Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех! - Игорь Подгурский

Изуродованное тело лежало под дерюгой, принесенной дворником-татарином. Грубая ткань пропиталась кровью. Рядом с трупом образовалась темная лужа.

Чекисты, приехавшие раньше инквизитора на вызов, составляли протокол осмотра места происшествия в ателье по пошиву одежды, заняв его под временный штаб опергруппы. На беду хозяина пошивочной конторы, она имела черный выход в подворотню, где произошло преступление.

Протокол осмотра происшествия составлял тот самый поручик, которого Поплавков последний раз видел под конвоем и туго замотанным в петли колючей проволоки. Сейчас он возглавлял оперативную группу чекистов. По тому, как бывший поручик покрикивал на милиционеров и раздавал указания подручным, было видно, что он был здесь за старшего. И трех месяцев не прошло, как в плен попал.

Похоже, в ЧК не собирались разбрасываться ценными специалистами узкого профиля. В каждом ведомстве своя кадровая политика.

— Здравия желаю, — наигранно весело поздоровался чекист, но руку подавать не стал, попридержал. Знал, что ответного рукопожатия не будет. Зачем конфузиться. — Я тут все осмотрел, эта кутерьма по вашей части будет. Зря нас вызвали.

— Откуда такая уверенность, — Аким едва сдерживался, чтобы не вцепиться оборотню в горло.

— Нюхом чую, — оборотень глубоко втянул воздух, раздув крылья аристократического носа. — Кровосос здесь отметился. Голодный был, вот и не сдержался.

— Может, подскажешь, где искать?

— Э-э, нет. Сам землю носом рой. Кто из нас инквизитор, ты или я? — экс-поручик издевательски хохотнул. — А знаешь, как я стал оборотнем? — не дожидаясь ответа, чекист с жаром продолжил: — Меня в ночной рукопашной комиссар укусил перед тем, как я краснопузому штык в грудину вогнал. Молчишь, то-то же. Сам-то кому служишь?! Разве не новой власти? Мы оба любим убивать, так какая между нами разница? Возомнил себя рыцарем без страха и упрека? Чем ты лучше нас?

— Я убью тебя, вот и вся разница!

Действительно, чем он лучше тех же самых чекистов? Если так и дальше пойдет, то все различия будут заключаться лишь в цвете курток. У них — черные, у инквизиторов — красные. Чем он от них отличается, если так же кромсает людей? Ах да, тем и отличается, что те люди призвали под свои знамена нечисть. Заключили договор с тварями, поставив тем самым себя вне закона Божьего и людского.

Аким поймал себя на мысли, что думает не о том. Хватит философствовать. Абстрактные размышления — зарядка для ума. Это вольность, позволительная для гражданского. Расхолаживает. Делает тебя слабее. Истончается потихоньку уверенность в себе, в правоте дела, которому служишь. Он слеплен из другого теста.

— Смотрю, ты к людям в услужение подался. Запугали волчка, — презрительно произнес Поплавков. — Стыдно так опускаться!

— Служу не за страх, а за кровь. Большевистскую кровь, — с вызовом ответил оборотень. Он впился взглядом в лицо инквизитора, ожидая ответной реакции и, похоже, надеясь спровоцировать на ответный шаг. Бывший офицер весь напрягся, напоминая змею, изготовившуюся к броску. Так сжатая до предела пружина готова со всей силой распрямиться в любой момент.

— В самом деле или прямом смысле слова? — как ни в чем не бывало поинтересовался инквизитор. Не время и не место затевать свару с оборотнем. Численный перевес на стороне чекистов. Парни тертые и бывалые. Видно по ухваткам и цепким взглядам. Не будут разбираться, что перед ними инквизитор. Оперативники, одним словом. В схватке нет времени на обдумывания. Потеряешь драгоценные секунды, цена которым — жизнь. Бей, топчи, вяжи. Разбираться будут позже. Тем более круговую поруку никто не отменял. Она особенно развита в обособленных от других, закрытых организациях, больше напоминающих кланы или секты. Чекисты как раз принадлежали к такой — ордену меченосцев, охранному отряду партии коммунистов.

— А сам-то как думаешь? — вопросом на вопрос ответил чекист. Он уже понял, что Аким не будет ничего делать. Могучее тело, затянутое в черную форму, расслабилось. Он повелительным жестом указал чекистам на дверь. Подчиненные беспрекословно повиновались. Последний выходящий аккуратно придержал дверь на тугой пружине, чтобы не хлопнула.

— Не боишься, что твои же новые товарищи отправят тебя в штаб к Духонину (выражение «отправить в штаб к Духонину» появилось во время Гражданской войны в России, означало «убить», «расстрелять»), — подковырнул инквизитор. Он знал, куда надо давить, чтобы сделать больно. — Сам понимать должен, это просто вопрос времени. Сегодня ты нужен. Завтра к стенке прислонят.

