Точка-джи-эл - Борис Долинго

Дикая судорога резанула, непроизвольно заставляя тело изогнуться, но почти сразу сработала система обезболивания и антишока. Но перед глазами плыли круги и предательская пелена.

Если сержант и потерял сознание, то только на мгновение. К несчастью, печально знакомые сжатия внизу костюма и справа сбоку сообщили о том, что оторвало обе ноги и руку – да и монитор на схематичной картинке в правом нижнем краю поля обзора костюма чётко показал именно это.

Кто-то подхватил сержанта на руки, и потащил, спотыкаясь. Ускользающим сознанием Ноу выхватил на фоне блёклого неба лицо Ушастика за стеклом шлема. Машинально отметил: у парнишки ещё сорок два процента защиты, повезло, может, успеет в штурмовик.

– Миронов, – пробулькал он красными пузырями, лопающимися на губах, – отставить! Приказываю забрать бронеранец с документами… передать генералу. Выполняй!

– Что вы, батя, – надсадно дыша, прохрипел мальчишка, – я вас не брошу. Вместе доставим… Вместе!

«Батя? – удивился сержант. – Что за «батя»?

Кажется, Ноу когда-то слышал такое слово, но почему боец не по уставу обращается?!

– Приказываю… документы… – снова повторил сержант, но язык перестал слушаться, а глаза – видеть.

* * *

После подъёма, умывания, физических упражнений и завтрака, капитана Ноу возили на процедуры. Некоторые очень болезненные, но чего не вытерпишь, чтобы из жалкого калеки, который и выжить-то никак не должен был, стать здоровым полноценным мужиком?

Он посмотрел на правую руку. Ниже локтя она была нормальной формы, но пока много меньше, чем оставшаяся неповреждённой левая. Да и кожа на регенерируемой части – нежно-розовая, как у младенца – выдавала.

Но рукой Ноу уже мог работать – на клавиатуре, по крайней мере. А ещё десяток-два процедур – и будет, как обычно. Вот с ногами хуже: месяца полтора придётся пользоваться гравиколяской.

Вернувшись в палату, Ноу слез с «летающих костылей» и устроился на кровати. Достав письмо – сейчас в моду вновь вошли официальные документы, исполненные на бумаге, как тысячу лет назад, – в который раз перечитал послание юрист-агента.

«…сообщаю, что как герою специальной операции командования Вам полагается пожизненная пенсия в размере восьмисот тысяч кредитов в год, и право выбора земельного участка площадью, оговорённой в статье 17, пункт а.23 Кодекса Героев Содружества, на любой жилой планете такового…»

Капитан прикрыл глаза. У него впереди немало лет жизни – можно жениться, завести семью. Ферма, поля, млеющие под закатным солнцем, и сын, подносящий стаканчик чего-нибудь холодненького на террасе дома. Его собственного дома…

Дети…

А они ведь у него были. И их было немало: Ноу много лет готовил солдат для армии. Они разлетались по Галактике кто куда, и почти ни с кем он более не встречался. Но почти всех помнил, и все они, или, по крайней мере, большинство, живы. И только последние, как всегда, самые лучшие, остались там, на паршивой планете с кудахтающим названием. Все, кроме одного…

Какая ферма, какие поля! Что он, фермер, что ли? Что он понимает в сельском хозяйстве, прости господи? У него есть дело, где можно быть полезным молодым и не слишком, парням, приходящим из разных миров, служить великой миссии Человека во Вселенной. Вот это и надо делать!

Невесело усмехнувшись, Ноу мотнул головой, отчего не совсем восстановленные шейные позвонки отозвались ноющим зудом в затылке и висках, достал из тумбочки модуль коммуникатора и развернул перед собой рабочую панель.

Возможно, со стороны забавно смотреть, как к возникшим в воздухе клавишам протянулись пальцы двух разных рук, принадлежащих одному человеку – одной большой и сильной, а второй маленькой, словно у ребёнка.

Ноу вздохнул, поморгал, отгоняя противное жжение в уголках глаз у переносицы, и набрал первую строчку письма:

«Здравствуй, сынок!» – написал он. – Как ты там?..»

Звёздная невеста

– Валя, мне не нравится твоё эмоциональное состояние, – сказал инструктор, заглядывая в электронный журнальчик.

Валентина пожала плечами: состояние не нравилось ей самой. То ли меланхолия, то ли какое-то разочарование накатило, и давно.

Вот и на Земле было скучно, серо, беспросветно, казалось, что после отъезда оттуда начнётся новая жизнь, и на первых порах такая жизнь вроде и началась. Но спустя полгода всё вошло в рутинную колею, дни потянулись за днями: столовая, утилизация грязной посуды, формирование новой в требуемом количестве, настройка автоматов для приготовления пищи – и всё! Здесь жилось куда комфортнее, чем в далёком покинутом доме, изумительно красиво – по крайней мере, под куполом, – но после того, как она обвыклась, стало так же скучно, и особого смысла в жизни не виделось.

– Может, место работы сменить? – бесцветным голосом спросила Валентина.

