Крылья свободы - Дария Эссес

не станет свободным.

Это Дафна привела ее на ту площадь? Почему она оказалась там посреди ночи, но не помнит, как пришла?

Внезапно Эстелла почувствовала чью-то силу.

Магия пролетела над невысокими домами, огибая их с разных сторон, и устремилась прямо к ней. Что-то темное и совсем не божественное заскользило вокруг Эстеллы, притягивая ее своей таинственностью. Огонь отозвался на эту силу и вспыхнул в груди, нагревая кровь и пуская по рукам ток.

«Костяной Череп?»

Эстелла никогда не чувствовала такой силы. В Безымянном королевстве никто не обладал магией, тогда откуда же она взялась? Она отчетливо чувствовала, что ей это не кажется. В Каано жил человек, который обладал силой, и сейчас он хотел с ней связаться.

Это не могло быть простым совпадением. Ее звал чернокнижник.

Эстелла огляделась, но никого не заметила. В окнах домов не горел свет, по улицам не пробегали даже бездомные кошки. Город спал, но она отчетливо чувствовала чей-то зов.

Двинувшись в обратном направлении, Эстелла вытянула руку и призвала огонь. Пламя осветило пустынную улицу и согрело ее своим теплом. Страх отошел на второй план, и Эстелла почувствовала себя в безопасности. Завернув через несколько минут на главную площадь, она ощутила чье-то присутствие.

За одной из статуй неподвижно стояла высокая фигура в черной мантии. Если ей удастся в одиночку поймать Костяного Черепа и узнать, где прячется Оракул, Эстелла утрет Илаю нос. Он несколько дней говорил о том, что ее план провальный.

Она сделала несколько шагов к центру площади, но фигура скрылась за каменной статуей.

– Костяной Череп? – прокричала Эстелла, заводя вторую руку за спину, но не нащупывая кинжала. – Я пришла к тебе с просьбой!

Ей никто не ответил. Боковым зрением она уловила движение за другой статуей горгульи. Она резко развернулась в ту сторону, но никого не заметила.

Удивленно нахмурившись, Эстелла направилась к статуе и произнесла:

– Я не собираюсь бегать за тобой, Костяной Череп. Нам нужно поговорить.

Она подошла к статуе, но за ней никого не оказалось. Подняв голову, Эстелла осмотрела крыши домов, но там тоже было пусто. Когда за спиной раздался тихий шорох, она развернулась и испуганно вздрогнула.

Перед ней стояли три фигуры в черных непроницаемых мантиях. Лица закрывали плотные капюшоны, а на груди каждого поблескивал незнакомый амулет. Эстелла стала незаметно отступать, продолжая держать перед собой вытянутую руку, но наткнулась на какую-то преграду. Медленно повернув голову, она отскочила от черной фигуры и упала на камень. Огонь погас.

Еще три фигуры неподвижно стояли позади Эстеллы. Они расположились напротив каждой статуи горгульи, рассматривая ее из-под опущенных капюшонов.

Когда Эстелла подняла дрожащую руку, решив призвать силу, фигуры пришли в движение и зашептали на неизвестном ей языке. Голову пронзила невыносимая боль, будто миллион иголок прошли сквозь ее череп. Она застонала, перекатываясь на бок и прижимая ладонь ко лбу.

– Не во имя семи Богов, не во имя тринадцатого потомка Солнца, мы открываем тебе души и отдаем себя без остатка. Забери нас в Бездну и прими…

Эстелла различила их шепот, пронесшийся по центральной площади. Они произносили одни и те же слова, но на разных языках.

– Работай вместе с нами, посланник Дьявола, и лиши божественной силы потомка изгнанницы. Открой двери между мирами и…

Эстелла закричала, когда рука перестала ее слушаться и повисла, словно сломанная. Ее будто заживо сжигали на костре, хотя никакого огня поблизости не было. Фигуры образовали круг и взялись за руки. Камень под Эстеллой пришел в движение, и она увидела, как тонкая линия стала вычерчивать под ней несколько кругов и символы, помещая ее в самый центр.

Это не Костяной Череп. Она снова попала в ловушку.

* * *

Илай мог не спать несколько дней.

Ангелы, демоны и падшие были выносливее обычных людей, но им требовались сон и пища, чтобы продолжать существование. Илай приучил себя не спать несколько суток еще в Бездне: там не было понятий «ночь» и «день», время текло не так, как в Эрелиме. На небесах он был бесхребетным существом, которое в любое свободное время нежилось на мягкой кровати и поглощало самые вкусные фрукты, какие только можно было отыскать на континенте.

Сейчас ему не нужны ни мягкая кровать, ни сладкие фрукты.

Илай развалился на кресле в одних брюках, свесив по бокам подлокотников темные крылья. Белая краска успела слезть, и завтра ему снова придется терпеть прикосновения Солари. Крылья были самым чувствительным местом падших, именно из-за этого любое касание отзывалось у Илая во всем теле. Поэтому, когда Солари дотрагивались до перьев, размазывая по ним краску, ему хотелось либо придушить ее, либо застонать.

Илай провел ладонью по черным узорам, которыми была испещрена его грудь, и откинул голову на кресло.

– О чем думаешь? – поинтересовалась Астра, развалившаяся на его кровати и пролистывающая какой-то модный журнал из Меридиана.

– О том, что у тебя есть своя комната.

– Грубиян, – хмыкнула сестра, переводя взгляд от журнала на его задумчивое лицо. – Если бы меня не было, ты бы умер со скуки.

– Тебе почти двести пятьдесят лет. Найди себе мужчину и выноси мозги ему, а не своему любимому брату.

Астра потянулась, скользнув в стоящие у кровати ботинки и расправляя темные крылья. Ее короткие волосы были идеально уложены даже после долгого дня, а изумрудные глаза сверкали, притягивая к себе взгляд каждого прохожего.

– Мне двести сорок, а не двести пятьдесят. И мне не нужен мужчина, чтобы быть счастливой.

– Уверена? – Илай приподнял один уголок губ, продолжая смотреть в окно. – Я так не думаю.

– Ради семи Богов, заткнись.

Астра несколько столетий была безответна влюблена в одного из командиров и друзей Илая. В Аарона Йоргенсена. Астра никогда не показывала своих чувств и считала, что это лишь усложнит их отношения. Илай бы сам не узнал об их связи, но однажды, когда они с Аароном были еще серафимами, а Астра – ангелом низшего ранга, сестра вернулась в слезах и рассказала брату о чувствах к их общему другу. Тогда они дружили компанией. У этих двоих была какая-то странная и длинная история, но Илая, как бы он ни пытался, в нее не посвящали. Но в тот день он чуть не оторвал Аарону крылья за то, что друг посмел обидеть его сестру.

Илай помнил, какой нежной была Астра: всегда готова выслушать и дать совет, всегда готова обнять и помочь с любым заданием.

Восстание и Бездна изменили их.

Астра всегда думала слишком много о дорогих ей людях, но теперь ее заботила