Злая судьба - Глен Кук

Проводив её взглядом, Пратаксис мрачно пробурчал:

– Дополнительные осложнения. Худшего времени он для этого дела избрать не мог.

– Хм-м. – Хардл достаточно повидал в жизни, чтобы понять, что здесь происходит. – Не могу его осуждать. Преаппетитнейший кусочек, должен сказать.

Пратаксис презрительно фыркнул. Он не мог взять в толк, откуда у женщин такая власть над представителями противоположного пола. Он не понимал, почему у обычно разумных людей при виде очередной юбки вдруг едет крыша.

Чем больше Дерел думал, тем сильнее злился. К тому времени, когда появился Рагнарсон, он уже успел впасть в неистовство.

– Где вас дьявол носит? – спросил Пратаксис. – Мы вас обыскались. Уже готовы были начать опрос всех жителей столицы.

– Что случилось? – поинтересовался Рагнарсон. Он уже понял, что дело плохо, раз Дерел выбрался из замка и учинил такой вопеж.

Пратаксис, явно восхищаясь своей смелостью, произнес:

– Так или иначе, но мы опоздали.

– Да, уже слишком поздно что-то делать, и нам остается только стенать, – мрачно добавил барон.

– О чем вы говорите?

– Необходимо ваше появление в Совете. Чтобы выступить свидетелем в свою пользу. Мы не могли вас отыскать и не имели возможности отстаивать вашу точку зрения, поскольку вы никогда нам…

– Ближе к делу. Что натворили эти идиоты?

– Они приняли закон о престолонаследии, – сказал Пратаксис. – Похоже, начали работу, когда мы торчали здесь взаперти. Сегодня он прошел голосование. Владетелям удалось скупить достаточное количество голосов…

– Закон о престолонаследии? Владетели? – Король побагровел от ярости.

Пратаксис вручил ему свиток. Браги не стал читать. Он понимал, что раз здесь появился Пратаксис, то приемлемых для него условий в законе не окажется.

– Где, к дьяволу, были вы?! Почему вы их не остановили?

– До сегодняшнего дня мы были здесь, – напомнил ему барон. – Так же, как сэр Гжердрам, полковник Абака и все остальные, кто мог бы повлиять на результат голосования. Мундуиллер в одиночку совладать с ними не мог.

Рагнарсон развернул свиток, прочитал и отбросил в сторону. Затем он уселся на ступени, уперся локтями в колени и принялся грызть большой палец.

Кристен подняла свиток. Пробежав глазами текст, она окаменела. Пергамент выпал из её рук. Бросив взгляд на мужчин, она умчалась прочь.

– Значит, Фульк, а Ингер в качестве регента… Совсем не то, что я хотел… Нет, такого я определенно не желал.

Дерел вознамерился было сказать: «А я что вам говорил», но передумал и вместо этого произнес:

– Вот почему я разбился в лепешку, пытаясь вас отыскать. Мне и в голову не приходило, что вы можете оказаться здесь. Спасибо Гжердраму, который сказал, что видел вас у ворот.

– Ну хорошо. Это дело мы профукали. Они нас обставили. Есть ли способ все переиграть?

– По закону нет, – ответил Хардл. – Они отлично поработали.

– Мы можем изменить документ, если соберем достаточное число голосов, – вмешался Дерел. – Барон просто хочет сказать, что нужного числа голосов мы не наберем.

– Это почему же, дьявол вас побери? Соберите всех наших людей и используйте их в качестве тарана.

– Многие союзники нас покинули. Не вообще, а только по этому вопросу. Все вздохнули с облегчением, узнав, что проблема решена. Некоторые из наших людей не хотят, чтобы этот вопрос снова возникал. Они желают видеть четкий порядок наследования.

– Но…

– Будущее представляется им враждебной территорией, – сказал Пратаксис. – Большинство людей не приемлет ваш стиль, который можно сформулировать так: «будем волноваться последовательно». Они уже сейчас хотят определенности.

– Проклятие! Передай-ка мне эту бумажку, Дерел. Может быть, мне удастся отыскать там какую-нибудь прореху.

– Никаких лазеек, сир, – сказал Пратаксис, поднимая свиток. – Закон разрабатывали какие-то весьма квалифицированные люди.

Рагнарсон увидел это своими глазами. Фульк объявлялся наследником, а Ингер – регентом в том случае, если трон освободится до того, как Фульк достигнет совершеннолетия. Браги не сомневался в том, что владетели рассчитывали на последнее. За Фульком следовали другие дети, которые могли бы появиться у Ингер. Следующей в линии наследования в нарушение всех традиций называлась сама Ингер. Только после этого порядок наследования переставал находиться под контролем Ингер. Трон переходил к внуку Браги, и только в случае смерти последнего – к сыновьям. Документ получился очень сложным, и, как правильно заметил Пратаксис, в нем не оказалось ни прорех, ни лазеек.

