Преступники и преступления. Законы преступного мира. Паханы, авторитеты, воры в законе - Александр Кучинский

С таким прошлым и таким «оперативным» настоящим уповать на симпатии присяжных не приходилось. Но в адвокатах Иваньков не ошибся. Они убедили судью Эмон оградить присяжных от всей информации, которая не имеет отношения к конкретному делу о вымогательстве. Итак, один из козырей окружной прокуратуры был бит. Но лагерную эпопею Японца утаить уже было невозможно: рецидивист из Москвы стал героем газетных полос и телепрограмм. На судебном процессе Япончик был представлен как жертва коммунистического террора.

4. Это грозное слово «Дедушка»

В 1994 году российский коммерческий банк «Чара» доверил 2,7 миллиона долларов нью-йоркской инвестиционной компании «Саммит интернэшнл», которая обязалась их вложить в ценные бумаги и выплачивать дивиденды. Но руководили и основатели «Саммит интернэшнл» Александр Волков и Владимир Волошин распорядились деньгами не очень расторопно. А именно: просадили на скачках, в ресторанах, туристических круизах и супермаркетах.

Спустя полгода, в октябре разразился грандиозный скандал. Прием и выдачу вкладов «Чара-банк» прекратил (именно прекратил, а не приостановил). Банк объявили банкротом. А 25 ноября внезапная смерть настигает сорокапятилетнего председателя правления банка, президента компании «Чара-Холдинг» Владимира Рачука. Его труп нашли в ванной комнате. По мнению судмедэкспертов, причиной смерти послужила сердечная недостаточность. Сердце Рачука не было готово для таких финансовых катаклизмов.

Ноябрьские новости особой грусти у американских партнеров не вызвали, но, как оказалось, «хоронить» миллионные долги было рановато. Начальник отдела ценных бумаг и внешнеэкономических связей «Чары» Рустам Садыков, вооружившись договорами, вылетел в США и потребовал вернуть долг. Волков и Волошин отказались. Тогда Садыков обратился к Дедушке, который пообещал помочь восстановить справедливость. В офисе «Саммит интернэшнл» на Уолл-Стрите раздался телефонный звонок, и Волкову сообщили, что в 17.30 к нему приедут гости. Руководители компании, чуя опасность, за полчаса до стрелки спрятались за деревьями возле входа и стали ждать. Ровно в полшестого подъехал автомобиль, из которого вышли двое. В одном из гостей должники узнали Японца, российско-американскую знаменитость, постоянно возникающую то в газете, то на телеэкране. Такой поворот событий привел компаньонов в ужас. Страх перед вором в законе был настолько силен, что они, даже не заезжая домой, улетели в Майями. Там Волошин позвонил знакомому авторитету люберецкой группировки и попросил подмоги. Узнав, что придется вести разборки с Дедушкой, тот деликатно отказался. Тогда руководители «Саммит интернэшнл» явились в местное представительство ФБР.

Впервые в жизни Иванькова его авторитет и звание вора в законе оказали медвежью услугу. Панику «Саммита» прокурор Бриджит Роди использовала на суде в пользу обвинения. Доказательством вины подсудимого стал его авторитет. Сама его репутация уже была орудием вымогательства. Один из членов группы Японца Леонид Абелис в процессе следствия заметил, что «лишь упоминание о Японце уже было угрозой». Для признания Иванькова преступником не нужно было доказывать, что он применял насилие или угрожал. Достаточно одного страха, то есть, «чувства тревоги и озабоченности в связи с возможностью получения физического ущерба». Обвинение построили таким образом, что стоило присяжным признать статус Японца, перед которым «Саммит» чувствовал не страх, а ужас, как Иваньков уже был бы на полпути к тюрьме.

После обращения руководителя «Саммит-интернэшнл» в ФБР, за Иваньковым и его нью-йоркским окружением было установлено наружное наблюдение. В стены офиса Волкова и Волошина вмонтировали телепередатчик и системы аудиоконтроля («жучки»)…

Вернувшись из Флориды, хозяева фирмы решили пообедать в манхэттенском баре «Хилтон». Едва они успели присесть за столик, как к ним подошли пятеро молодых людей. У двоих из них подозрительно оттопыривались карманы (там находились пневматические пистолеты, которые изъяли при обыске). Волкову и Волошину сообщили, что их ждет «Кириллович» для серьезного разговора. Отсутствие же на беседе может заметно отразиться на их благополучии.

