший, несмотря на тяжелое ранение, задержать особо опасного преступника. Сластион потом долго лечился, зато и наградили его орденом «Красной звезды». Уникальное событие. Были еще случаи, когда награждали медалью «За отличную службу в охране общественного порядка». А есть и те, кого награждали посмертно[21].

— Дырку мы с тобой точно получим, а про орден я пошутил, — хохотнул Евгений. — Дырку от бублика. А от других дырок — избави бог и мудрое начальство.

Я только кивнул. Сделав задумчивый вид, изрек:

— Так вот, товарищ старший лейтенант, мы пришли к выводу, что будь у Баранова за душой такие преступления, как серия краж, да еще и убийство, то бежать бы ему надо было не на мамкину дачу, а делать ноги из города, а еще лучше — из этой Вселенной. Верно?

— Верно, — согласился Джексон. Уставившись на пустую кружку, сказал: — Вот, Алексей, свет Николаевич, давай порассуждаем… За что Баранов сел? Я выяснял — случайная пьяная драка, в которой придурку этому взбрело в голову использовать «розочку», которую следствие признало за оружие. Ключевое слово — случайная. Так?

— Именно так, — не стал я спорить. — То есть, Баранов не планировал садиться. (Интересно, а часто ли так бывает, чтобы планировали садиться в тюрьму?) А вообще, что он за человек? Ходки у него есть?

— Две ходки есть. Первая тоже по хулиганке — год «химии», вторая — грабеж. Но там и грабеж-то случайный. На выпивку не хватило. Но за грабеж он уже по полной огреб, три года.

— То есть, на серьезного вора, способного совершить девятнадцать краж — или, сколько там у нас есть, он не тянет, — предположил я. — Вполне возможно, что за его спиной стоит более серьезная фигура? Если он сидел, то правила зоны знает.

Евгений неопределенно повел плечами и принялся «выдаивать» из полулитровой кружки, где был заварен наш чай, еще немного напитка. Убедившись, что чашка наполнилась, обмакнул туда старую печенюшку.

— Я бы нынче водочки выпил! — вздохнул Евгений. Мечтательно посмотрев куда-то в потолок, уточнил: — Много не надо, но граммов двести бы драбалызгнул.

— Митрофанов, ты это брось, — донеслось от двери. И как это мы не заметили? А в кабинет шагнул сам начальник отделения майор Семенов. Понятно, что без стука. Мы с Джексоном, как и положено дисциплинированным подчиненным, тут же вскочили. А наш начальник, на всякий случай осмотрев стол, строго сказал: — Ты, Митрофанов, мне тут молодежь не развращай!

— Да где тут развращение-то? — хмыкнул Джексон. — Чай голый пьем, как не знаю кто… А про водочку, я это так, вслух помечтал.

Николай Павлович махнул рукой — садитесь, мол, сам тоже уселся на стул для посетителей. Отчего вдруг начальник отделения задержался на службе, спрашивать не стали. У начальства свои дела, в которые подчиненные нос не суют.

— Чайку? — поинтересовался Джексон.

— Нет, дома попью, — отказался начальник к нашему облегчению — согласился бы, пришлось бы за кипятком бежать. Посмотрев на Митрофанова, перевел взгляд на меня. Усмехнувшись, сказал: — Убийство раскроете, разрешу вам водочки выпить.

Мы с Митрофановым переглянулись.

— А думаете, убийца не Баранов? — осторожно спросил Евгений. А вдруг начальству уже известно нечто, чего не знают простые инспектора уголовного розыска?

— Про убийство пока сказать не могу, но то, что кражи не его — это точно, — покачал головой Семенов. — Не тянет Баранов на серьезного вора, не тянет. Я ж сам опером пятнадцать лет был. Так не бывает, если баклан, да вдруг квалифицированным вором стал.

— Вот и у нас со стажером сомнения, — пробурчал Митрофанов.

— А кто здесь стажер? — усмехнулся начальник отделения. Посмотрев на меня, усмехнулся еще раз. — Воронцов, ты опять на острие атаки? И как это ты умудряешься? А вон по сверке неразрешенных материалов за тобой три травмы, сроки по которым на исходе.

— Так завтра все и сделаю, — бодро доложил я, не добавляя при этом, конечно, что сильно перехватил за черту возможного.

— Смотри Алексей, от основных обязанностей тебя никто не