Инструктор Пётр заглянул в «поминальник» и покивал:

– Это не проблема, ты же знаешь. Подумай, чего тебе хочется, выбери – и можно начать специализацию. Когда ты прилетела сюда, ты не знала, на что решиться, выбрала работу в столовой. Я, если откровенно, сомневался, что это твоё место, хотя, разумеется, работа очень нужная. Как и всякая другая…

Валентина грустно улыбнулась:

– Насколько я могу понять, это так говорится. Я ведь вижу, что орхане могли бы легко автоматизировать этот процесс.

Инструктор тоже улыбнулся, сложил ладони домиком и покачал в воздухе.

– Зря ты говоришь: «орхане могли бы». Привыкай говорить, и, главное, думать так: « мы могли бы », Или хотя бы: « можно было бы », что-нибудь в этом роде. Запомни: мы все – идентичные, мы – одна раса. Сами орхане всячески стараются, чтобы люди с других планет не чувствовали себя «вторым сортом».

– Я понимаю, – вздохнула Валентина, – но привыкнуть так думать пока не могу.

– Вообще, Валя – ты только не обижайся – но мне кажется… – Инструктор помедлил, глядя на женщину чуть исподлобья. – Не обидишься?

Валентина пожала плечами:

– Пока не знаю, наверное, нет. Ты же инструктор, у тебя работа такая – говорить со всеми на самые сложные темы. Ты почти психиатр, наверное. – Она в ожидании посмотрела на инструктора.

Пётр улыбнулся, опустил глаза, а затем взглянул прямо в лицо Валентине, наклоняясь к ней:

– В общем, мне кажется, что тебе семья нужна. По психотипу ты мать и жена, тебе не хватает заботы о муже, о детях.

Валентина нахмурилась, затем приподняла брови, выделяя несколько складок на лбу, но промолчала и чуть-чуть покачала головой из стороны в сторону, словно оценивая достоверность предположения инструктора. Он тоже с Земли, но работал здесь уже пятый год, и стал скорее, «гражданином Галактики», чем землянином. А возможно, сейчас Валентине проще было бы общаться как раз не с «земляком».

– Мне понятно, – продолжал инструктор, – пока жизнь здесь не располагает к семейному быту. Многие, особенно мужчины, работают вахтовым методом, большая свобода любых отношений, великолепное здравоохранение, которое исключает – будем откровенны – нежелательные беременности, не говоря о заболеваниях. Многих это устраивает, да и быт под куполами не располагает к обзаведению детьми. Поэтому и руководство Содружества на данном этапе освоения планеты и не ставит задачи заводить семьи. Вот закончится формирование поверхности, сможем нормально жить снаружи, тогда будет проводиться иная политика. Однако заметь: даже сейчас никто не препятствует иметь семью, и кое-кто семьи создаёт и здесь. Но это, правда, пять-шесть процентов…

Валентина мягко улыбнулась и чуть махнула ладошкой, словно сдувая в сторону слова инструктора:

– Я это знаю, Петя. Да, мне хотелось бы иметь семью, и, если откровенно, у меня это не получалось на Земле. Наверное, поэтому и захотела здесь остаться.

– Если тебе нужна семья, так заведи! В общем, если даже просто детей захочешь – какие проблемы? Ведь их решают, всё для этого есть: пока можно иметь няню, а будет чуть больше кадров – наберут воспитателей и для яслей, и для нормального детского сада. А мужчину для тебя найти – не проблема, ты женщина видная. Если комплексуешь, как многие на Земле, из-за возраста – уж, извини, буду называть вещи своими именами, – пора бы тоже привыкнуть! Ведь здесь живут существенно дольше, и тридцатилетняя женщина в Содружестве – можно сказать, юная девица. В среднем женщины у орхан или вельтов давным-давно идут на первые роды после сорока лет, это факт!

Валентина засмеялась, но невесело.

– И это я знаю, дорогой мой инструктор! Хотя в чём-то ты, наверное, прав: сидит в подсознании комплекс «старой девы». Но в том и беда, что не могу встретить подходящего человека. Создать семью ведь не с каждым хочется!

Инструктор Пётр только руками развёл.

Она на Саларе уже семь месяцев. Работа в столовой весьма выгодна как раз в смысле знакомств: мимо проходит множество людей, да и сама на виду у всех. Часто попадаются откровенно красивые мужики, многие знакомились, пытались в постель затащить, некоторым она это позволяла. Но ни с кем не возникало ничего, что взывало бы желание удержать мужчину. Правда, надо сказать, никто и не старался удержаться: здесь царила свобода отношений и отсутствовали многие запреты и ограничения, знакомые людям по прошлой земной жизни. Рекруты самозабвенно отдавались работе по интересам или просто работе с хорошим заработком, радовались возможности легко менять профессии, если хотелось, а в свободное время, помимо прочего, практиковали то, что на Земле назвали бы не иначе как «свободная любовь». Тем более что руководство проектом освоения планеты не подталкивало колонистов создавать стабильные семьи на этапе «купольных поселений».