Полное собрание сочинений. Том 3. Ржаная песня - Василий Песков

Три человека без шапок стоят у воды и молчат. Лодка привязана к сухому облезлому дереву. Если стукнуть по дереву палкой – гудит колоколом. Дятел выбрал самый певучий сук, ударил носом: дррр-р-р… Упругий сук отзывается, как струна. Далеко слышно. Не всякий скажет, что это птица. Кажется, трутся друг о друга деревья. Дятел взлетает челноком, ныряет в верхушках осин. Возвращается на тот же сук. Дррр-р-р…

Мы переглядываемся:

– Как назовем экспедицию?

– Давай в честь него: экспедиция «Дятел».

Беремся за весла, зеленый дым плывет нам навстречу.

* * *

Две лодки. Одна – моторная, другая – маленький челночок – привязана сзади моторной. Цель экспедиции: поглядеть, как живется зверью. Зима стояла суровая. Зверь отощал, а тут сразу нагрянуло вселенское наводнение, вся пойма Хопра затоплена. Летом, если испетлять заповедник, насчитаешь больше трехсот озер. Сейчас все слилось в сплошное море. Плывем вровень с ветками вязов, осин и дубов, поддеваем веслами размокшие сорочьи гнезда. Вода дотянулась к самым скворечникам. Водяная крыса испуганно прыгнула с ветки, поплыла и юркнула в птичий домик.

Упавшие деревья лежат в воде черными крокодилами. Приглядишься к дереву-крокодилу – на нем еще одна крыса, а рядом колечком свернулся уж. И еще один рядом. Э-э… это не уж. Нет на голове желтых опознавательных знаков. Егерь Леонид Иванович тянет руку с веслом, но промахивается. Змея скользнула в воду и поплыла. И еще семейство ужей лежит колечками во всю длину упавшего дерева. Подняли головы, провождают нас взглядом, на всякий случай показывая раздвоенные быстрые языки.

Скоро мы убедились: на моторке увидишь только ужей. Оставляем большую лодку и плывем на маленьком челночке. Стараемся не ронять даже капель с весла. Тихо скользит челночок между стволами ольхи. Летит пух от коричневых шишек рогоза. Тревожно кричит птица канюк. Черный потонувший ольховник кажется сказочным древним лесом. Кажется, повали в воду деревья – и сразу начнет зарождаться каменный уголь. По мутной воде перед лодкой то и дело разбегаются стрелки. Поднимаем вопросительно брови.

– Рыба, рыба… – шепчет егерь.

Из Хопра и заповедных озер рыба сейчас вышла на мелководье, гуляет по лужкам и опушкам, где летом пасутся олени, мечет в потеплевшую воду икру. Тут, в мутной воде, легче всего поймать загулявшую рыбу. Тут браконьеры чаще всего ставят сети. Тут легче всего и накрывать браконьера. Тихо плывет челночок, даже капли с весла не уронит.

Браконьеров не оказалось. Зато в ольховнике встретили целую армию черепах. Издали черепаха похожа на перевернутую сковородку. Подъезжаешь поближе – у сковородки появляется голова, и почти сразу за этим: бух! – брызги, круги по воде. Будто и не было черепахи. Но вот на пне еще одна сковородка, вот сразу три. И еще, и еще. Тратим на черепах несколько пленок. Одновременно стараемся угадать, почему именно тут собрались черепахи. Рыбья икра? Егерь улыбается и правит челночок к песчаному берегу:

– Смотрите.

На желтом песке – следы, будто валенком прочертили. Черепахи ходят в разведку. Прогреется песок – вся бронированная армия полезет на берег. Роет черепаха яму в песке. Аккуратно одно за другим кладет яйца. Польет кладку водой с панциря, примнет песок и опять на бревно греться. Черепахам невдомек: в это самое время на берегу лисица роет песок. Но, конечно, не все яйца находит лисица. В сентябре из песка в воду поползут странные существа ростом не более трех копеек. Так пополняется армия черепах.

Сейчас прямо по нашему курсу на пне дремлет не иначе, как сам бронированный генерал – огромная, потерявшая бдительность черепаха. Изловчаемся и берем в плен генерала. Потом в плен попадается маленький, размером с блюдце, сержант.

Покидаем ольховник и просекой, похожей сейчас на строгий канал, плывем к Сосновому озеру. На лодку садятся передохнуть пайки и комарики. То и дело из-под самого носа с шумом взлетают утки. На всплывшей куче валежника замечаем яйцо. Утиное. Гнезда нет. Обронила утка яйцо.

Сороки, нагнув головы с веток, усердно ищут что-то в плывущем мусоре. Еще ниже, на самом мусоре, дергает хвостиком трясогузка. А вверху над зеленым дымом летает странная птица. Плавно поднимается вверх, потом круто падает и когда падает – блеет барашком. Это бекас. У птицы нет голоса. Барашком блеют тугие перья хвоста.

Еще три взмаха веслом, и егерь подносит палец к губам. Сосновое озеро. Бобровое царство. И так и сяк лежат в воде срубленные зубами деревья. Тихо скользит над озером черный коршун. Тихо плывет челнок.

Осенью егерь сложил вдоль озерного берега плотики из крупного хвороста. Сейчас плотики всплыли. Для бобров они стали чем-то вроде спасательной станции. Первый плотик. Не дышим. Бобриха и два годовалых бобренка. Бобрята лежат, как дети. Раскинули лапы. Один подставил солнышку брюхо и, кажется, – вот-вот начнет всхрапывать. Бобриха лежит с краю плота. Делаем поворот, выбираем место для съемки. Щелчок. Для бобров этот звук показался, наверное, пушечным выстрелом. Бобрята, не просыпаясь, прыгнули в воду, бобриха задержалась на полсекунды. Зато теперь мы услышали пушечный выстрел. Бобриха ударила по воде широким, как наше весло, хвостом. И сразу со всех сторон, со всех плотиков: бух! Бух! Это сигнал по бобровому царству: опасность!

Единственный бобр не подчинился сигналу. То ли уж очень старый бобр, то ли никак не проснется, то ли мы ему показались нестрашными. Подплываем. Как человек, трет глаза передними лапами, нюхает воздух. Один из нас наклоняется, проводит рукой по бобровому меху. Это бобру не понравилось. Прыгнул, ударил хвостом. Звук – оглушительный. Залиты брызгами и объективы, и глаза. Вытираемся и только потом замечаем: старый бобр вынырнул, уселся в развилке дуба, грызет сосновый прут. Бобрам половодье – одно удовольствие.

* * *

А каково барсукам, оленям, лосям, енотам, куницам, лисам, зайцам, ежам. Лес залило, а вокруг леса – поля. Гудят трактора, ходят люди.

Есть в лесу высокое, заросшее дубами и осинами место. В любую воду тут остается сухой островок. Любой зверь в первый же год жизни находит это сухое место. И каждую весну, когда плывет над водою зеленый дым, звери живут на острове дружной колонией.

…Лодка около острова пополнилась пассажиром. С пенька сняли отрезанную от всего мира беременную ежиху. Ежиха сначала свернулась в колючий шар. Но голод не тетка. Плавленый сыр, положенный рядом, заставил ежиху высунуть нос. Поела, поискала, где спрятаться. По душе ежихе пришлось место рядом с канистрой бензина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});