Рисуя смерть - Татьяна Лаас

свой абсолютно детский демарш. Скажи адрес, и Мегги привезет тебе вещи.

Терри угрюмо добавила:

– ...и пару телохранителей.

– А ты их примешь? – осторожно уточнила Элеонора.

– Нет, конечно. Ба... скажи, пожалуйста, кому нас с отцом собирался продать Эванс?

Элеонора просто отмахнулась от её вопроса:

– Тереза, это уже неважно. Это не случилось и уже не произойдет.

– Ба, это мне важно. – настояла Терри. – Я устала от тайн, недомолвок и откровенного вранья.

Элеонора, понизив градус в голосе до арктического холода, веско сказала:

– Хорошо. Это был некто Темный Охотник.

– Несмешно, Ба... – не удержалась Терри, ведь это был позывной Алекса.

– Это все, что я знаю. Больше ничем не могу помочь.

– Почему ты не сказала, что Грег уходит, быть может, навсегда?

– Потому что ты влюбленная дурочка, а он оборотень-каннибал. Нашему семейству только детей-волчат не хватало. Довольна ответом?

Терри разочарованно сказала:

– Нет, Ба. Недовольна. Я больше не могу тебе верить – ты столько утаила сегодня... Я теперь даже не уверена, что ипостась Грега выглядит именно так, как ты показала.

– Ты не веришь записи?

– Нет, Ба. Не верю. Хелли сильнее меня в диджитале – она обожает рисовать на планшете. А мама училась на мультипликатора. – Терри понимала, что её несет, но остановиться она уже не могла. – Склеить запись с камеры и из фильма ужасов ради влюбленной дурочки раз плюнуть. Как и соврать – наша семья обожает врать. Только учти, я совсем влюбленная дурочка – я попрошу Грега показать свою вторую ипостась.

Голос Элеоноры сел:

– Терри... Пожалуйста... Не делай этого. Грег каннибал. Он убьет тебя. Злись, ори, ругайся, но я хочу знать, что ты жива.

– Ба, я тебя люблю, но временно не хочу с тобой общаться. И не надо спрашивать – насколько временно. Все. Пока.

Она вновь выключила телефон, во избежание ненужных звонков.

Время приближалось к полуночи – ехать из дома в отель не имело смысла. Терри достала из рюкзака свой скетчбук и карандаши. Выбрав удобное кресло у окна, куда робко заглядывала почти полная луна, Терри принялась рисовать. Может, у Мортимера Райли с Алексом и есть план по возвращению в Лондон, а может и нет. Зато у неё точно есть карандаш и желание вернуть хотя бы Грега. И пусть он оборотень, и пусть ей страшно до ужаса, что Ба впервые сказала правду, но, может, пропасть между улыбчивым Грегом из кафе и оборотнем, сгрызающим камеру, не такая и большая?

Она схематично нарисовала куб Спец. Отдела и написала на вывеске “Отдел по работе с магическими правонарушениями”. Затем нарисовала дверь и Грега, подпирающего её. Рядом стоял огромный мостромобиль из тех, которые любит Алекс. Терри вздохнула и, как бы не пугал её этот фейри, как бы не замирало сердце в его присутствии, но он друг Грега. Терри нарисовала и его, сидящего на капоте своей машины.

Потом она занялась Эвансом – Алекс одевал на него наручники.

Потом был отец, дающий гейс – Терри не знала, сработает ли это с ним, но подстраховка не повредит.

Потом был Алистер с гейсом и Алистер с Хранителем детей. Терри чуть весь кончик карандаша не изгрызла, поняв, что и он уйдет вслед за всеми фейри...

Поэтому следующим рисунком была королева и нарисованная со спины (Терри не знала, как выглядит королева Лета) молодая фейри в короне, воркующая над королевскими корги.

Потом она нарисовала Грега, каким его показала Ба, и Грега, каким бы она сама его хотела видеть – за образец она взяла обычного серого волка, правда, чуть увлеклась и пририсовала веночек – Грегу он отчаянно шел.

Еще, еще и еще, забракованные рисунки мялись и тут же отправлялись на пол, некоторые для верности еще и рвались...

К полудню у Терри было десять полностью готовых рисунков, которые еще нужно было придумать, куда спрятать.

Она встала с кресла, устало потянулась и подумала, что теперь можно было уходить в отель и спать, спать, спать. Она оглянулась... Возле кресла на полу валялись бумажные тарелки от еды перемешанные с обрывками неполучившихся рисунков. На столе и на подлокотниках кресла все было в стружках от карандашей. Обивка кое-где пострадала от грифеля и от соуса к рыбе.

– М-да… – Терри кристально ясно поняла, что тут горничная не придет и не уберёт… – Отель отменяется.

Она зевнула – в сон клонило ужасно, и пошла наверх, в свою спальню – уберет она позже, вечером, перед тем как отправиться в отель.

***

Терри проснулась глубоким вечером – за окном уже начинало темнеть. Голова чуть болела и хотелось есть. Она села в постели и тут же замерла – в кресле, придвинутом к кровати, спал Грег. Терри даже зажмурилась, а потом вновь открыла глаза – сперва один, потом, убедившись, что Грег все же не галлюцинация, и второй.

Он был растрепанный, длинная челка висела сосульками, под веками залегли глубокие тени, крылья наконец-то соизволили послушаться Терри и исчезли за ненадобностью. Одет был привычно в джинсы, явно продранные не по его желанию (кое-где ткань побурела от крови) и серую футболку с рисунком волка. Грег был усталый и как-то внезапно домашний. Перед глазами Терри даже не мелькнула оскаленная пасть с алыми глазами.

Терри, благодаря небеса за то, что легла спать в футболке, осторожно спустила ноги с кровати, и Грег тут же встрепенулся, открывая глаза и мягко улыбаясь:

– Доброй ночи, соня.

Терри вздрогнула от неожиданности и спросила его невпопад:

– А что ты тут делаешь? – Грег тут же густо покраснел, и Терри быстро поправилась: – Вы же уходили надолго.

Грег взъерошил пятерней свои волосы, отправляя челку назад, чтобы не мешалась:

– Благодаря твоим стараниям “надолго” оказалось слишком коротким. Алекс просил передать, что ты злая девочка.

– Я? Я рисую только хорошее. – возмутилась Терри.

Грег, резко вставая из кресла и потягиваясь так, что футболка явно с чужого плеча где-то печально треснула, вздохнул:

– Он уже боится, что его хорошее и твое хорошее в корне отличаются. И прости, что вломился в твою спальню – это недостойный поступок, осознаю и ухожу.

Он направился к двери, а Терри зачастила ему в спину:

– Грег, стой-стой-стой! Я хочу знать, что происходит. Вернись,