Зона поражения - Никита Воронов

— О, сорри… — зазевавшийся Виноградов вступил на проезжую часть прямо перед носом притормозившего сразу же автомобиля. — Блин!

Силуэт пешехода на светофоре вполне однозначно краснел с противоположной стороны Гран Виа. А прямо на Владимира Александровича из-за лобового стекла машины смотрели две пары глаз. Фуражки, погоны, усы… Да и сам автомобиль, раскрашенный в цвета дорожной полиции, не оставлял никаких сомнений в профессиональной принадлежности седоков.

Вот так и влипают, на мелочи! Майор сделал на лице виноватую улыбку, шагнул назад и поднес руку с фотоаппаратом к сердцу. Пронесло…

Укоризненно покачав головой, представитель власти дал газ и поехал дальше: что возьмешь с иностранца, обалдевшего от неповторимых красот Мадрида?

Хотя, честно говоря, особого впечатления на Владимира Александровича знаменитая Гран Виа не произвела — несмотря на еще только начавшую спадать жару, она была переполнена слоняющимся в шуме и копоти автомобильных потоков народом. Невыразительная торговая улица — витрины, реклама, истоптанный сотнями тысяч ног тротуар…

Поэтому в поисках тихого уголка уже успевший немного устать от ходьбы майор свернул на площадь Санто Доминго, а затем неожиданно быстро спустился прямо к Королевскому дворцу.

Здесь можно было присесть — прямо на теплых каменных ступеньках, напротив великолепной ажурной решетки с орлами и золочеными пиками. Кругом лениво накапливали силы для новых марш-бросков разноязыкие и разновозрастные туристы, охотники и охотницы за достопримечательностями. Владимир Александрович сделал несколько фотографий — для души и для конспирации, чтобы не слишком выделяться. Потом опять достал блокнот, покрывшийся за время «прогулки» бессмысленной на посторонний взгляд паутиной символов и имен.

Та-ак. Хорошо! Какая-то важная мысль ускользала все время, не давая успокоиться — то ли насчет злополучного «нового немца», то ли насчет Габриэлы…

Из записной книжки выпала притаившаяся между страниц визитка. Очень кстати! В принципе, вот и настал момент, о котором тогда, при их последней встрече, говорила очаровательная француженка из Интерпола. Позвонить?

Надо же, как в воду глядела. Стер-рва… Владимир Александрович встал и отправился на поиски ближайшего уличного таксофона.

Глава пятая

СЕВЕРНАЯ ЕВРОПА

Занятие шпионством необыкновенно расширяет

знание человеческой души, но губит нас, превращая

в циников… Боже мой, как остро, как интересно

жилось, когда я был шпионом!

Михаил Любимов

Любимым деревом господина Боота была сосна.

— Шум соснового леса ни с чем невозможно спутать, — говорил он своим немногочисленным приятелям. — Это вам не тополь, не береза и даже не дуб!

Поэтому и отпуск свой шеф объединенного Восточно-Европейского бюро Интерпола обычно проводил в Скандинавии. Камни — древние, как сама планета, чистый песок под ногами, ласковый ветер и удочка… Что еще нужно усталому человеку на пороге обеспеченной старости?

Две недели в году — ни забот, ни тревог. Никаких агентурных сводок, никаких отчетов перед начальством и встреч с журналистами… Не надо часами кроить небогатый по нынешним меркам бюджет и выслушивать фантастические проекты и головоломные комбинации честолюбивых молодых оперативников.

Хорошо! Но немного скучно.

Поэтому сейчас, сидя у самой кромки воды, господин Боот с умело скрываемым нетерпением вглядывался в приближающуюся по пустынному берегу фигуру.

— Добрый день, господин Боот.

— Здравствуйте.

Подошедшая выглядела очень мило и естественно: джинсовый комбинезон, резиновые сапожки и яркая куртка с подогнутыми рукавами.

— Как улов? — поинтересовалась она.

— Посмотрите… — пожав плечами предложил собеседник.

Озеро было настолько чистым и незамутненным, что казалось всего лишь продуктом измученного городской цивилизацией воображения. В хрустальной воде, отбрасывая на песчаное дно колеблющиеся на солнце тени, теснились, почти задевая друг друга, огромные лососи.

— Какая прелесть! Чудо.

— Неужели вам было бы интересно ловить здесь рыбу?

— Нет, пожалуй, — подумав, сказала женщина. Это было не совсем искренне, но она знала, что именно такой ответ понравится старику.

— Правильно. Это слишком просто… Присаживайтесь.

