Нелегальная разведка - Антонов Владимир Сергеевич

Активный и талантливый разведчик Яков Исаакович Сереб-рянский прожил полную тревог и опасностей героическую и в то же время трагическую жизнь.

9 декабря 1892 г. в Минске в семье подмастерья у часовых дел мастера Исаака Серебрянского родился сын, которому родители дали имя Яков. Он рос, как и все выходцы из еврейской бедноты, не зная особого достатка. Мальчику было шесть лет, когда его отцу удалось получить место приказчика на сахарном заводе. Материальное положение семьи несколько улучшилось, что позволило Якову поступить в минское городское училище. В 1908 году он успешно закончил обучение.

Неспокойный характер юноши привел его в 1907 году, еще будучи учащимся городского училища, в члены ученического эсеровского кружка, а спустя год — в партию социалистов-революционеров, где он стал членом ее наиболее радикального крыла — эсеров-максималистов. Именно максималисты организовывали покушения на царских министров, губернаторов, генералов, высших чинов полиции и других представителей власти.

В мае 1909 года Яков, которому едва исполнилось 17 лет, был арестован полицией за «хранение литературы преступного содержания» и по подозрению в соучастии в убийстве начальника минской тюрьмы. В заключении он провел один год, после чего был административно выслан в Витебск. С апреля 1910 года работал электромонтером на Витебской электростанции.

В августе 1912 года Яков был призван в армию. Служил рядовым 122-го Тамбовского полка в Харькове. После начала Первой мировой войны с июля 1914 года воевал на Западном фронте рядовым 105-го Оренбургского полка. Однако служба в действующей армии для молодого человека длилась недолго. Уже в августе, во время Самсоновского прорыва в Восточной Пруссии, Серебрян-ский был тяжело ранен. Почти полгода он находился на излечении в госпитале, а затем был демобилизован из армии. С февраля 1915 года работал электромонтером на газовом заводе в Баку.

После Февральской революции 1917 года Серебрянский становится активистом эсеровской организации, членом Бакинского совета. От партии социалистов-революционеров он избирается делегатом Первого съезда Советов Северного Кавказа. С марта 1917 года — сотрудник Бакинского продовольственного комитета. После освобождения Баку от мусаватистов Серебрянский служил в Красной Армии начальником отряда Бакинского совета по охране продовольственных грузов на Владикавказской железной дороге.

В 1918 году на квартире у своего друга и коллеги по Бакинскому совету и эсеровской партии Марка Беленького Серебрянский познакомился с его 18-летней сестрой Полиной. Впоследствии она стала женой Якова и разделила с ним все трудности непростой жизни разведчика-нелегала.

Вскоре Бакинская коммуна пала, город заняли английские интервенты. Серебрянский переселился в персидский город Решт, куда ранее, спасаясь от бедствий Гражданской войны, перебралась с родителями Полина. В мае 1920 года в Персию вошли части Красной Армии, преследовавшие отряды белогвардейцев и англичан. 6 июня Решт был провозглашен столицей Гилянской советской республики. Именно в это время судьба свела Серебрянского с видным чекистом того времени Яковом Блюмкиным, который в июле 1918 года по заданию ЦК левых эсеров убил германского посла графа Мирбаха. В Гиляни Блюмкин служил комиссаром штаба Персидской Красной Армии. Он посодействовал принятию Серебрянского на службу в созданный в ней Особый отдел. Так началась работа Якова Серебрянского в ВЧК.

После поражения Гилянской республики Серебрянский переехал в Москву, где продолжил службу в центральном аппарате ВЧК в качестве оперативного работника. В сентябре 1920 года он становится секретарем Административно-организационного отдела. Здесь он познакомился с руководителем отдела Вячеславом Менжинским и начальником Особого отдела Артуром Артузовым. Впрочем, служба Серебрянского в центральном аппарате ВЧК длилась недолго. Уже в августе 1921 года он увольняется из ВЧК по демобилизации и поступает на учебу в Электротехнический институт.

