Водопад одержимости (ЛП) - Кингсли Клэр

— Наш разрыв не был трагедией. Мы оставались вместе только потому, что этого от нас ожидали остальные.

— То есть ты хочешь сказать, что, когда ты сказала ему, что все кончено, он был абсолютно не против?

— Нет, — сказала она, как будто не желая признавать это.

— А что он сделал?

Она отвела глаза и не ответила.

— Одри, что он сделал?

— Он разозлился.

— И?

Она испустила долгий вздох. — Он очень разозлился. Я не помню всего, что он сказал, но он много кричал и сказал мне, что никто его не бросает.

Я поднял брови.

— Я понимаю, наше расставание было не совсем гладким. Но он ничего не сделал после этого. Он не звонил, не писал, не проезжал мимо моего дома и не пытался увидеться со мной. Как будто я исчезла с лица земли. Он сразу же начал встречаться с Лорелеей, и было очевидно, что он оставил все позади и стал двигаться дальше.

— То, что он начал встречаться с другой женщиной — не означает, что он забыл тебя.

Она закатила глаза. — Я не знаю, что он тогда чувствовал и почему так быстро начал встречаться с Лорелеей. Но они поженились и до сих пор вместе. Теперь он суперуспешный адвокат, который, вероятно, живет в особняке и разъезжает по городу как большая шишка. Это все, чего он когда-либо хотел.

— Ты специально не замечаешь всего этого или настолько наивна?

— Прости?

— Ты понятия не имеешь, что творится в голове у этого парня, на что может спровоцировать его встреча с тобой или что он хочет сделать. — Я встал и начал ходить из угла в угол. — И по какой-то причине, которую я не могу понять, ты даже не хочешь допустить возможности, что за всем этим стоит он. Поэтому я спрошу тебя еще раз: почему ты защищаешь его?

— Я не защищаю.

— Защищаешь, и тебе нужно перестать это делать.

Ее спина выпрямилась, и она прижала одеяло к груди. — Ты не должен указывать мне, что делать.

Все еще шагая, я застонал от разочарования. — Я не говорю тебе, что делать.

— Ты буквально только что это сделал.

— Но это не имеет никакого смысла. Кто-то доставляет тебе серьезные неприятности, а ты убедила себя, что самый очевидный подозреваемый невиновен. — Мне нужно было уйти, пока я не наговорил глупостей. С очередным разочарованным стоном я потер лоб. — Мне нужно купить еще камер.

Одри окликнула меня, когда я выходил, — что-то насчет того, что еще слишком рано. Она была права — еще все закрыто, но если я останусь, то все испорчу.

Я был зол, но не хотел испортить отношения с ней.

Макс не пошел за мной. Он не был самым умным псом в мире, но, похоже, понял, что я не в настроении, а его мама нуждается в нем больше.

Я проверил свои сообщения. Гарретт должен был скоро приехать. А Одри собирается поехать к маме на какой-то дурацкий завтрак. Мне не нравилось, что она едет в Пайнкрест одна, но она собиралась в загородный клуб. Она будет на людях, а пока что стиль действий этого парня позволял предположить, что он будет держаться в тени и издеваться над ней дома.

К тому же я мог просто приехать туда, чтобы следить за ней.

Именно это я и сделаю. Присмотрю за ней, чтобы убедиться, что она в безопасности.

А что делать с нашим спором, я решу позже.

ГЛАВА 27

Одри

У меня было ужасное настроение.

Во-первых, я проснулась от новости, что мой дом снова подвергся вандализму. Пока мы спали. Реальность этого была такой тревожной. Я крепко спала рядом с Джосайей, чувствуя себя в полной безопасности, а кто-то обошел камеры и написал на моем доме очередное послание.

Это заставило меня задуматься о том, что еще они могут сделать и сможет ли кто-нибудь в принципе обеспечить мою безопасность.

Как будто этого было недостаточно, мы с Джосайей поссорились. По сути, это была наша первая ссора, а значит, я погрязла в неопределенности, поскольку не знала, чем все закончится.

Ушел ли он, потому что решил, что я не стою всех этих проблем? Или он просто ушел и остыл, и именно так он справлялся с конфликтами? Вернется ли он и извинится или вообще не вернется?

