Нужная работа - Бабкин Михаил Александрович

— Ты посохом-то не слишком размахивай, — заметил Марвин, поднимая с пола сержантский пистоль. — Пилоты о его силе ничего не знают, потому черта с два ты их напугаешь. А вот скорострел другое дело, оружие для народа понятное, потому реально страшное. — Он подошел к пилотской кабине, глянул на выжженные в переборке дыры и с плохим предчувствием открыл дверь.

К сожалению, Марвин не ошибся: в кабине было пусто. Стены, потолок и лобовые стекла были испачканы черной пылью, на сиденьях двух кресел лежала скомканная летная форма. Пульт управления помаргивал разноцветными лампочками, некоторые из них светились ровным красным цветом. Как понял Марвин, дело было плохо — вряд ли красные огоньки означали нормальную работу систем. Он оторвал взгляд от пульта, посмотрел в окна и остолбенел.

За стеклами открывался потрясающий вид. Марвин стоял, вглядываясь в открывшуюся даль, напрочь забыв и о тревожных сигналах, и о притихшем за его спиной напарнике.

В чистом, без единого облачка небе сияло утреннее солнце. А под ним, на полпути к горизонту, серебрилось море — спокойное, окантованное желтой полоской берега. В ослепительном блеске едва различались контуры парусных судов, издали похожие на блеклые черточки-запятые. На попавшие в глаза случайные соринки.

На побережье раскинулся большой город со строгими линиями центральных улиц и бесконечным лабиринтом узких переулков. Окраины были застроены неказистыми домами с двускатными, загнутыми вверх по краям крышами; ближе к центру дома сменялись высокими зданиями с классически ровным верхом. Диковинный вид крыш напомнил Марвину шляпы конных пастухов с завернутыми по сельской моде широкими полями. На миг ему даже почудилось, будто внизу собралась целая орава низкорослых табунщиков, желающих разобраться с пойманными ими громилами — угонщиками скота.

В центре города возвышался белокаменный дворец, окруженный парком и стеной с редкими башенками-бойницами — скорей всего декоративными. Разглядеть подробнее у Марвина не получилось, слишком далеко, да и многоэтажные здания мешали. Однако в том, что это был именно дворец, он не сомневался.

Но больше всего Марвина поразило не море и не город, а горизонт.

Изогнутый дугой, он странно ограничивал и море, и поля, и зеленеющие вдалеке леса. Создавалось впечатление, что крылатая машина летит над громадным диском с четко установленными границами, за которыми ничего нет. Где море сливается грохочущим водопадом в никуда, а кроны дальних лесов свисают над бездной; где можно дойти до края мира и, спустившись на веревке, увидеть его обратную сторону.

Марвин знал, что выдуманный Фемахом мир конечен, что магия обители не может создать полноценный вариант реальности. Но это была теория, а практика оказалась гораздо нагляднее и внушительнее. Почти шоковой.

Разумеется, никакого вражеского государства Хардосс здесь не было. И не могло быть, потому что ему негде разместиться в этом жестко ограниченном пространстве. Откуда и почему у бойцов взялась уверенность в его существовании, оставалось только догадываться.

— Далий, ты видишь? — Марвин протянул руку, едва не коснувшись пальцами запыленных стекол. — Посмотри на горизонт, что скажешь?

Напарник подошел ближе к пульту, оперся на посох и вгляделся в слепящую морскую гладь. Быстро устав смотреть на яркое, он вытер слезящиеся глаза:

— Горизонт как горизонт. Море, корабли, лодки… Ничего особенного.

— А если так? — Марвин положил ему на спину руку. — Если с браслетом?

Далий нехотя поглядел на море, мол, чего там может быть интересного, вода как вода, и удивленно воскликнул:

— Опаньки! Горизонт-то напрочь завален. Это почему же?

Марвин отпустил руку, заранее зная, что произойдет.

Ему всего лишь хотелось убедиться, что увиденное им не обычный обман зрения.

Далий недоверчиво прищурился:

— А теперь вроде нормально, никаких географических извращений… Ух и мощное пространственное колдовство, аж до кишок продрало. Любопытно, зачем оно?

