Русский металл - Эрик Ардаган

Когда раздался взрыв, Петр стоял в рубке, поэтому осколки его не задели. Он выскочил на палубу и бросился к сестре, которой Теренс как раз помогал подняться на ноги. Как и Петр, она совсем не пострадала. Теренсу повезло меньше: в плече засел крупный осколок, спина вымокла от крови, в ногу вонзилась щепка, и он сильно хромал. Не обращая внимания на травмы, Теренс бросился к дымящимся останкам своего судна. Нелли и Петр осмотрели друг друга и убедились, что оба целы. Кинжалов схватил огнетушитель и погасил несколько тлеющих обломков, пока те не разгорелись.

Девушка нашла полотенце и поспешила к Теренсу, который пытался зажать порез на плече, ошеломленно глядя на руины своего катера. Раздался вой полицейской сирены, и Теренс обернулся к Нелли. В глазах его боль мешалась с гневом.

— Наверняка это «Старк Грин», — тихо сказал он. — А вдруг и брата моего убили они?

* * *

Клэй Зак сидел в маленькой кофейне в паре миль от причала и смотрел в окно, любуясь клубами дыма и языками огня над водой. Он допил кофе со слоеным пирожным, оставил на столике щедрые чаевые и отправился к своему коричневому джипу, припаркованному чуть поодаль.

— Дым над водой, — пробормотал он вслух и принялся напевать одноименную песню «Дип Перпл».

Нисколько не сомневаясь в удачном исходе операции, Зак поехал в аэропорт, где на летном поле его уже ждал частный самолет Майкла Старка.

37

Самолет бизнес-класса сделал круг над аэродромом, дожидаясь, пока освободится взлетно-посадочная полоса, и мягко коснулся грунта. Принадлежащий НИИПИ «Хокер 750» был выкрашен в такой же ярко-бирюзовый цвет, как морские суда агентства. Реактивный самолетик прокатился по инерции до здания из красного кирпича и наконец остановился рядом с более крупным «Гольфстримом G650». Дверь в фюзеляже открылась, и Кинжалов-старший быстро спустился по трапу, на ходу натягивая куртку, чтобы защититься от пронизывающего ветра. В здании аэровокзала его поприветствовал дружелюбный толстяк за стойкой регистрации.

— Добро пожаловать в Эллиот-Лейк! Нечасто у нас садятся два самолета в один день, — с деревенским выговором протянул служащий аэропорта.

— Что, для регулярных авиалиний полоса коротковата? — спросил Кинжалов.

— Сейчас она всего четыре с половиной тысячи футов, по в следующем году мы планируем сделать ее длиннее. Не хотите взять машину в прокат?

Петр утвердительно кивнул и вскоре вышел из аэровокзала со связкой ключей от синего кроссовера «Форд». Расстелив на капоте машины карту, он принялся изучать местность. Эллиот-Лейк — маленький городок неподалеку от северо-восточного берега Гурона, милях в двухстах семидесяти пяти от Детройта, относится к округу Алгома в провинции Онтарио. Вокруг раскинулись скалистые горы, извилистые реки и глубокие озера. Аэропорт стоял посреди густых лесов в нескольких милях от города. Сквозь горы до Гурона тянулось шоссе, упиравшееся в Трансканадскую магистраль. Цель поездки лежала примерно в пятнадцати милях к западу — старый лесозаготовительный и шахтерский поселок под названием Блайнд-Ривер.

Дорога оказалась весьма живописной: шоссе петляло по горам мимо нескольких озер и бурной речки, образующей высокий водопад. Ближе к берегам Гурона местность стала более пологой. Кинжалов медленно проехал сквозь поселок, любуясь деревянными домишками, построенными в основном в 30-е годы прошлого века. Выехав на окраину Блайнд-Ривер, он увидел большой железный сарай и примыкающую к нему площадку с высокими кучами камней и руды. Над старой вывеской, гласившей «Кооператив Горнопромышленников Онтарио, склад», развевался флаг с кленовым листом. Кинжалов припарковался возле входа и увидел плечистого мужчину, который спустился с крыльца и сел в белый седан последней модели. Незнакомец внимательно наблюдал за Кинжаловом сквозь темные очки, дожидаясь, пока он выберется из машины и войдет в здание.

Пыльное помещение смахивало на музей горнодобывающей техники. По углам стояли ржавые тачки для руды и кирки, по стенам висели полки, забитые журналами по горному делу и старыми фотографиями. За длинной деревянной стойкой виднелся огромный старинный сейф, в котором, по всей вероятности, хранились самые ценные образцы минералов.

За стойкой сидел старик, выглядевший таким же запыленным, как и все вещи в сарае. У него была грушевидная голова, седые волосы и усы, странным образом гармонировавшие с выцветшей фланелевой рубашкой и полосатыми подтяжками. Из-под бифокальных очков, спущенных на кончик носа, на Кинжалова внимательно уставились серые глаза.

— Доброе утро, — поздоровался Петр, предварительно представившись. Он оглядел блестящий жестяной баллон, напоминающий фляжку, и добавил: — Какая славная у вас масленка!

Старик понял, что Кинжалов не заблудившийся турист, ищущий дорогу, и заметно оживился.

— Раньше из таких наполняли масляные лампы в шахте. Эта — из Брюс-Майне, тут неподалеку. Мой дедуля работал на тамошних медных рудниках, пока их не прикрыли в 1921-м, — хриплым голосом пояснил старик.

— И много здесь медных рудников? — поинтересовался Кинжалов.

— Да не сказал бы — почти все медные и золотые шахты выработали десятки лет назад. В свое время тут крутилась куча черных старателей, однако мало кто из них смог разбогатеть, — ответил он, качая головой. Посмотрев Кинжалову в глаза, старик спросил: — Чем могу помочь?

— Меня интересуют ваши запасы рутения.

— Рутений? — переспросил он, подозрительно оглядывая Кинжалова. — Вы, что, за компанию с тем здоровяком?

— Нет.

Кинжалов вспомнил странного незнакомца в коричневом костюме, которого он, несомненно, где-то видел.

— Чудеса, да и только, — прищурился старик. — Тот парень сказал, что он из Министерства природных ресурсов в Оттаве и явился проверить наши запасы рутения. Это единственный минерал, который его интересовал, и тут следом являетесь вы и спрашиваете то же самое.

— Он представился?

— Кажется, его зовут Джон Бут. Странный тип, скажу я вам… Итак, мистер Кинжалов, зачем вам рутений?

Петр в общих чертах обрисовал суть исследования Лизы Белых в университете и значение рутения как катализатора. Он не стал вдаваться в подробности и не упомянул ни о важности открытия, ни о взрыве в лаборатории.

— Да, было дело, неделю назад я выслал им образец. Кроме государственных и частных лабораторий, мало кто интересуется рутением. Цены на него взлетели до небес, так что покупателей почти нет. Разумеется, мы неплохо на нем заработали, однако пополнить запасы, увы, не можем.