Injectio платины 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

Закончив беглое знакомство со своей комнатой, путешественница между мирами села на постель, тут же убедившись в мягкости набитого ватой матраса, и подумала, что господин Бано Сабуро очень щедро отблагодарил её за спасение своей сестры. Вспомнив убогие домишки в вымерших деревнях, она в который раз убедилась, насколько ей повезло со старшей подругой.

Долго рассиживаться девушка не стала, приступив к разборке своих вещей.

Меховой плащ занял место на бамбуковой вешалке у двери. Убирать его ещё рановато. Там же разместилась и вторая накидка. Нижнее бельё сложила в сундук. Туда же после недолгого размышления отправились джинсы, кафтан и мужские штаны. Шляпу на всякий случай спрятала на самое дно.

Зимние сапоги с разорванными "молниями" она убрала в шкафчик для хранения обуви.

Платина долго ходила по комнате, отыскивая подходящее место для кинжала. Ей почему-то очень не хотелось расставаться с оружием. Словно кто-то упрямо нашёптывал на ухо, что оно ещё может пригодиться. Наконец она затолкала его под шкафчик у самой стены.

Теперь осталось решить, что делать с вещами из её мира? Убрать куда-нибудь вместе с сумкой или разложить каждую по отдельности?

Тайник, конечно, надёжнее. Только вот тщательно осмотрев комнату, девушка так и не нашла, где его устроить, не разбирая пола или стен.

Можно, конечно, попробовать, но вряд ли она сможет придать лакированным половицам и панелям нетронутый вид, а просто засунуть под матрас будет лишь временным решением.

Расстегнув "молнию", Ия стала перебирать оставшиеся на память о доме предметы.

Два одноразовых шприца и пара ампул новокаина везде привлекут внимание своей чужеродностью. А вот пластмассовая расчёска, зеркальце, губная помада, косметический и маникюрный набор, хотя и выглядят непривычно для аборигенов, но всё же не производят впечатления чего-то необыкновенного.

Поколебавшись, Платина убрала их в шкафчик с местной парфюмерией. Шариковая ручка, паспорт с вырванной страницей и заполненная на четверть зажигалка "поселились" с письменными принадлежностями, скромно разместившись у дальней стенки.

А кошелёк, где в потайном карманчике лежала серебряная цепочка с золотым крестиком и ключи с брелком в виде дельфинчика она убрала в то отделение шкафчика, где хранились украшения.

Осталось пристроить куда-нибудь сумку со шприцами и новокаином. После недолгих поисков девушка засунула её в щель между стеной и спинкой кровати.

Разобравшись с первоочередными делами, она окинула пристальным взглядом комнату, после чего, набросив плащ, вышла во дворик, который тоже требовалось осмотреть.

Снег уже повсеместно растаял, заполнив центральный прудик мутной водой, едва не переливавшейся через облицованные камнем берега.

На свободной от покрывавших часть двора каменных плит земле уже проклюнулись зелёные иголочки молодой травки.

Ия неторопливо подошла к перекинутому через водоём мостику, сложенному из гладко отшлифованных блоков. Чисто декоративный характер данного сооружения подчёркивала искусная резьба, украшавшая низенькие каменные перила.

— Самая младшая госпожа! — резкий окрик заставил девушку вздрогнуть.

Обернувшись, она увидела поднимавшуюся на мостик Ошо Сабуро.

Её аккуратно выщипанные и зачернённые брови сурово сошлись к переносице, а ярко алые губы собрались в куриную гузку.

"Совсем, как у Угары", — мелькнуло в голове Платиной.

Помня о правилах хорошего тона и своём статусе, она первой поприветствовала собеседницу почтительным поклоном.

— Рада видеть вас, вторая госпожа наложница.

— Погулять вышли, Ио-ли, — чуть смягчилась та.

— Да, Ошо-ли, — кивнула приёмная дочь начальника уезда. — День сегодня просто замечательный.

— Действительно, погода прекрасная, — охотно согласилась молодая женщина и, демонстративно посмотрев ей за спину, поинтересовалась: — А где ваша служанка?

— Я её отпустила, — пояснила девушка.

— Куда? — вскинула брови наложница.