— Ничего, я пока не…

— Присаживайтесь! — Господин Боот еще не приказывал, но уже и не просил. — Вот сюда, рядом.

Собеседница сразу же подчинилась и какое-то время они оба молча рассматривали бесконечную игру световых бликов на водной поверхности.

Неожиданно и некстати она чихнула.

— Простудились?

— Перемена климата.

— Да, конечно… В Испании сейчас тепло?

— Жарко. Очень жарко!

— А здесь хорошо, — удовлетворенный собеседник кивнул головой. Потом устроился поудобнее. — Рассказывайте. Еще раз, с самого начала.

Молодая женщина легким, почти незаметным жестом поправила выбившуюся из-под капюшона русую прядь:

— Проблем с аккредитацией на фестивале не было. Там все очень демократично…

— Вы ведь приехали на «Черную неделю» под своей фамилией?

— Да. Фамилия, имя, паспорт — все подлинное. Даже гражданство…

Начальник бюро Интерпола в очередной раз кивнул — да, такое решение диктовалось большой вероятностью встретить среди гостей фестиваля соотечественников, коллег и просто случайных знакомых.

— Скажите… — можно было дать собеседнице не спеша добраться до интересующей господина Боота сути, однако он привык сам управлять ходом беседы: — Скажите, я могу называть вас просто — Габриэла?

— Да, конечно, господин Боот! — Итальянка улыбнулась деликатности шефа. Они работали вместе четвертый год, другой на его месте уже давным-давно попытался бы затащить привлекательную сотрудницу в постель — а старик еще только спрашивает разрешения называть по имени.

— Так вот, Габриэла… Вы ведь начинали в Неаполе?

— Да. В отделе специальных операций.

— Мафия?

— Каморра… Это такая ее местная разновидность. Сначала работала под прикрытием, среди бандитов, потом уже официально — в комиссариате полиции.

— Когда вас направили к нам?

— После окончания университета.

— Не жалеете?

— Нет. — Габриэла плохо понимала, куда клонит шеф. Она всегда была на хорошем счету в Интерполе — внешние данные и диплом в области международной журналистики давали возможность очаровательной итальянке проникать туда, куда всем прочим доступ был закрыт.

«Алмазный мост» Кейптаун-Амстердамм, контрабанда оружия из Украины, кавказские сепаратисты мятежного генерала Магаева…

— Нет, господин Боот. Я не жалею!

— Кое-кто в руководстве считает, что вас следует отстранить от оперативной работы,

Итальянка даже не сразу отреагировала:

— Почему? За что, господин Боот?

— Видите ли, Габриэла, погиб ваш напарник…

Старик замолчал, оборвав на середине фразу, и, не дождавшись продолжения, собеседница вынуждена была повторить вопрос:

— За что? Я же не виновата!

— Вы уверены?

— От нелепых случайностей в нашем деле никто не застрахован!

— И все же сотрудников Интерпола убивают не часто… Каждый подобный случай для нас — это чрезвычайное происшествие.

Габриэла не нашлась, что ответить, и только пожала плечами. И жест ее не укрылся от внимательного взгляда шефа:

— Вот именно! Вы слишком привыкли к смерти. К чужой, к своей… В конечном итоге это вредит делу.

Итальянка опять чихнула. Достала платочек и уткнулась в него носом… Сейчас заплачет, подумал старик. Женщина! Слабое, в общем-то, существо.

— Расскажите подробно про контакт с этим русским. Как вы познакомились?

В метре от берега шумно плеснула рыбина. Со стороны упрятанных в лесу коггеджей потянуло дымком и таинственным ароматом запекаемой на углях лососины.

— Кажется, сначала все шло удачно… — вздохнула собеседница. Она уже довольно быстро справилась с собой и теперь была готова к отчету…

…После обеда господину Бооту предстояла еще одна деловая встреча. На этот раз начальник регионального бюро Интерпола ни малейшей вольности себе не позволил: костюм, белоснежная рубашка, галстук.

Говорили исключительно по-немецки.

— Здравствуйте. Проходите! Добрались удачно?

— Да, благодарю вас. Добрый вечер!

Гость прилетел из Франкфурта-на-Майне, где с недавних пор расположился Европейский монетарный институт.

— Выпьете чего-нибудь?

— Это было бы кстати, господин Боот.

— Скотч со льдом, как обычно?

— Да, пожалуй!

Гость был относительно молод, близорук и немного стеснялся своей нездоровой упитанности. Происходя из старинного баронского рода, он носил двойную фамилию с соответствующей приставкой «фон», однако по агентурным учетам Интерпола значился просто Джэком.

Именно так хозяин к нему и обратился: