Элизабет Тейлор. Жизнь, рассказанная ею самой - Элизабет Тейлор

живется несладко, вернее, совсем худо. Счастье с моделькой оказалось слишком коротким, она попыталась не просто отучить Бартона от пьянства, но и оградить от всего и всех. Если к нам с ним иногда не пускали старых приятелей наши секретари, то к Бартону никого не подпускала Сьюзи. Не пить, не встречаться с друзьями, не играть того, что моделька считала неподходящим, не имея ни малейшего понятия о том, что такое театр и кино, не разбираясь в сценариях, она сама отвергала непонравившиеся предложения, в результате Ричарда вообще перестали приглашать маститые режиссеры.

Появляясь где-то вместе с Бартоном, эта моделька его просто компрометировала своей дикостью, заставляя тыкать пальцем в каждого, кто ей незнаком и называть поименно. Незнакомы были практически все, а тех, кого моделька уже видела, она с легкостью забывала, потому Ричард весь вечер бывал вынужден называть и называть остальных гостей.

Об этом он рассказал мне сам, когда приехал на мой юбилей – пятидесятилетие.

Свои пятьдесят я встречала уже в новом облике и новом статусе – разведенной женщины и вернувшейся на сцену актрисы. Да-да, я вернулась и в кино, и в театр, не в том объеме, конечно, всего в одном спектакле «Лисички», но вернулась.

Ричард попросил разрешения приехать и поздравить. Могла ли я отказать в такой просьбе дважды бывшему и дважды мужу? Конечно нет!

Бартон тоже был разведен. К неудовольствию модельки оказалось мало запереть от Ричарда выпивку, которую он тут же заменил сумасшедшим количеством сигарет, его еще нужно поддерживать в остальном, а не только сопровождать на разные светские мероприятия. Да и на приемах требовалось выглядеть и вести себя, чего моделька явно не умела. Ричард рассказывал не только о плохой памяти и неспособности хотя бы не подавать вида, что кого-то не помнишь, но и какой-то дикой способности скукоживаться только от того, что на нее смотрят незнакомые люди.

Но мне не было жаль бывшего супруга из-за неспособности его жены освоиться в обществе, не я ему модельку выбирала. Не нужно связываться с модельками или официанточками, тогда не будет таких проблем.

Хуже, что она совершенно лишила Ричарда творческого простора и общения с близкими по духу людьми. Вот теперь его друзья, привыкшие к моему легкому общению, осознали, что значит потерять друга. Никаких пабов, никаких веселых компаний, никакого общения! Она разогнала всех, Ричард говорил, что чувствовал себя беспомощным старцем, которому скоро будут подсказывать, в какой стороне дверь в туалет.

Слушая такие стенания, я снова пожимала плечами:

– А чего ты ожидал, дорогой, что моделька, подцепленная на лыжном курорте, куда они пачками съезжаются ради ловли мужей, станет тебе настоящей подругой? Не для того она тебя ловила, чтобы дружить, она ждала драгоценностей, как у Тейлор. Почему бы тебе не подарить ей нечто вроде «Круппа»? Может, разрешила бы пропустить рюмку или посидеть в пабе?

Но хуже всего, что Ричард не был нужен ей больным! У Бартона начались серьезные проблемы из-за застарелого артрита и подагры, вернулись приступы эпилепсии, беспокоило защемление шейного нерва и не слушалась правая рука. Вот уж чего красотка никак не предполагала, так это необходимости еще и ухаживать за больным мужем! Ричард исхудал и едва держался на ногах, с трудом доводя спектакли до конца.

Вместо того чтобы озаботиться здоровьем супруга, моделька, как только его после потери сознания на сцене доставили в госпиталь и сделали операцию (которая ничего не дала, боли остались), тут же Бартона бросила! Недолговечный брак был Бартоном неплохо оплачен, моделька получила купленную ими в Пуэрто-Вальярта виллу и миллион долларов. Но Ричард говорил, что был готов отдать и все остальное, только бы она исчезла с его глаз!

– Знаешь, Элизабет, жизнь со мной ей не по плечу, она словно артисточка кордебалета из захудалого театрика, попытавшаяся выйти в главной роли на блистательной сцене столичного театра.

– Я тебя на ней не женила, сам подцепил!

И наконец наступил последний акт нашей с Бартоном земной трагедии.

Майкл, я знаю, тебя предавали не раз. Но тебя никогда не предавали ТАК.

Ричард женился на Сьюзи Хант, как он сказал, мне назло. Я вышла замуж за Уорнера в ответ. Но прошло время, это «назло» закончилось, мы разошлись со своими помощниками по мести друг другу и решили если не жить вместе, то хотя бы играть.

Бартон был слишком слаб, чтобы сниматься в фильмах, а я после успеха спектакля «Лисички» полна решимости оставаться на сцене еще долго. После стольких лет отлучения от игры я страстно желала если не наверстать упущенное, понимая, что это невозможно, потерянных лет не вернешь, то хотя бы продлить сценическую жизнь. Я очень хотела играть, причем играть с Бартоном, что после моего пятидесятилетия и нашей с ним встречи казалось вполне возможным.

И пьеса нашлась – «Частные жизни» Ноэля Кауарда, роли, словно списанные с нас самих. Удивительно, в пьесе, написанной, когда я еще не сыграла свои первые роли, Ноэль изобразил то, что произошло с нами через полсотни лет! Предвидение гения? Наверное, таких пар, как наша с Бартоном, по всему миру много…

Герои пьесы Аманда и Элиот начинают ценить друг друга и понимают, что потеряли в результате развода, только после попытки жить с другими партнерами. Удивительно, но все диалоги просто списаны с нашей жизни, каждое слово мы могли бы произнести от себя лично, все, все про нас!

Но согласится ли Ричард, ведь это значило бы снова выставить напоказ наши отношения, привлечь к себе внимание прессы, поставить себя под удар безжалостной критики. Я предложила Бартону 70 000 тысяч долларов в неделю за эту работу. Никто не знает, с каким волнением и даже страхом я ждала ответ, ведь отказ Ричарда означал бы, что либо Бартон все же терпеть меня не может, либо презирает как актрису.

Ричард согласился!

Но меня снова мучили сомнения, не было ли его согласие продиктовано просто финансовыми трудностями, ведь это я успешно занималась приростом своих капиталов, Бартон не умел делать деньги, зато тратил их легко. В результате мы были в разной финансовой категории, и я вполне могла позволить себе взять его на содержание. Это ужасно: я была готова платить Бартону за то, что он будет играть со мной себя самого!

Мы играли. Зрительный зал был полон, хотя большинство приходило просто посмотреть на постаревших «Лиз и Дик». А вот критики приняли нашу попытку в штыки, им не нравилось все, подозреваю, что особенно моя игра. Мне наплевать, потому что я видела восторг в глазах