Работая в ВЧК, Серебрянский продолжал поддерживать связь со своими бывшими друзьями-эсерами, что сыграло с ним злую шутку. Уже учась в институте, он был арестован своими же бывшими коллегами-чекистами. 2 декабря 1921 г. Серебрянский зашел в гости к своему старому товарищу правому эсеру Давиду Абезгаузу и угодил в устроенную там засаду. Четыре месяца провел Яков в тюрьме. Следствие изучало вопрос о его возможной принадлежности к правым эсерам, находившимся в то время под фактическим запретом. 29 марта 1922 г. Президиум ГПУ, рассмотрев его дело, вынес постановление: из-под стражи освободить, но «взять на учет и лишить права работать в политических, розыскных и судебных органах, а также в Наркомате иностранных дел».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Серебрянский устроился на работу заведующим канцелярией нефтетранспортного отдела треста «Москвотоп», однако в начале 1923 года был арестован по подозрению во взяточничестве. Следствие не подтвердило предъявленных ему обвинений, и Серебрян-ский был взят на поруки и освобожден. В октябре того же года Яков перешел на работу в редакцию газеты «Известия», где сделал окончательный политический выбор и стал кандидатом в члены ВКП(б).

И вновь в судьбу Серебрянского вмешался Блюмкин. В то время он собирался по линии внешней разведки на нелегальную работу в Палестину в качестве резидента и подыскивал себе заместителя. Блюмкин предложил Якову, свободно владевшему английским, французским и немецким языками, ехать вместе с ним. Серебрянский дал свое согласие. Ранее принятое постановление Президиума ГПУ в отношении бывшего чекиста было отменено, и он был зачислен особоуполномоченным закордонной части Иностранного отдела (ИНО). В декабре 1923 года разведчики Блюмкин и Серебрянский выехали в Яффу (ныне Тель-Авив). Накануне отъезда их принял В. Менжинский, который поставил задачу по сбору информации о планах Англии и Франции на Ближнем Востоке. Напутствуя разведчиков, он обратил их внимание на необходимость активизации вербовочной работы.

В июне 1924 года Блюмкин был отозван в Москву, и его на посту резидента сменил Серебрянский.

Историк отечественных спецслужб Олег Капчинский так описывает этот период деятельности разведчика:

«Теперь руководство разведки поставило перед Серебрянским еще более сложную задачу — создание глубоко законспирированной агентурной сети в регионе и в первую очередь в боевом сионистском движении, с чем он отлично справился. Кроме того, в течение года ему удалось привлечь к сотрудничеству большую группу эмигрантов как из числа сионистских поселенцев, так и из русских, в основном — бывших белогвардейцев, осевших в Палестине. Завербованные Серебрянским люди впоследствии составили ядро руководимой им специальной группы.

В 1924 году к Серебрянскому присоединилась жена Полина, направленная в Яффу помогать супругу по личному указанию начальника Иностранного отдела Трилиссера».

Другой историк российской разведки Эдуард Шарапов по этому поводу пишет:

«В 1924 году, когда Серебрянский уже почти год был за границей, Трилиссер, бывший в то время начальником ИНО ОГПУ, вызвал к себе его жену — Серебрянскую Полину Натановну.

— Вам нужно ехать к мужу, — сказал Трилиссер. — Ему трудно. Вам надо быть рядом.

— Не поеду, боюсь.

Несколько затянувшаяся беседа Серебрянской и Трилиссера закончилась очень просто. Трилиссер после уговоров и объяснений положил свою ладонь на руку Серебрянской и мягко, но твердо сказал: «Ну вот что, Полина Натановна… Или вы поедете за границу к мужу или вам придется положить на стол партийный билет».

Для нее, члена партии с 1921 года, работницы Краснопресненского райкома партии, это было просто немыслимо, и она поехала. И была с мужем в Палестине, во Франции, в Германии, США и Бельгии, везде помогая мужу в трудной и необходимой для страны работе».

В 1925 году Серебрянского отозвали из Палестины и направили на нелегальную работу в Бельгию. В Москву он возвратился в феврале 1927 года и был принят в члены ВКП(б). В том же году его направили нелегальным резидентом в Париж, где он проработал до марта 1929 года. Материалы о деятельности Серебрянского в Бельгии и во Франции до сих пор носят гриф секретности. Свидетельством его успешной оперативной деятельности может являться лишь тот факт, что по окончании загранкомандировки разведчик был отмечен высшей ведомственной наградой — нагрудным знаком «Почетный чекист» и серьезным повышением по службе, а ранее — в 1927 и 1928 годах — дважды личным боевым оружием.