– Так. Это послужит мне хорошим уроком, будь я проклят! Боюсь, что нам придется жить с этим. – Браги уперся взглядом в пол и после довольно долгого молчания сказал: – Благодарю за то, что вы меня нашли. Я скоро появлюсь в городе, и мы посовещаемся, чтобы разработать нашу дальнейшую стратегию. Но вначале мне надо потолковать с Кристен.

Дерел и Барон откланялись. Выглядели они ещё мрачнее, чем раньше.

День победы плавно перешел в день поражения. Перед Браги замаячила угроза возврата к прошлому.

Рагнарсон продолжал размышлять о том, что скрывается за буквой этого документа. Во-первых, закон о престолонаследии был негромким заявлением джентльменов о том, что владетели возвращаются на игровое поле. Во-вторых, он являлся своего рода каперским свидетельством для тех, кто решится отправиться в поход за его головой. Начиная с этого момента ему придется быть крайне осмотрительным и быстрым на подъем. Перед Браги мелькнуло лицо Майкла, и он улыбнулся. Это была очень недобрая улыбка. Ее даже можно было назвать зловещей.

– Кристен, нам надо поговорить.

* * *

Выехав на улицу Арсен, Майкл осадил коня.

– Что за дьявольщина? – пробормотал он.

Ему не приходилось бывать здесь с той злополучной ночи коронации. В те времена улица была сердцем уголовного мира и городским центром пороков. Она кишела подозрительными, грязными лавчонками, никакого освещения там не имелось, и появляться там в темное время суток было крайне опасно.

С тех пор фасады домов изменились до неузнаваемости. Яркие лампы освещали мостовую. На каждом углу располагались вооруженные охранники. Мимо Требилкока, явно ничего не опасаясь, проследовала важная дама.

– Что за дьявольщина? – повторил Майкл.

Заведение, именуемое «У толстяка», тоже совершенно преобразилось. Как извне, так и внутри. Шумная, грязная забегаловка превратилась в элегантное учреждение с чопорным ливрейным швейцаром у дверей.

– Являетесь ли вы членом клуба, господин? – вежливо поинтересовался привратник.

– Я – гость Арала Дантиса. А где же Гас?

Прежний швейцар (а по совместительству и вышибала) Гас был амбалом семи футов ростом и почти такой же ширины. Кроме того, Гас своей низостью и подлостью ничем не уступал тому заведению, в котором служил.

Привратник явно оскорбился.

– Господин, видимо, довольно долго здесь не бывал, – сказал он.

– Да, господин давно здесь не появлялся. С тех пор здесь кое-что изменилось.

– Если вы изволите за мной последовать, я провожу вас к мистеру Дантису. Он сейчас находится в своем кабинете.

Ничего себе измененьице, подумал Майкл. Целая округа сумела продраться к респектабельности, а он ничего не знает. Это ему крайне не понравилось. Требилкок желал знать обо всем, что происходит в столице.

Возможно, он слишком ориентирован вовне и уделяет чересчур много внимания провинциям и соседям? А ведь Форгреберг, ни много ни мало – сердце королевства.

– Ты чем-то озадачен, Майкл? – спросил Дантис.

– Здесь все так изменилось.

– Не так уж и сильно, как тебе кажется. Мы пытаемся поднять класс заведения, вкладывая побольше денег.

– Мы?

– Я и толстяк. Мы здесь боссы. Витриной, правда, служит он.

– А при чем здесь ты?

– Решил немного разнообразить дела после смерти папы.

– Я знал, что ты занялся контрабандой… но, впрочем, удивляться здесь нечего. Все торговцы – контрабандисты.

– Создается впечатление, что ты, Майкл, шокирован. Брось!

– То, что ты видишь, вовсе не шок, а всего лишь старомодное удивление. Мне положено знать обо всем, а я этого не знал.

– Такое тебе знать вовсе не обязательно. Ты должен следить за врагами короля, здесь же таковых не имеется.

Появился официант с бутылкой вина. Арал понюхал напиток, кивнул, и официант отправился за бокалами. За настоящими стеклянными бокалами, а не за теми толстыми глиняными кружками, которые для снижения потерь использовались в этом заведении раньше. Арал с интересом ждал, как прореагирует на это Требилкок, который, как ему было известно, был взращен в благородном семействе.

Майкл не обращал на приятеля внимания, он сравнивал лица сидевших в зале посетителей с портретной галереей, хранящейся в его памяти. Известные дебоширы? Совсем немного. Главным образом купечество и мелкая знать…