Нет жалости во мне - Владимир Колычев

А ведь до зоны он был нормальным парнем, даже близко не было желания стать киллером. Но в неволе он стал самым настоящим зверем. Убей, чтобы выжить. Под этим девизом он и жил. По заказу Касатона и с легким сердцем убил Тимоху, обманул его невесту, переспал с ней, а потом так же безжалостно поставил точку в ее жизни. Затем еще труп, еще... Теперь вот – Сашка. Сейчас он убьет ее... Какое же он чудовище!

Озарение пришло в тот момент, когда уже пришел в движение боевой механизм. Он не должен был убивать Сашку, но ничего уже не поделаешь. Поздно!

Счет шел на тысячные доли секунды. Алик не успевал крикнуть «Нет!», а боек уже ударил по капсюлю патрона. Искорка должна воспламенить заряд, пороховые газы вытолкнут из ствола пулю... Закричать успел только разум. «Нет!» Но было уже поздно что-то изменить...

Но вместо выстрела послышался холостой щелчок. Алику показалось, будто он вылетел из другого измерения, где время тянулось невероятно медленно. Голова кружилась, в ушах шумно пульсировала кровь.

Пистолет дал осечку... Алик передернул затвор, но неисправный патрон вообще не вылетел наружу. Значит, обойма была пуста.

– Ну вот, пиф-паф, и ты убита! – хохотнул Касатон.

И собственноручно забрал у Алика пистолет.

– Все, конец первого действия.

Алик ошарашенно молчал... Оказывается, это был спектакль. Судя по тому, что Сашка была едва жива от страха, она тоже не знала, что это жестокий розыгрыш. И он сам был уверен, что ее нужно убить по-настоящему... А ведь он мог ее убить. Фактически он сделал это. Она-то жива, но прощения ему нет... Да и не нужно ему прощение. Провалиться бы сейчас под землю, и пропади все пропадом.

Но, как оказалось, после первого действия последовало второе.

– Вы оба у меня под подозрением, – Касатон перевел взгляд с Алика на Сашку. – Но я даю вам шанс вернуть мое доверие.

Сашка хотела сказать что-то вроде «рада стараться», но слова застряли в каком-то истерическом кашле, который опрокинул ее лицом в снег. Вор смотрел на нее как на грязь под ногами, даже и не подумал помочь ей подняться. Дождался, когда она откашляется, сама встанет на ноги.

– Ты слышишь меня, детка?

Сашка подавленно кивнула, не глядя ему в глаза.

– Квартиру я у тебя забирать не стану. Отберу вместе с жизнью. Если не отработаешь...

– Что я должна сделать?

– Выйти замуж за Алика.

Сашка посмотрела на него так, будто они вместе сошли с ума.

– Ты не ослышалась... И ты тоже, – глянув на Алика, сказал вор. – Чтобы вас убить, мне достаточно подозрения в том, что вы спали вместе. Подозрение у меня есть, а убивать я вас пока не стану. Потому что вы любите друг друга, хотите пожениться... Или нет?

Касатон жестко смотрел на Алика, на взгляд насаживал как будто на кол. Кровь стыла от такого взгляда.

– Ну да.

Он был женат и не мог жениться на Сашке, но этот факт не имел сейчас никакого значения. Надо было выкручиваться из ситуации, пока та сама не выкрутила его наизнанку и задом наперед.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно усмехнулся вор. – Три дня вам, чтобы оформить брак, а потом свадебное путешествие – в Москву... Ты, Саша, какая-никакая, а актриса. Там, в Москве, у тебя возьмут интервью, напечатают в газете вместе с твоей фотографией. Расскажешь трогательную историю, как увела мужа у своей подруги...

– Зачем тебе все это? – выдавила Сашка.

– Затем, что Игорек сейчас где-то в Москве... С заказчиками я разобрался, а эта падла ушла, – через губу сказал Касатон. – Сейчас на дне где-то. Вы оба для него – больная тема. Он узнает про вас, начнет подбивать мосты, тут, Алик, ты и должен его взять за жабры. Если облажаешься – пощады не жди. Если он тебя не убьет, умирать будешь долго и мучительно... У меня все, через два дня к вам подъедет человек, объяснит все более подробно.

Не прощаясь и не приглашая следовать за собой, вор направился к своей машине. Свита последовала за ним, Алик и Сашка остались на морозе.

Ей хорошо, на ней норковая шуба, а на нем лишь пальто... Но не забирать же у нее шубу. Достаточно того, что Алик едва не отобрал у нее жизнь.

– А ты сволочь! – отстучала зубами Сашка.

Ее колотила и внутренняя дрожь, и дрожь от холода.

– Я знал, что ствол пустой.

Ему пришлось крепко напрячься, чтобы посмотреть ей в глаза. Так хотелось исчезнуть, спрятаться от нее.

– Неужели ты думаешь, что я бы мог тебя убить?

