Гаятри и Васяня под крылом московской «тантры» - Лю Ив

«Гвинею», к milapres!

Только чего-то ничего совсем не придумывалось. И Розка никуда не переносилась – чОртова ведьма даже не собиралась оседлать метлу! Васяня продолжал таращиться по сторонам – натуральный чурка с глазами – силясь чего-й-то предпринять.

И тогда Розка встала, посмотрела сквозь него на скамейку, вероятно желая рассмотреть, не описялся ли Васяня от обилия чувств, после чего – театрально плюнула и процедила:

– Дурак ты, Вася, и не лечишься!

И посмотрев на него ещё раз очень многозначительно – Самойлова достала из сумки блестящее зелёное яблоко, смачно откусила едва ли ни четверть разом, повернулась и – сексуально вращая бёдрами – пошла прочь…

Васяня сидел, судорожно пытаясь сообразить, что это было…

Он даже не мог встать, чтобы тоже побыстрее свалить из этого ебучего сквера, пока она не одумалась, не вернулась и не придушила его невзначай. – Почему-то Бурмистрову устойчиво виделись картины, где Розка хватает его за горло, приподнимает одной рукой над землёй, а он сучит ногами и, задыхаясь, только пучит на неё глаза, не в силах даже сопротивляться…

– Вот же колдунья! Точно ведьма! Не зря у Гаятри обучалась, стерва драная! – И хотя он отлично отдавал отчёт, что Розка никакая не «драная», а вполне ухоженная, великолепно одета и недурна собой – ему страстно хотелось обзывать её сучкой, пиздой, вонючкой, ведьмой и бомжихой отмороженной, а заодно – конченной тантристкой и чем-то ещё более увесистым, вроде трёхэтажного мата… Точно так он всего несколько месяцев назад бесился, подыскивая наиболее заковыристые оскорбления для той самой milapres, из-за которой разгорелся весь сыр-бор.

Да, конечно – той дурёхе досталось. Зря она всё это затеяла! И хотя сам он потерял ни один день, преследуя и её родственников, и однофамильцев, и общественных лиц, каких только сумел отыскать в сети – разумеется, сам старался не зря и проучил выскочку!

Но что же делать с Розкой? Это же надо: вместо того, чтобы дружно отомстить Милапресихе, он попал в заваруху с сумасшедшей Розкой! – Блять, она же сказала, что кто-то за ним уже давно следит! Ну не сука! Кого она успела на него натравить?

Васяня успел наслушаться о её связях с бывшими бандитами, а сегодня уважаемыми лицами в городских структурах. – Она же входила в тусовку вокруг Ладова, а тех крышевали бандюки, – небось со всеми трахалась, а теперь вот побежала и на что-то нажаловалась…

Да ещё это новое «Тайное Общество»! – Ну точно, бандюков подключила! Неужели из-за недавней ночи, когда он так и не сумел её трахнуть?

– Ну, ни сука?!! Блядина пиздострадальная! Что же делать теперь? – VasilyB был готов кусаться…

Меж тем, не имея сил подняться – он продолжал тупо отсиживаться на скамейке. И… спустя всего несколько минут, к Васяне подошёл какой-то бомжеватый червь и гнусаво попросил прикурить:

– Покурить не найдётся? – противный, с лёгкой хрипотцой голос вырвал Василия из судорожного перемалывания в уме произошедших событий.

Сигареты у Бурмистрова всегда имелись при себе, хотя курил он исключительно редко – носил больше для хулиганья. Когда-то вычитал, что два отморозка насмерть забили чувачка за отказ в сигаретине, и с тех пор свято верил в спасительную силу сигарет.

От вопроса Васяня вздрогнул, достал из кармана лёгкого плаща и протянул почти полную пачку, позабыв вытащить кончик сигареты, – обычно он никому не давал дотрагиваться до пачки своими заскорузлыми граблями. Короче – Вася протянул сигареты и даже спросил зажигалку для себя, потому что до жути захотел вдруг курить.

Каково же было его удивление, когда «гнусный бомжара» демонстративно отогнул полу замшевой куртки и достал из нагрудного кармана рубашки дорогущую зажигалку, рядом с которой чётко просматривалась пачка Мальборо, и – протянув Бурмистрову – сам уселся рядом на скамейку.

Закурив, «бомж» спросил:

– Ну что, Вася, зассал? И это правильно! Посиди тут немного, подумай о своей никчёмной жизни, как тебя угораздило дойти до такого… – и посмотрел на Василия: строго, но совершенно спокойно – чуть свысока – точно два шурупа ввинтил через зрачки до самого затылка. И чем-то тяжеленным припечатал на лоб для верности:

– Услышал, обсос? А теперь – забудь! – взгляд незнакомца буксиром втирался Васяне прямо под череп…

Земля качнулась и поплыла из-под ног.

– Блять, я попал, – подумал Бурмистров и провалился в небытие.

***

Когда он очнулся, уже почти стемнело.

Потухшая сигарета едва держалась меж безвольных пальцев. Изнутри тело мелко колотила дрожь. Васяня вспомнил, что закурил и угостил сигаретой какого-то странного субъекта. А дальше ничего не помнил. Ещё, кажется, поссорился с Розкой. А может и не поссорился – он чего-то так и не понял толком…

Он вообще очень странно себя чувствовал: кроме отчётливой мелкой дрожи – смутно болела голова, заметно уплотнилась тяжесть в затылочной части, и сам весь в целом – ощущал себя необычайно потяжелевшим…

«Нужно хорошенечко выспаться», – проплыла первая внятная мысль.

И хотя добираться до дому «хоть стреляй!» не хотелось, но куда деваться?

Бурмистров всё же поднялся… покачался на ватных ногах, преодолевая слабость в коленях, и потихоньку… останавливаясь и передыхая – побрёл к метро.

Часть одиннадцатая

После свидания

Далее события развивались как-то туманно и плохо поддавались объяснению.

До дома он доехал, хотя дорогу наутро вспомнить не мог. Как зашёл домой – не помнил; спал, не раздеваясь; будильника не слышал. Поснулся после полудня, то есть – на работу, натурально, проспал. – Пришлось звонить, чтобы оправдаться, ссылаясь на неожиданную температуру. Попросил дать два дня в счёт будущего отпуска.

Василий чувствовал так, будто дико напился накануне… – Хотя, нет: состояние, на самом деле, не так уж сильно походило на похмельное. Оно скорее напоминало внезапную потерю памяти и воли. И в связи с этим – вызывало неприятный неоправданный страх…

Розка не перезванивала.

В дополнение к прочему, он категорически не мог припомнить, сколько наличных денег брал с собой накануне. Утром в практически пустом бумажнике лежало всего пятьдесят рублей и три десятки, и ничего более. А на столе, перед компьютером… ожидала двухсотпятидесяти граммовая пачка ванильного мороженого: – в белой фольге с красной надписью на этикетке, неизвестно как попавшая к Бурмистрову и растаявшая, полувытекшая за ночь – она, словно нежданный гость в белом халате – стояла на самом видном месте, вызывая желание срочно залезть под одеяло, чтобы там спрятаться. А ведь память – до сего дня —являлась наиглавнейшим достоянием Бурмистрова Васи!

В общем, больше ничего необычного не произошло. Кроме разве того, что голубчик так и не смог избавиться