Короли Падали (ЛП) - Лэйк Кери

Распахнув дверцу шкафа, я обнаруживаю какое-то большое оборудование, которое я не узнаю. Брэндон отходит в сторону, прежде чем пихнуть меня внутрь первой, и я подхожу, чтобы освободить ему место рядом со мной.

Он захлопывает дверь, и с щелчком мы оказываемся в темноте. Прислушиваясь. Ожидая.

Я больше не слышу рычания или Кадмуса. Все тихо, это нервирует.

Мучительно.

Прерывистое дыхание, я должна заставить себя не думать о Кадмусе, лежащем в луже крови за то, что пытался спасти наши жизни. Все мое тело дрожит, уравновешенное, испуганное.

При оглушительном ударе в стальную дверь я вздрагиваю, протягивая руку за чем-нибудь, чтобы ухватиться и успокоить свои расшатанные нервы. Я задерживаю дыхание, чтобы сдержать крик, застрявший в глубине моего горла. Еще один хлопок, за которым следует рычание, оставляет вмятину в металле нашего ограждения, достаточно вогнутую, чтобы коснуться моих коленей. Прикрывая рот рукой, я тихо кричу в свою кожу. Я чувствую, как Брэндон дрожит рядом со мной, и я переплетаю свою руку с его, сжимая. Снова рычание. Снова треск, царапанье. Если они вырвут эту дверь, то именно так они вгрызутся в нас. Безжалостно. Нас съедят живьем. Так же, как они, несомненно, уже вгрызлись в Кадмуса.

На металле появляется все больше вмятин, каждая из которых бьется о мои голени, как напоминание о том, что пройдет совсем немного времени, прежде чем они прорвутся.

Визг сигнализирует о том, что, должно быть, предстоит еще одна драка, поскольку они сражаются за свой следующий обед. Я поворачиваюсь к Брэндону, сдерживая слезы от того, что, как я предполагаю, станет нашими последними мгновениями, когда собаки безжалостно ломятся в дверь. Следующий глухой удар приоткрывает ее ровно настолько, чтобы впустить немного света, и я вижу, как губы Брэндона дрожат от панических слез. Вспышки черного на другой стороне показывают яростное движение злобных собак на пороге их следующего кормления. Еще один визг, на этот раз громче предыдущего.

Я зажмуриваю глаза и жду бойни.

Раскатистый голос перекликается с их рычанием, такой сильный и повелительный, что заставил бы содрогнуться тысячи людей, полагая, что он принадлежит богу. Глубокий и яростный голос, в котором звучит настолько знакомый аккорд, что я задаюсь вопросом, настоящий ли он.

Рычание прекращается.

Скулят собаки.

Мое сердце подскакивает к горлу.

Валдис.

Когда я толкаю дверь, я наблюдаю, как огромная фигура отступает, спиной ко мне, в сопровождении трех из четырех собак, которые трусят рядом с ним.

— Валдис? Мой голос слаб, почти шепот, и я не могу разглядеть сквозь завесу слез в своих глазах, услышал ли он меня, но он останавливается.

Собаки кружат вокруг, оскаливая зубы, сгорбившись таким образом, что я на мгновение жалею о том, что о моем присутствии стало известно.

Мужчина поворачивается ко мне лицом.

Рыдание сжимает мою грудь, и я закрываю рот обеими руками, чтобы сдержать его. Мои ребра болят от непрекращающегося стука моего сердца.

Его волосы немного отросли после предыдущей стрижки, слегка растрепанные, но все еще подстриженные. Волосы выросли и на его лице, но им не удается скрыть новые шрамы — один поперек губы, другой, который тянется со лба и над носом, исчезая под темной бородой на подбородке. Его брови вздрагивают, в глазах собираются слезы, но мое внимание переключается на собак рядом с ним, стоящих на страже, как будто защищая его.

Не отрывая от меня взгляда, он щелкает пальцами, и они садятся по стойке смирно, их языки скользят по обнаженным зубам.

Он проводит рукой по лицу и качает головой.

— Прекрати. Блядь, прекрати! Когда он отворачивается от меня, мое тело напрягается от шока от его отказа, в голове кружится смятение.

Я выбираюсь из своего укрытия, чувствуя, как чья-то рука тянет меня за руку.