Пейзаж между Тиликумом и Пайнкрестом был красивым, но я не замечала его, пока ехала на север. Поскольку иногда жизнь бывает безжалостной, мне пришлось поехать на завтрак с мамой. Именно сегодня, когда мне предстояло пережить очередной акт вандализма и ссору с Джосайей.

Но отмена встречи привела бы к еще большему стрессу. Я уже отпросилась на полдня на работе, и мне пришлось бы искать способ загладить свою вину, если бы я не пошла. Было проще покончить с этим. Тогда я смогу продолжить жить дальше.

Гарретт приехал осмотреть все, а команда криминалистов уже собиралась к нам, когда я уехала. Бедный Макс хотел выйти на улицу и поиграть с милыми копами, но мне пришлось оставить его внутри. Взять его с собой я тоже не могла. В загородный клуб «Пайнкрест» не пускали с собаками. Слишком шикарно для животных.

Да и моя мама, будем честны, тоже не отличалась дружелюбием к собакам.

Я припарковалась у большого здания, облицованного бежевым камнем. Гольф-кары были припаркованы на специально отведенных местах, а ландшафтный дизайн был настолько ухоженным, что выглядел слишком идеально.

Прямо как в моем детстве.

Прежде чем выйти из машины, я сделала несколько глубоких вдохов, готовясь к предстоящему появлению на публике. Женский клуб Пайнкреста состоял в основном из женщин среднего и пенсионного возраста. Некоторые из них были владелицами бизнеса. Другие были замужем за местными политиками или известными бизнесвумен. На первый взгляд, они поддерживали образование и общественные программы, чтобы помочь нуждающимся. На самом же деле они были королевами сплетен Пайнкреста — взрослой версией популярных девочек в школе.

Я до сих пор помню, как моей маме предложили вступить в этот клуб. Забудьте о дне ее свадьбы или рождении единственного ребенка. Я была уверена, что это был самый счастливый день в ее жизни.

Вздохнув последний раз, я вышла на улицу. Несмотря на утренний хаос, я не забыла одеться подобающим образом. Я выбрала простое желтое платье с ажурным подолом и туфли на каблуках. А вот что я забыла сделать, так это проверить, нет ли на мне собачьей шерсти. Я достала из сумочки валик для ворса и собрала, что смогла.

Я вошла внутрь и направилась к ресторану. Единственное, что было хорошего в этих мероприятиях, — это еда.

Я постараюсь сделать все возможное.

Моя мама уже ждала меня, она выглядела стройной и безупречной в своем белом брючном костюме. Мама тепло улыбнулась, увидев меня, и я почувствовала себя немного виноватой, задаваясь вопросом, сколько в этой улыбке было настоящего, а сколько — показушного.

— Привет, мам.

— Одри, дорогая. — Она поцеловала каждую из моих щек. — Ты прекрасно выглядишь. Я так рада, что ты смогла приехать.

— Спасибо. Вообще-то это было немного сложно, но…

— Ты ведь помнишь миссис Шеффилд, не так ли?

Улыбаясь так, будто она не прервала меня на полуслове, я повернулась, чтобы поприветствовать женщину. У нее были белые волосы, она была одета в яркий розовый блейзер и бежевые брюки. — Здравствуйте, миссис Шеффилд. Рада снова вас видеть.

Ее рука была прохладной и сухой, когда я пожала ее, но мне удалось не выдать никакой реакции.

— Давно не виделись, не так ли? — Она не отпустила мою руку. — Как ты поживаешь? О, прости, я вижу, что Джессика О'Мэлли только что вошла. Мы наверстаем упущенное позже.

Она выронила мою руку и прошла мимо меня, чтобы поприветствовать кого-то еще.

Ну что ж.

Следующие двадцать минут или около того я провела, делая обход с моей мамой. Она представила меня длинному списку женщин, которых я, вероятно, должна была знать, но на самом деле не помнила. Я никогда не запоминала ни имен, ни лиц. Они либо не проявляли ко мне никакого интереса, что вызывало еще более прохладную реакцию моей мамы, либо восторгались тем, как многого я достигла, и как она должна гордиться мной. Разница между ними была небольшой.