Хранители Сердца. Одна искра на двоих - Дара Б.

на книгу в кожаном переплёте.

Дарина взяла в руки «заклинатель» и стала перелистывать страницы. В более поздних заклинаниях она стала находить пометки на полях.

«Спросить Кита», «уточнить у Кита», «поговорить с Китом», «Кит — три часа», «поднять энергоёмкость до уровня Кита».

До этого момента она думала, что Кит — это особая программа в библиотеке Эйр-Норда. Вернее, так и было. В больших библиотеках обычно устанавливали заклинания, которые держали в физическом пласте реальности духов знаний — Китов. Они помогали ориентироваться в книгах и получать требуемые знания. Но если Кит, у которого она спрашивала и уточняла — это человек, то неужели она и вправду раньше была знакома с Хранителем?

Однако теперь по этому поводу у неё есть зацепка. На руках у… Кита наверняка остались шрамы от порезов кристаллом. И если это правда, то она действительно может верить своему Хранителю.

— Никита… Кит… — задумчиво протянула она. — Это не имя… Это сокращение от имени… Невероятно!

Если бы Дарина была не так ошарашена новыми знаниями и чуть более чувствительна к посторонней магии, то наверняка бы заметила, как под футболкой засветился красным кулон клевера. В этот раз не из-за воздействия чужеродной магии. В этот раз он засветился от того, что Хранительница напала на верный след.

За завтраком Дарина, как всегда, сидела рядом с Думовым. Он был полон энергии и едва ли не светился от счастья. Чем выводил из себя всю сонную столовую. Дарина подхватила его настроение и увлечённо стала рассказывать о чём-то понятном только им двоим.

— И что же ты всё-таки решила насчёт вечера?

— Да почему всех вокруг это так волнует? — недовольно фыркнула она.

— Потому что, когда юная девушка общается только со старинными книгами и ещё более старинными профессорами — это странно. — закатил глаза он. Кто-то из светил науки недовольно на него покосился. Александр Николаевич тоже усмехнулся, но никто ничего не сказал. Потому что, Думов был прав — Дарина должна была быть не здесь.

— Ну чего вы на себя наговариваете, куратор? Ни такой уж вы и старый. — язвительно парировала Дарина.

— Очень остроумно. — только и фыркнул он. — Коммуникабельность, между прочим, один из самых главных навыков хорошего агента.

— По себе судите? — ни капли не смутилась она.

— А сарказм — одно из главных средств защиты, когда речь идёт о чём-то очень личном. — продолжал говорить он, не отвлекаясь от еды. Думов вообще редко ел, чаще всего он просто сидел и ковырял вилкой в тарелке, но если всё же принимал пищу за столом, то очень долго и большими порциями.

— А ваш повышенный интерес к моей скромной персоне тогда что?

— Я что же виноват в том, что каждый раз, когда я прихожу в столовую твоя тощая задница оказывается на соседнем стуле? — фыркнул он. — А раз уж села, так развлекай меня разговорами.

— Вот как? — Дарина начинала злиться, и куратор был тому виной.

— А всё почему? — задумчиво протянул он. — А потому, что ты должна быть не здесь, а вон там. — он пальцем указал на стол первокурсников, где шло взволнованное обсуждение сегодняшнего вечера. Пашка угрюмо пытался уверить Марко в том, что непроницаемый купол — не самая лучшая идея. Но Звездный, как всегда, был уверен лишь в своей правоте. Дарина старалась находится подальше от Пашки и его заносчивого друг, не хотела, чтобы тот гнев, который к ней испытывали окружающие перешёл на них.

— Я сама знаю, где мне место! — ответила она. — И я не хочу быть там, где мне не рады.

— Может быть не рады потому, что ты сама к ним так относишься? — предложил Никита Георгиевич. — Может нужно понизить планку и не требовать от них того, чего не можешь дать сама?

— А мне от них ничего и не нужно. — ответила Дарина.

— Ты не права. — мотнул головой он. — Знаешь, сколько бы не было магии — её всегда не хватает. И в тот момент, когда она всё же кончается, спасти тебя может только две вещи — семья и друзья.

Дарина недовольно раскрыла рот, чтобы возразить, но он лишь мотнул головой и продолжил.

— Твоё недоверие мешает только тебе самой. — он снова кивнул на толпу учеников. — И по сути своей оно не имеет пользы. У тебя здесь нет врагов. Ты сама себе их придумала. И самое обидное, в том, что эти ребята не заслужили твоей злости на них. Может они и со странностями, но не тебе их в этом судить.

— Вы не правы. У меня есть здесь враги. — мотнула головой Дарина, поднимаясь со стула. — И именно поэтому я буду держаться от тех, кто в этом не виноват подальше. Не хочу, чтобы их задело.

И прежде, чем он успел ответить, она развернулась и ушла.

— Сильно. — пожал плечами он и как ни в чём ни бывало вернулся к пище.

— У же если мне не удалось её заставить, то и тебе не удастся. — произнёс Александр Николаевич.

— У вас очень грубые методы, Александр Николаевич. Может это и работает с теми, кто потупее, но с вашей дочерью нужно по-другому. — ответил парень и задумчиво посмотрел в сторону. — Грубой силы боятся только те, кто слабее. С сильными нужно играть иначе.

— Может ваши методы и работают, но не в этом случае. — ехидно усмехнулся Александр Николаевич.

— Мои методы всегда работают. Просто иногда на это нужно время. — пожал плечами куратор.

— Думаете, что ваш милый диалог ей поможет?

— Больше чем вы можете себе представить. — кивнул парень. — Поспорим, что сегодня вечером Дарина будет на посвящении?

— Она не пойдёт. — качнул головой Александр Николаевич, но руку пожимать Думову не спешил.

— Вы недооцениваете меня. — усмехнулся парень, после чего спокойно кивнул на ученический стол, вниманием которого завладела одна юная многообещающая ведьма. Дарина что-то рассказывала с улыбкой. И первокурсники ей задумчиво внимали.

— Какое проклятие вы на неё наслали? — возмутился Пламенев.

— Дайте мне время, и я помогу вам вернуть её доверие. — задумчиво протянул он. — Если позволите.

— И что же вы хотите взамен? — мрачно усмехнулся Пламенев.

— Ничего. — пожал плечами куратор.

— Не уверен, что если откажу, то вы умоете руки. — Александр Николаевич был не доволен действиями Думова и не скрывал этого. Но голубоглазому альбиносу был абсолютно плевать. Он знал, что делать и с этого курса его не собьёт никто.

Дарина была очень зла на Думова. Даже сама не знала почему придаёт столько значения его действиям. Он ведь ничего ужасного не сказал. Только правду, которую ни говорил никто кроме него. И это