А еще ему вдруг захотелось признать ее правоту. Да, он действительно последняя сволочь, и она должна возненавидеть его. Но как тогда им жить вместе?

– Не думаю, а знаю!.. Ты на все готов, чтобы шкуру свою спасти!

– Я не стану перед тобой оправдываться.

– И не надо... Я понимаю, Касатон хотел меня попугать. А если бы ствол был заряжен?

– Тогда бы он убил и меня вместе с тобой.

– Он и так нас убил... Сейчас мы банально дадим здесь дуба!

– Надо идти к дороге, – сказал он, глядя вслед отъезжающему эскорту.

Мороз пробрал его до костей. А состояние здоровья у него совсем неважное. Чуть больше месяца прошло с тех пор, как он выбрался из комы, и уже попал на концерт для «беретты» с пустым стволом.

Полчаса они шли к шоссе и еще столько же ловили машину. Деньги были, а все равно никто не подбирал. Наконец остановился «КамАЗ».

В кабине было жарко натоплено, но Алик не мог согреться до самого Петрополя. И Сашка всю дорогу стучала зубами да жалась к нему.

В черте города они пересели в такси.

– Едем к тебе, – сказал он.

– Я тебя видеть не хочу! – отозвалась она, демонстративно отвернув голову.

– Не хочешь, а придется...

– Как же я тебя ненавижу!

В ее голосе угадывалась злость, но все равно эта реплика прозвучала неубедительно.

Алик в ответ ничего не сказал. Душевное состояние было такое – не то что говорить, думать ни о чем не хотелось.

Сашка назвала адрес, и таксист отвез их к ней домой. Слезы брызнули у нее из глаз, когда она зашла в квартиру.

– А ведь он может все это отобрать! – сокрушенно всплеснула она руками. – Ну, как же так, я лучшие годы ему отдала!.. И все из-за тебя! Ну, какого черта ты появился?

В другое время Алик влепил бы ей пощечину, чтобы сбить первый вал истерики. Но сейчас он понял, что у него не поднимется рука ударить ее... Что-то в нем сломалось... А может, напротив, срослось?

– Мы оба влипли. Вместе и выкручиваться...

– Ты должен жениться на мне! – возмущенно взвыла Сашка. – Поверить не могу – я должна выйти за тебя замуж!.. Да я лучше повешусь!

– Тебе помочь?

– Что помочь?! – опешила она. – Повеситься?! Ну, в этом ты можешь помочь, кто бы сомневался!

– Не переживай, брак будет фиктивным.

– Как это фиктивным?!!

Если ее протест против замужества слегка отдавал запахом липы, то это возмущение было натуральным.

– Мне придется развестись с Катькой, но это будет фиктивный развод. Она, как была, так и останется мне женой...

Алик действительно так считал. Любил он Катьку или нет – дело другое, но она столько для него сделала, что невозможно передать словами, как он был ей благодарен. Страшно подумать, как объяснить ей, что такое развод...

А объясняться пришлось. И в тот же день.

Катька знала о его интриге с Сашкой, но одно дело догадываться, и совсем другое, когда муж признается в измене. Алик же выложил ей все как на духу.

– И это еще не все... Я убивал людей... Касатон заказывал, а я убивал...

Его трясло изнутри, как от сильного жара. Пот градом лил со лба, как будто правдой заливая глаза. Хотелось говорить и говорить... И он говорил, признавшись во всех своих грехах и перед людьми, и перед ней самой...

Кое о чем он забыл. Например, о том, что переспал с Катькиной сестрой. Но когда он об этом вспомнил, жар прошел и наступило спокойствие, подобное темному, еще не просветлевшему после грозы небу. Вроде бы и не искрит больше, дождя нет, а все равно мрак... Алик решил, что про Таньку ей лучше не говорить.

– Теперь ты знаешь, какое я чудовище, – покаянно заключил он.

Катька ответила в привычном для нее духе:

– Но я же тебя люблю.

Правда, прежде чем сказать это, долго думала, целых две сигареты успела выкурить.

– Поверь, я не хочу больше... Даже с Сашкой спать не буду.

Чем тише становилось на душе, тем сильней он удивлялся своей искренности. И все меньше сомневался в том, что повредился рассудком.

– Даже? – настороженно посмотрела на него Катька.

– Она должна стать моей женой.

– Должна?!

Алику пришлось рассказать ей и о ситуации, в которой он сегодня оказался, о том, как ему предложили выйти из нее с наименьшими для него потерями.

Катька чуть не лопнула от возмущения.

– Твой Касатон с ума сошел!

– Это называется хорошей миной при плохой игре. Если бы при такой игре он показал бы плохую мину, меня бы здесь не было. А так он хоть как-то оправдался перед собой... Кстати, он не только мой, но и твой! Если я сделаю что-то не так, достанется и тебе. Все мы под ним ходим...

– Мама, конечно, будет рада, что мы разведем-ся... – в раздумье проговорила Катька. – Но я не хочу!