Выродок. Часть первая - Дмитрий Львович Рузанов

Куном, как раз входившем в воротинку.

–Грошик! – знахарь подбежал к мальчугану, всё ещё сидящему на земле. – Что тут у вас произошло? Иду, слышу, Касам кричит, и этот, что мне навстречу попался, явно нежеланный гость…

–Барн знахарь! – раздался слабый голос варщика. – Наконец-то! Дай что-нибудь от головы, а то она у меня сейчас лопнет.

–Да что со всеми вами? – недоуменно спросил Кун, направляясь к входу в «Сома», где столпились почти все обитатели кашеварни. Расстегнув на ходу свою сумку, он достал небольшой свёрнутый пакетик. Раздвинув столпившихся возле крыльца, Кун обнаружил варщика, который обхватив голову руками раскачивался из стороны в сторону, сидя на ступеньках.

–Тебя что, ударили барн Касам? – тревожно спросил знахарь.

–Ударили, барн Кун, ещё как ударили! – заголосил варщик. – Прямо в самое сердце!

–Так в голову или в сердце? – не понял знахарь. – Что у тебя болит-то, скажи на милость?

–Всё! – ответствовал Касам дрожащим голосом. – Душа у меня болит! Ты только посмотри, что они из моего «Сома» сделали! – Касам горестно развёл руками. – Это не кашеварня уже, а приют для чокнутых, барн Кун! Рыжеблуд подослал одного придурка, – варщик указал на Детинушку, который заулыбался, видя, что знахарь обратил на него внимание, – а эльмка откинула и того хлеще-сама сумасшедшую притащила. Так что у тебя уже двое на лечении, а скоро и третий появиться!

–Это он про кого? – тихо спросил знахаря, выглядывающий из-под его руки, Грошик.

–Это я про себя, милый мальчик! – горько вздохнул Касам, расслышавший слова зазывалы. – Потому что я, от ваших выкрутасов, скоро тоже сойду с ума. Потом женюсь на сумасшедшей вдове, усыновлю Детинушку, и будет у нас полноценная неполноценная семья.

Несмотря на обстановку Кун даже головой закрутил от восхищения изящным словесным оборотом Одноухого.

–Лита! – неожиданно подала голос Ивия. – Это твой дом? Нас гонят отсюда, видишь…

–Успокойся Ивия, всё хорошо, – эльма положила руку на плечо вдове, а другой несильно, но больно пихнула знахаря, уже открывшего рот, чтобы поправить юродивую. Кун поперхнулся и с разгорающимся любопытством посмотрел на обеих женщин. Увидев ленточку на шее Юллин, он округлил глаза, а потом вдруг радостно закивал эльме, но тут же наморщил свой высокий лоб, что-то напряжённо обдумывая. «Он всё понял, – с облегчением подумала Юллин, – и он на моей стороне. Но Кун боится, как бы присутствие Ивии не помешало нашим делам». К удивлению, эльмы знахарь кивнул, как бы соглашаясь с её мыслями. Решив обдумать это после, Юллин шагнула к всё ещё причитавшему Касаму и, поставив одну ногу на ступеньку, жёстко сказала ему, нагнувшись: – Хватит распускать нюни, варщик! Уж кто– кто, а Детинушка заслужил право пожить в твоём доме… или ты скажешь, что это не так?

Касам вздрогнул: эльма явно намекала на их дневной разговор. Он затравленно огляделся, словно ища поддержки, и вдруг наткнулся на укоризненный взгляд знахаря. Одноухому стало невыносимо стыдно, и он махнул рукой:

–Да пусть живёт, я ж не против. Ко всему прочему за его постой заплачено уже, – он разжал кулак показывая всем полтолля, лежавшие на ладони. – А вот как с этой быть? – он кивком указал на Ивию.

–Её зовут Ивия! Слышишь варщик: не эта, не чокнутая, не помешанная и не сошедшая с ума вдова, а Ивия! Я надеюсь это всем понятно?! Что же касается пребывания её здесь… На! – она вытащила на свет монету, полученную ею в хлеву от Лохмотя. – Жить она будет в моей комнате, есть тоже будем вместе, так что я думаю этого должно хватить на первое время!

–Вот ещё, – подскочивший Грошик протягивал варщику толику, что дала ему у столба Юллин, – ведь хватит же барн Касам?

Неожиданно Ивия достала из-под своего изодранного плаща кошель Бенора и, упав на колени, высыпала на крыльцо все свои богатства. Она робко пододвинула их к сидевшему Касаму и негромко спросила ошеломлённого варщика: – Этого хватит? У меня больше нет, но я смогу принести потом… Только не ругайся на Литу, она хорошая, она не будет больше…

–Не будет она, как же! – пробурчал пришедший в себя Касам и, кряхтя, поднялся на ноги. – Забери всё это, – он указал Ивии на её вещи. – И вы тоже спрячьте свои монеты. Я ж вам не дубина бесчувственная.…Ну что встали – каждого по отдельности приглашать что ли? – сварливо проворчал варщик и, повернувшись, направился внутрь кашеварни. Немного постояв, остальные направились вслед за ним.

Грошик внизу закончил, видимо, свой рассказ о событиях на торговище, и теперь до комнаты эльмы еле доносились голоса Касама и знахаря, что-то уточняющих у мальчугана. Грошик ответил, а затем на лестнице раздался топот и малец ворвался к Юллин, даже не постучавшись, за что тут же схлопотал подзатыльник от Араи.

–Ты что как оглашенный носишься? – тётка выпрямилась и укоризненно посмотрела на Грошика. – Если за одним столом с Юллин посидел, значит уже можно к ней как к себе врываться? Она ж постоялец наш всё-таки и Ивия теперь здесь. А вдруг они переодеваются, а тут ты, во всей красе?

Грошик подумал и решил не обижаться. Арая была права, но новости, которые он принёс, требовали незамедлительных действий.

–Тётя Арая, беги на кухню, барн Касам ругается сильно, требует гостей кормить…

–Что ж это я? – служанка всплеснула руками. – Забыла совсем, дура старая, что я кухарка теперь. Ты уж Юллин сама тогда Ивию обустраивай, а мне и правда вниз надо… – последние слова она произнесла уже из-за двери. Грошик заговорщицки подмигнул эльме и громко зашептал, косясь на Ивию: – Барн Кун сказал – есть новости. После ужина обсудим…

Эту фразу Грошик произнёс с таким важным видом, что Юллин не выдержала и рассмеялась. Мальчуган, видимо, уже полностью посчитал себя посвящённым в их секреты и готовился принять посильное участие в ночном разговоре. Жаль было его огорчать, но известия, принесённые Куном, не предназначались для посторонних ушей, о чём эльма и не преминула сообщить Грошику. К её удивлению, мальчуган ничуточки не расстроился, а только кивнул головой, соглашаясь со словами Юллин, после чего понёсся на кухню помогать тётке. Эльма же посмотрела на Ивию, так и сидящую на её постели, и позвала:

–Идём вниз, сейчас будет ужин. Но Ивия только мотнула головой и, схватив свой плетенец, вытащила из него кусок зачерствевшей лепёшки: видимо всё своё пропитание на сегодняшний день.

–Ты иди, дочка, иди, – Ивия показала Юллин свою снедь, – у мамы есть чем повечерять. Мне б только воды, а то жесткая она больно, – Ивия смущённо улыбнулась.

Эльму захлестнула волна безмерной жалости к этой