— Шалишь! Никакие они мне не товарищи, — вскинулся оборотень. Слова инквизитора задели за живое. — Скорее соратники. Временные попутчики. Точнее сказать, коллеги по ремеслу, но никак не товарищи. Еще скажи единомышленники.

— Скажу… совсем страх потерял! Не боишься вот так мне все говорить.

— А кому ты расскажешь, — злорадно улыбнулся чекист. — Кто поверит сейчас бредням инквизитора. Дуете на воду, чтобы губы на молоке не обжечь. Тень на плетень наводите. Сейчас другие времена настали. Вот так! — чекист кого-то копировал или передразнивал? Не понять. Неожиданно он заговорщицки подмигнул Акиму, словно старому приятелю. — А я помню тебя по Гатчине. Ты ж летчик из авиаотряда. Показательные полеты в шестнадцатом году. Ты в небе воздушный бой демонстрировал, а потом еще вас орденами наградили. Я юнкером в карауле стоял у трибун с почетными гостями. Честно признаюсь, тогда мечтал быть похожим на таких, как ты. Вижу, не помнишь. Забыл. Хотя все только на вас и смотрели. А то, что присяга дается один раз, тоже забыл? Говоришь, я людям служу, а ты сам-то кому служишь? Забыл, как государю на верность присягал, господин прапорщик?

Он довольно смотрел, как лицо Акима сначала побледнело, а потом стало наливаться дурной кровью. Крыть было нечем. Уделал его оборотень. И ведь, что ни скажи, все равно выходит, что тот будет прав.

Поплавков словно со стороны увидел себя: руки сжаты в кулаки, лицо и глаза побелели…

— Зря ты к ним подался, — неожиданно доверительно произнес инквизитор. — Ушел бы за кордон. Для тебя плевое дело, — он понизил голос. — У них же руки по локоть в крови. Ты же офицер… гвардеец.

— Я крови не боюсь, — зло ощерился оборотень. — И смерти не боюсь, хотя у меня теперь нет души, как ты знаешь.

— А захлебнуться не боишься?

— Выплыву. Не впервой, — сказал как припечатал. Он тоже перешел на шепот. — Знаешь, сколько краснопузых я лично пустил в расход, служа в ЧК. Мне о таком и мечтать не приходилось, когда я служил у Деникина. Раньше надо было самому добровольно переметнуться. Помочь им жрать друг друга. Глядишь, может, все по-другому бы и сложилось.

Что «сложилось бы по-другому», понятно было без объяснений. С мотивами службы у чекистов тоже.

— Мы созданы быть разными. Никто! Слышишь, никто не вправе нас судить. Ты думаешь, у нас нет права жить? Нет, ты в этом уверен, — продолжил бывший поручик, а ныне чекист. Черная кожанка обтягивала мощный торс, как литая, подогнанная по фигуре. Ни единой складочки. Прямая осанка, как у человека, гордившегося тем, что он военный. Гвардейского офицера, даже бывшего, за версту видно. Порода.

— Разве это жизнь? — пожал плечами Поплавков. — Пошел людям служить. У чекистов на подхвате. На побегушках.

— Тебе этого не понять, — оборотень, вместо того чтобы озлиться, весело скалился в улыбке, показывая идеально белые зубы. — Поболтал бы еще с тобой, но… пора. Служба. Честь имею. — Коротко кивнув, бывший белогвардеец, а ныне чекист, довольный собой, встал из-за стола, за которым писал протокол осмотра, и направился к выходу из ателье. Последнее слово осталось за ним. На прощание бросил: — Прощайте, товарищ инквизитор третьего ранга, еще увидимся.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — ответил Аким. — До скорой встречи.

Уже стоя в дверях, перевертыш громко произнес:

— Смотри, краснокожий, неприятности всегда ближе, чем ты думаешь. — Сказал и вышел на улицу, громко хлопнув дверью.

Предупреждение или угроза? Разберемся.

Повторный осмотр инквизитором места кровавого убийства ничего не дал. Вампир быстро «осушил» жертву и исчез, не оставив следов. Ни одной зацепки. Новые показания свидетеля под кайфом никакой ясности не внесли. Теперь он утверждал, что убийца скрылся в водосточной трубе. Белое пятно под носом стало больше. Кокаинист даром времени не терял, снимая стресс доступными средствами. Очередной висяк. Поплавков так и написал в отчете. Закончив с официальной писаниной, Аким получил документы, удостоверяющие его личность как топографа, и отправился в дальнюю губернию заниматься топосъемкой, а заодно продолжать выполнять задание Старшего брата Лазаря.

ГЛАВА 6

Сельсовет — дом под красным флагом, закрепленным на коньке крыши, Аким нашел быстро. Когда-то красный кусок материи, выцветший на солнце и отбеленный дождями, уныло хлопал на ветру. Тут ошибиться невозможно. На крыльце стоял высокий, тощий мужичонка в кепке и коротком пиджачке. Он щелкал семечки, сплевывая лузгу прямо себе под ноги на ступеньки.