— Просто отпустила, — небрежно пожала плечами Платина. — Она мне сейчас не нужна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А когда понадобится, будете искать по всему дому? — не скрывая иронии, предположила собеседница.

Ия слегка растерялась, сообразив, что выпроводив Оки, она совершенно не подумала, как её найти.

А вторая наложница продолжила распекать смущённую, девушку:

— Служанка всегда и всюду должна сопровождать свою госпожу. Это её долг, Ио-ли!

При этих словах она кивнула на стоявшую у мостика молодую женщину в "форменном" зелёном платье.

Приёмная дочь начальника уезда ещё не знала её имени, но, невольно вспомнив свой разговор с Угарой, подумала, что и у этой несчастной тоже нет своей жизни, и весь смысл существования состоит лишь в потакании капризам хозяйки.

— Если она куда и может уйти, то только ненадолго и с вашего разрешения или по поручению, — закончила свою мысль собеседница.

— Я запомню ваши слова, Ошо-ли, — заверила девушка. — И всегда буду им следовать.

— Рада была помочь, Ио-ли, — снисходительно улыбнувшись, та обратилась к своей служанке: — Паули, найди эту ленивую девчонку и приведи сюда!

— Слушаюсь, вторая госпожа наложница, — с поклоном отозвалась она.

— Мои родители родом из Чаги, — словно тут же позабыв о ней, неожиданно проговорила молодая женщина. — Туда дошла петсора. Господин посылал людей узнать, что с ними случилось. Недавно они вернулись. Теперь я точно знаю, что там никто не выжил.

— Мне жаль, что судьба обошлась с вами так жестоко, Ошо-ли, — совершенно искренне посочувствовала ей Платина.

— Но вы почему-то излечились от этой болезни! — глаза собеседницы вдруг полыхнули болью и злобой, а в голосе послышалось сожаление и даже упрёк, словно девушка чем-то виновата в смерти её близких.

Понимая, что наложница потеряла родителей, поэтому вряд ли способна рассуждать достаточно адекватно, путешественнице между мирами тем не менее пришлось давить охватившее её раздражение. Чтобы лучше спрятать эмоции, она убеждённо заявила:

— Лишь незаслуженной милостью Вечного неба и горячими молитвами госпожи Амадо Сабуро!

— Почему же она не молилась за моих близких?! — губы наложницы задрожали.

— Я сама слышала, как госпожа Сабуро молилась за всех людей, прося уберечь их от петсоры, — заступилась за свою подругу Ия. — Но она всего лишь человек и не может указывать богам, что делать.

Глядя в сузившиеся глаза молодой женщины, на её вспыхнувшие гневным румянцем щёки, Платина с тоской поняла, что их разговор рискует перейти в перепалку.

К счастью, в этот момент появилась служанка собеседницы и испуганно втянувшая голову в плечи Оки.

— Вот она, госпожа! — бодро доложила посыльная, отвесив девочке звонкий подзатыльник.

"Даже моя служанка здесь самая младшая, — невольно скривившись от столь очевидного проявления дедовщины, то есть бабовщины, горько усмехнулась приёмная дочь начальника уезда. — Вся разница в том, что меня не бьют. Пока".

И тут на Оки обрушилась та смесь из раздражения, горького сожаления и злости, что изначально предназначалось для её хозяйки.

— Как ты посмела оставить свою госпожу?! — почти визжала вторая наложница. — Разве не знаешь, что должна находиться при ней неотлучно?! Хочешь, чтобы тебя наказали, нерадивая негодяйка?!

Платина не раз видела, как госпожа Андо ругает Енджи. Саму её тоже били во время короткого, но очень запоминающегося пребывания в рабстве.

Однако сейчас она подозревала, что Ошо не столько выплёскивает эмоции, сколько демонстрирует ей свою власть.

Вот только девушка ещё не настолько сроднилась с новой реальностью, чтобы спокойно наблюдать, как злобная дура куражится над беззащитной девочкой.

— Не стоит служанку наказывать за промахи её госпожи, — стараясь, чтобы голос звучал как можно доброжелательнее, сказала она. — Это же я, не подумав, отослала её прочь. Но теперь вы, Ошо-ли, всё мне разъяснили, и я больше не поступлю так неосмотрительно.