Должников усадили в автомобиль и повезли в Нью-Джерси. Там они в ресторане «Тройка» вновь встретились с представителем «Чары» Садыковым и подписали контракт о возвращении денег. Согласно этому договору «Саммит» в течение двух месяцев должен перечислить на счет Садыкова уже не 2,7, а 3,5 миллиона долларов {долг плюс проценты). Пересмотр суммы прошел практически без боя. Такая подозрительная уступчивость должников объяснялась просто: они не собирались платить вообще. После делового разговора началась неофициальная часть вечера: шашлык, пиво, биллиард.

Спустя несколько дней Волкову и Волошину сообщили, что с ними желает встретиться сам Дедушка. Стрелка вновь проходила в ресторане. Иваньков был немногословен. Он сказал, что нужно переадресовать будущие платежи на другой счет. Другими словами, Садыкова просто кидали. Возможно, такое решение Дед принял после того, как узнал об обмане Садыкова (якобы утаившего от него крупную сумму).

Через два дня Иваньков и его бригада были арестованы. Все эти дни подручные Кирилловича вели переговоры по сотовой связи, которые прослушивались агентами ФБР. Считая, что доказательств более чем достаточно, ФБР обратилось за ордером на арест и обыск. При обыске квартиры одного из подручных Японца Сергея Ильгнера агенты изъяли оптические прицелы, резиновую дубинку, сканер для обнаружения закладных устройств («жучков»), различные прослушивающие устройства.

Адвокаты Вячеслава Иванькова оправдали доверие и процесс вели блестяще. С самого начала они ринулись в бой, собирая всю компру на истцов. Ее нашлось в избытке и хватило бы на четверых. Оказалось, что «Саммит-интернэшнл» обманул не только «Чару», но и тысячи других вкладчиков. Некоторые из них приходили в офис и попросту били его хозяев. На свет вытащили все прошлое Волкова и Волошина. Особенно досталось Волошину, который когда-то похитил колхозную лошадь и поджег обитель своего дебитора. Не забылась ему и давняя дружба с люберецкой «братвой». Защита разорвала истцов в клочья. Казалось, еще немного, и на скамью подсудимых сядут они сами.

Главный обвиняемый Вячеслав Иваньков выглядел настоящей жертвой коммунистического произвола и народным борцом за справедливость. Суду предъявили характеристику из Тулунской тюрьмы, в которой осужденный Иваньков предстает в облике примерного узника, вставшего на путь исправления. Именно он навел порядок в зоне крытого режима, усмирив строптивых зэков и заставив их блюсти режим.

Священник Великодворской православной церкви Владимиро-Суздальской епархии Иаков Гравин также письменно высказался о подсудимом. Еще, будучи священником Тулунской тюрьмы, отец Иаков приметил Японца и после недолгого общения пришел к выводу, что тот осужден незаконно. Письмо священника могло бы растрогать кого угодно:

«…В земной жизни человека бывают моменты, когда наше молчание может принести много вреда ближнему, и даже одно сказанное слово может послужить доброму делу. Доброе дело — оправдание человека. Господь знает душу и дела каждого человека. Перед богом никого оправдывать не надо, но есть суд человеческий. Правдивым он быть не может. Люди подвергаются страстям, эмоциям, обстоятельствам жизни и, наконец, корысти. Сегодня я вынужден говорить в защиту одного из близких мне людей — Вячеслава Кирилловича Иванькова.

Зная его хорошо как человека, с которым промысел Божий свел нас в трудный период его жизни в тюрьме, встречаясь с ним и на свободе и, наконец, принимая его Исповедь как духовник, как священник, — я и моя семья были потрясены той лавиной клеветы, праздных домыслов и злобного шума прессы, которые обрушились на этого человека. Не берусь судить, кому и зачем это нужно. Для священника нет ни „вора в законе“, ни „члена Госдумы“, ни „Президента“, есть человек, который доверяет свою душу, открывая ее сокровенные уголки в Таинстве Исповеди. Еще в Тулунской тюрьме, где я был тюремным священником, мое внимание привлек этот человек. Он там отбывал незаслуженное наказание, а я приходил к заключенным: крестил, исповедывал, причащал.

Удивительно было слышать от совершенно разных людей одно общее мнение: „Вячеслав Кириллович — редкой души человек“. Начальник тюрьмы (Сенотрусов Валерий Александрович) в откровенной беседе говорил мне, что с приходом этого человека в тюремных стенах прекратилась вражда и резня между заключенными. Следующий начальник (Остапенко) говорил, что этот человек умеет сохранять мир и держать порядок.

Когда из тюремных стен на волю выходили люди, многие посещали наш Покровский храм, и от них мы с матушкой слышали об удивительных качествах души Вячеслава Кирилловича. Он отстаивал права всех без исключения заключенных, даже из самых тюремных низов, которые произволом местных властей лишались своих и так немногих прав.