Марвин хотел было объяснить, что к чему, для понимания ситуации, но тут напарник глянул вправо и сказал внезапно севшим голосом:

— Посмотри-ка сюда. Тоже нехило.

Марвин посмотрел.

Неподалеку, параллельно курсу крыловоза, парил черный дракон. Чуть меньше летающей машины, изящный до хрупкости — словно нарисованный тонкой кистью на небесной синеве, — он казался абсолютно нематериальным. Чем-то воздушным, случайно приобретшим цвет и форму.

Солнце всполохами растекалось по глянцевым крыльям, остро поблескивало на чешуйках длинного тела. Узкий хвост дракона заметно извивался, то ли от встречного ветра, то ли балансируя полет; рогатая голова на вытянутой шее казалась излишне массивной для столь эфирного существа.

Было непонятно, знал дракон о летящем поблизости крыловозе или нет. Скорей всего знал, но не подавал виду, что заметил камуфляжного попутчика, — или ему было неинтересно, или дракон считал ниже своего достоинства обращать внимание на подобные безделицы.

— Во зверюга! — насмотревшись, радостно сказал Далий. — Никогда не думал, что увижу на самом деле.

— Кого? — не понял Марвин.

В ответ напарник молча расстегнул куртку-ветровку и постучал пальцем себя по груди, по отпечатанному на футболке черному силуэту. Марвин судорожно сглотнул, вновь глянул в лобовое стекло, но дракон уже исчез, будто растворился в воздухе. Словно вернулся в свое нематериальное состояние.

Едва Марвин отвел взгляд от стекла, как над головой у него что-то мерзко заскрежетало, одновременно с этим все лампочки на пульте вспыхнули аварийно-красным светом. Крыловоз зашатался, накренился вбок и заскользил вниз, в сторону от города. Марвин едва успел ухватиться за спинку кресла.

— Падаем! — крикнул Далий. — Шеф, дергай в кресло и пристегнись ремнем! Авось выживем.

Марвину не оставалось ничего иного, как последовать совету.

Машину трясло и бросало из стороны в сторону, гул работающих крыльев превратился в дробный грохот. Пейзаж за окнами рассыпался на отдельные, быстро меняющиеся картинки: земля, небо, море… и снова земля, море, небо. Но очень скоро осталась видна только земля, вернее, растущие с каждым мигом зеленые холмы.

— Сейчас ка-ак жахнемся! — сквозь грохот проорал Далий.

Марвин успел глянуть на напарника — на лице у того не было и следа испуга, один лишь живой интерес к происходящему, — когда крыловоз обещанно «жахнулся».

Удар был сильный, однако не сокрушительный, как того ожидал Марвин. Машина упала брюхом на склон холма и заскользила вниз, цепляясь полозьями и разом опавшими крыльями за густые кусты. Постепенно снизив скорость, крыловоз въехал в низину, где остановился — крепко помятый, неработающий, с прожженными в корпусе дырами, но в остальном совершенно целый. Годный к восстановлению.

Марвин выбрался из кресла, сказал хрипло: «С прибытьицем», не услышал своих слов и, шатаясь, побрел к выходу из салона. Выбитый ударом входной люк оказался раскрыт настежь, оставалось только опустить лестницу, что Марвин и сделал. Держась руками за перекладины, он медленно слез на землю: после воздушной карусели у Марвина все еще кружилась голова.

Отойдя недалеко от машины, Марвин остановился и огляделся. Вокруг были холмы, над ними летнее небо и солнце; в невероятной тишине едва слышно звенели сверчки. Или, возможно, это звенело в голове у самого Марвина, понять было сложно.

— Гражданин старший механик, — донеслось до него будто сквозь ушные затычки, — ты на крылья смотрел?

Марвин оглянулся.

Возле одного из опущенных крыльев стоял Далий, с обязательным посохом под мышкой и плотно набитым вещевым мешком на плече. По внешнему виду напарника никак нельзя было сказать, что он с минуту назад был на волосок от смерти. И что Далий вообще испытывает какие-то неудобства после крушения, вроде нервной тряски и глухоты, как у его любимого начальника. «Одно слово, нечеловек, потому и нервы соответственные, — с легкой завистью подумал Марвин. — Если не стальные, то уж точно металлокерамические».