Гермиона, первая леди Грейнджер (СИ) - "Латэна"

Под лорда Арчибальда Флеминга, как выразился бы отец Симуса, начали «копать». И очень энергично. Взвесив на весах важности борьбу за своё состояние, землю, репутацию и многочасовые заседания в Совете магов, бесконечные склоки, дрязги, сплетни и бессмысленные пересуды, дед Симуса выбрал первое.

Однако не являться на заседания лорд Флеминг не мог, поэтому назначил представителя, сославшись на собственную дряхлость и болезнь сердца.

Симусу, возможно, и польстило бы такое «назначение», если бы перед первым своим выходом в Совет магов он не трясся как осиновый листок на ветру. Только что он собирался на урок, досадуя, что волшебники вынуждены учиться ездить верхом на фестралах и гиппогрифах. Как будто нельзя обходиться аппарацией, каминной сетью или метлой. Но уже через минуту аппарирует вслед за дедом в Министерство Магии и спускается на самый нижний уровень, где, оказывается, и находится зал Совета магов.

Молодого волшебника снабдили тяжелой пурпурной мантией с золотым подбоем и оставили…

Всё сразу как-то пошло не так. Неправильно, с точки зрения Симуса.

Половина находившихся в зале Совета магов была знакома ему по приемам, на которых бывал лорд Флеминг. Лонерган, Ковач, Пэриш…  Альбус Дамблдор, победитель Гриневальда, «современный Мерлин», как называли его в волшебных газетах. Почему же знакомые лица показались ему звериными рожами, а приветливые улыбки оскалами? Почему, едва переступив порог, он почувствовал чью-то ненависть? Почему испугался внимания Альбуса Дамблдора?

Ах, Симус Флеминг, если не ошибаюсь, — женским голосом произнесла гора надушенного мяса, затянутая в блестящее платье. — Наслышаны. Как ваша матушка?

Прекрасно, благодарю вас, — от улыбки свело скулы. Мадам, которая так и не соизволила представиться, пользовалась отвратительно пахучими духами.

Я рада, что она одумалась, — любезно заметила женщина. — Никогда не думала, что она опустится до такой мерзости, как муж-маггл. Конечно, она вряд ли найдёт себе достойного супруга после подобной выходки, но вполне можно попытаться.

Симус вздрогнул, словно от удара электротоком и быстро отошёл прочь от этой «леди». Это было явное нарушение этикета. По правилам он должен был выслушать, что желает сказать эта жирная женщина и ответить что-нибудь вежливое. Но Симус не мог. Он слишком любил своих родителей, чтобы выслушивать любезные оскорбления.

Симус, как я рад вас видеть, — мягким голосом произнёс Альбус Дамблдор.

Фальшь. Директор Хогвартса был насквозь пронизан притворством. Сверкающая белым инеем борода и волосы, блеск ярко-голубых глаз за стеклами очков, роскошная синяя мантия, расшитая звёздами и рунами. Старый волшебник не утруждал себя пурпурной мантией Совета — она небрежно свисала со спинки его стула.

Альбус Дамблдор напомнил Симусу детскую игрушку — ярко раскрашенную фигурку волшебника. Такие продают на сельских рынках. Кустарная поделка из воска, раскрашенная гуашью. Забава для самых маленьких.

Я был очень огорчен, узнав, что вы не продолжите обучение в Хогвартсе.

Огорчен? За всё время обучения в Хогвартсе директор ни разу не выделил Симуса Финнигана из толпы прочих студентов. С чего ему огорчаться?

Я, конечно, наслышан о трагедии, произошедшей с вашей семьёй. Мои соболезнования. Но ваш почтенный родственник принял заботу о вас. Очень похвально.

Ничего не значащие фразы и любезное сочувствие. Симус знал, что история его отца не пошла дальше архивов Министерства Магии. Но каким-то образом все эти волшебники знали о констебле Финнигане и безумии Эрин. Эта жалость, деланное сочувствие, витиеватые соболезнования и острое любопытство к полукровному Флемингу просто пригибали его к земле.

