Его счастье - Энжи Вэс

ужасно. Я как представлю, мне становится дурно. − Лили обмахивала лицо ладонью. − Женщина не должна заниматься ничем, кроме дома и детей. На то она и женщина. Надо знать свое место.

«Женщина не должна заниматься ничем, кроме дома и детей» − да что это значит, черт возьми! Почему она не в праве заниматься тем, к чему лежит душа? Почему она не может по своей воле не выходить замуж, а жить самостоятельно? И почему она должна отказываться от своей мечты в угоду домашнего очага? Оливию так раззадорили ее слова. Ей даже платье нельзя подобрать без ведома матери. Абсурд! В душе поднималась буря. И имя ей ярость. Оливия вцепилась руками в складки платья. Наверняка ее щеки приобрели оттенок красной розы. Она всем докажет, что способна на гораздо большее, чем просто на роль послушной жены. Оливия заглотнула побольше воздуха.

− А можно мне попробовать? — выдала она.

Все уставились на нее: женское и мужское общества. Даже Лонгстри, беседующий с женщиной, вдруг повернулся к ней. Ошеломила абсолютно всех, никого не оставила равнодушным. И Саймона тоже. Он так смотрел на нее, но его взгляд было трудно прочитать. Оливия не могла понять, осуждает он ее или хвалит.

− Ты что, с ума сошла?! — процедила сквозь зубы мать, крепко сжав ее руку. — Я запрещаю тебе, слышишь! Что за дерзость? Ты останешься там, где стоишь!

Лорд Джекинсон, казалось, смотрел на Оливию взглядом человека, который уважает или даже гордится ею. А вот его жена презрительно фыркнула и задрала свой острый нос.

Он протянул ей лук со стрелой и сказал:

− Леди Уотсон. − Джекинсон кивнул на предметы в руках, приглашая тем самым принять участие. — Вы до этого держали оружие в руках?

Оливия отцепила напряженную руку Лили. Ее хватка напомнила ей клешни краба. Оливия медленно двинулась навстречу Джекинсону.

− Да, я не только держала, но и стреляла. Из лука в том числе. В юности меня обучил этому отец, граф Брайтшир.

Оливия решительно взяла в одну руку лук, а в другую стелу.

− Можете воспользоваться моей мишенью, миледи, − предложил Саймон.

Она благодарно кивнула, и Саймон пропустил ее вперед. Заняв его место, она встала на позицию. Оливия знает технику, она справится. В этот момент ее вера в себя была как нельзя кстати. Она докажет, что женщина может держать в руке не только цветные ленты для шляпок, но и опасное оружие. Оливия собралась с духом и готова сделать свой, возможно, роковой выстрел.

— Леди Уотсон! — Из неоткуда выскочил возбужденный Лонгстри. — Неужели вы позволите себе и такое поведение — занять место мужчины на соревновании?!

Все переглядывались с барона на Оливию. Она растерялась. Оливия боялась не самого Лонгстри. Лишь его длинного языка, за который ей хотелось подвесить его лично.

— Возражений в женской стрельбе не было ни у кого. И что не так с поведением молодой леди? — в замешательстве спросил Джекинсон.

Лонгстри смотрел на Оливию, а она, слегка побледнев, опустила взгляд. Мертвая тишина накрыла поле. Каждый из присутствующих ждал минуты, когда барон продолжит договаривать то, что начал. Лили стояла в напряженном неведении. Женская половина надеялась на раскрытие ужасной тайны. А мужчины пребывали в недоумении. Саймон стоял с маской равнодушия на лице, а Оливии было просто страшно.

Она не могла предсказать, что в любую секунду мог ляпнуть этот прохвост. Оливия так сильно сжала лук, что он начал выскальзывать из ее вспотевших ладоней. С каждой пройденной секундой обстановка обострялась, а тишина становилась все более гнетущей.

— О, лорд Лонгстри просто перегрелся на солнце, — неожиданно влез Саймон, положив руку на плечо барона. — Не так ли? — он обратился к самому Лонгстри. — У вас наверняка сейчас кружится голова, и вы сам не свой. Вам просто необходим отдых.

Ладонь Саймона жестко стиснула маленькое плечо барона, отчего тот больно поморщился и сказал:

— Да, должно быть, я схватил солнечный удар. Я думаю, мне стоит укрыться в тени. Прошу меня извинить.

Он ушел в сторону дома. Увидев, как Оливия вся сжалась от страха, Саймон сам похолодел. Он сохранял сдержанность и спокойствие со стороны, а у самого внутри все бушевало, будто ураган прошел. Саймон испугался за нее. Душа его рвалась встать на защиту Оливии, укрыть ее в своих объятиях. И все же каков ублюдок! Посмел в обществе угрожать Оливии! Когда он только открыл свой грязный рот, Саймона затрясло от злости. Ему захотелось взять лук и пристрелить его. Это бы решило ее проблемы ценой его собственным спокойствием.

Все выдохнули и продолжили внимательно наблюдать за Оливией. Она же в свою очередь выразила своими удивленными глазами благодарность Саймону за ее спасенье. Это нашло отголосок в его сердце.

«Не за что, малышка» — чуть не ответил он ей, но вовремя одумался.

Оливия снова встала на отметку. Расправив широко плечи, она завела стрелу, как учил ее отец, и прикрыла один глаз. Благо, конкретно ее платье давало ей достаточно свободы для движения. Не было ни корсета, ни подвязок, ни длинных обтягивающих рукавов. Прицелившись, Оливия настраивала дыхание.

Буквально за ней стоят женщины, которые дышат ей в затылок и жаждут ее промаха, ее поражения, ее позора. Если бы Лонгстри остался, несомненно, он был бы одним из этих людей. Но Оливия не знала, чего ждет Джекинсон и Райли. Первый, возможно, испытывает ее на интерес. Лили было неважно, попадет она или нет. Она лишь хотела, чтобы ее непослушная дочь поскорее вернулась на место, и все забыли об этом. А вот что думал Саймон? У Оливии дыхание сбилось, когда она представила, как он сейчас смотрит на нее сзади, разглядывает ее спину и следит за всеми движениями. Сердце Оливии бешено заколотилось. Ей необходимо собраться! Это ее шанс показать себя, она не может оплошать сейчас.

Замедлив поток воздуха, она выпустила стрелу на выдохе. Леди и джентльмены были ошарашены, пребывая в молчании. Когда Оливия открыла второй глаз и, опустив лук, увидела результат, она не поверила собственным глазам. Она попала! И не куда-то, а в точную десятку! Эти громкие аплодисменты были для нее. За исключением злющих завистниц, конечно, потому что Саймон был полностью поглощен Оливией. Она же в свою очередь смутилась и покраснела. А Лили, родная мать, только сдержанно улыбнулась и зацепилась за ее локоть.

— Браво, леди Уотсон! Браво! — торжественно кричал Джекинсон. — Вы, миледи, с каждой нашей встречей удивляете меня все больше и больше. Признайтесь, вы же профессиональный стрелок!

Оливия ответила лишь смехом,