Брэндон желает мне добра, защищая меня от собак, но я разжимаю его хватку. Хотя я должна бояться, даже адские псы не могут удержать меня от того, чего я хочу прямо сейчас.

— Валдис! Подожди!

При звуке моего голоса он снова оборачивается, в его глазах появляется паника.

— Пожалуйста, Кали. Ты ненастоящая. Не делай этого со мной. Не сейчас.

— Я реальна. Я поднимаюсь на ноги, стоя так, чтобы он мог меня видеть.

— Я реальна.

Нахмурив брови, он делает шаг ко мне, осторожно, как будто настороженный. Как будто он уже проходил через это раньше, видел меня в этом адском месте и был встречен разочарованием.

Собаки остаются на задних лапах там, где он их оставил.

Он стоит передо мной, возвышаясь над моим маленьким телом, и все мое тело гудит, когда он протягивает руку, поначалу колеблясь. В тот момент, когда кончики его пальцев касаются моей кожи, я разражаюсь слезами.

Его глаза тоже наполняются слезами, когда он проводит пальцами по моей щеке, большим пальцем по моим губам. Челюсть сжимается, он, кажется, борется с эмоциями внутри себя.

— Ты здесь.

— Я здесь, — шепчу я.

Его глаза фокусируются на траектории движения его большого пальца по моей щеке. Сильное моргание свидетельствует о его неверии, но агония, бурлящая в его взгляде, говорит об обратном.

— Я никогда не думал, что снова прикоснусь к твоей коже. Или увижу эти глаза. Он хмурится, недоверие к тому, что он видит, написано на его лице.

— Этого не может быть.

— Это так, Валдис. Я здесь. Нервное дыхание вырывается из моих легких, когда я ощущаю грубые и мозолистые кончики пальцев, которые танцуют по моему лицу.

Он наклоняется вперед, его жесткие волосы на лице задевают мою щеку, и я дрожу от близости, слушая, как он вдыхает мой запах, прежде чем отстраниться.

Во взгляде появляется понимание, он падает передо мной на колени и зарывается лицом в мой живот, его руки крепко обхватывают меня, заключая в клетку.

Запустив пальцы в его волосы, я издаю слезливый смешок и наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать его в макушку.

Притягивая меня к своим губам, он поднимается на ноги, и я таю в его объятиях, чувствуя, как дрожит каждый мускул в его теле, когда он перехватывает мое дыхание в поцелуе, таком наполненном желанием и страстью, что у меня подгибаются колени. Из его носа вырывается воздух, руки обвиваются вокруг моей спины, и он поднимает меня с пола. Мой рот улавливает звуки облегчения или печали, которые вырываются из его горла — я не могу разобрать, что именно. Прижавшись лбом к моему, он одной рукой сжимает мой затылок сзади, другой все еще удерживая меня, пока наше прерывистое дыхание смешивается между нами.

— Я никогда не думал, что снова попробую эти губы. Он смотрит на меня, шрам у его глаза подергивается от выражения недоверия на его лице.

— Если это еще один сон, если я все еще сплю в той комнате, и они разрывают меня на части, пока я говорю, я молюсь, чтобы они закончили, и я никогда не проснусь.

Я провожу дрожащими пальцами по его заросшей щетиной щеке, слезы радости размывают все его шрамы, которые проходят под моей кожей.

— Я все еще пытаюсь выяснить, реален ты или нет. Восторг сжимает мою грудь, и, клянусь, я слышу, как мое собственное сердце возвращается к жизни. Воздух не кажется таким густым, как раньше. Вес на моих плечах стал легче.

— Я так долго ждала тебя.

Губы растягиваются в улыбке, он смаргивает слезу и снова притягивает меня к своему лицу, одновременно ставя меня на ноги. Металлический привкус, которого я так жаждала наполняет мой рот, и я бы пожертвовала каждой частичкой своего дыхания, чтобы остаться в этом моменте навсегда.

Рычание собак выводит меня из транса, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть приближающегося Кадмуса, покрытого кровью и хромающего, его рука прикрывает то, что должно быть раной на боку.

— Кадмус! Мое сердце воспаряет при виде него, но я не оставляю Валдиса, никогда больше.

Брэндон выбирается с полки, где он оставался спрятанным, и Кадмус кивает ему.

Валдис снова щелкает пальцами, и рычание собак, как и прежде, прекращается.