Заседания в Совете магов, действительно, оказались нудными и долгими. Но, к удивлению Симуса, далеко не всё на них оказалось непонятным. Неужели дед и наставники все же добились своего? Научили его понимать людей без слов? Симус, сидя на противоположном ряду, смотрел на жесты и мимику лордов Совета и легко определял в каких они отношениях. Как лорды Ковач и Лонерган едва терпят друг друга. Как сильно стесняется своей скромной одежды волшебник с фамилией Шилдс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В бурных обсуждениях закона «О служебной ответственности» Симус тоже увидел что-то знакомое. Он помнил жалобы отца на домогательства отдела собственной безопасности маггловской полиции. Тестирования, собеседования, проверки — волшебники собирались ввести подобное в Министерстве Магии. Честно говоря, Симус был удивлён, что подобного еще не существовало в волшебных учреждениях.

Его положение в Совете магов практически ничем не отличалось от позиции лорда Арчибальда Флеминга. Тот, по его словам, также «сидел в углу, открывая рот только при вынесении решений». Но у деда были другие причины — Совет магов в его время был многочисленным и шумным. Участвовать во всех спорах означало лишь портить себе нервы. В случае Симуса, проголосуй он даже против чего-то, это вряд ли бы изменило окончательное решение. В уменьшившемся более чем в пять раз Совете магов верховодил Альбус Дамблдор. Ни один закон, ни одно правило, не могли избежать его пристального внимания. «Главу Визенгамота, победителя Гриневальда и прочее» поддерживало двадцать магов. В том числе Лонерган, Ковач и та толстая дама, носившая красивое имя Ивэнджелин. Симус от имени лорда Арчибальда Флеминга и еще четверо волшебников старались занять нейтралитет или, хотя бы создать впечатление нейтралитета. Оппозиционной партии не было вовсе.

Не было… . пока в октябре одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года в Совете магов не появился Драко Малфой. Точнее, вернулся, когда прекратил действовать запрет на посещение Министерства Магии.

В бывшем сокурснике всё было абсолютно неправильно. Научившийся видеть Симус заметил это сразу же. Он прекрасно помнил сына Люциуса Малфоя в Хогвартсе. Самая лучшая одежда, обувь, драгоценности, родовое кольцо на пальце, идеальная прическа и выражение скучающей брезгливости на лице. Принц. Слизеринский принц.

Они не виделись всего полтора года, но Драко Люциус Малфой изменился также сильно, как и сам Симус. Надменное, но, в общем-то, человеческое лицо сменила непроницаемая маска, словно черты свело судорогой, зафиксировав выражение холодного спокойствия. На этом лице жили лишь глаза — светло-серые и оценивающие. Приемлемая для чистокровного волшебника прическа — волосы ниже плеч, уложенная в «голубиное перо», исчезла. На голове Драко Малфоя красовались волосы от силы дюйм длиной. Сверкающие перстни, браслет на левой руке, запонки, булавка для галстука, фибула, удерживающая воротник мантии, — всё это исчезло. Лишь серебряное кольцо со странным светящимся камнем осталось на его руке. Знак наследника и временного Главы семьи. Одежда… .

Нет, Драко Малфой не прятал под пурпурной мантией Совета залатанное одеяние, как это делал «лорд» Шилдс. Его мантия была новой и благородно-серого цвета, а обувь из драконьей кожи. Но это были не те роскошные наряды, в которых слизеринец блистал в Хогвартсе. Симус упрямо не верил слухам о разорении семьи Малфой, но они оказались правдой.

Драко Малфой занял кресло рядом с ним. Между ними было всего одно свободное место.

Молодой мистер Малфой, поздравляю вас с возвращением.

Симус ненавидел престарелого лорда Ковача. При виде этого человека у него во рту появлялся отвратительный гадкий привкус. Ковач не сделал лично ему ничего плохого или оскорбительного, но молодой волшебник почему-то доверял своей интуиции. Кассиан Ковач был опасен и жесток как мантикора. К тому же лорд Арчибальд Флеминг отзывался о нём как о неприятном типе.

Был счастлив увидеть вашу мать вчера в Косом переулке, — добродушно проговорил лорд Ковач.

Мышцы на шее Малфоя напряглись.

Просто удивительно, что в сложившихся обстоятельствах ей удалось сохранить свою изысканную внешность.

Драко Малфой молчал.

Насколько я слышал ей необходимо занятие, — улыбка Ковача стала откровенно издевательской. — Хотел бы сообщить, что в одном из моих магазинов как раз свободна вакансия продавца…