Лавина чувств - Элизабет Чедвик

Агнес де Роше сидела у ткацкого станка, продевая поперечные нити для будущего шерстяного покрывала, которое она ткала. Она совсем запуталась в этих нитках и недовольно посматривала на свою работу. С большим усердием принималась за свой труд, но постепенно настроение менялось. Работа не клеилась. Покрывало выходило то слишком широким, то узким, то каким-то неровным и перекосившимся, как, впрочем, и неуправляемый поток ее мыслей. Получалось не то, что она задумала. Вместо ярких осенних золотистых цветов, они казались ей тусклыми и неинтересными, и это не могло удовлетворить ее вкус.

Агнес положила на стол деревянные ткацкие принадлежности и накрыла их куском уже законченного покрывала. Ее руки с гладкой, правда, уже постаревшей кожей были унизаны обычными золотыми украшениями, как и приличествовало жене барона. Эти руки не внушали ей никакой гордости за себя, они казались ей сейчас такими неуклюжими. Она разглядывала свои пальцы и видела, как они потолстели — теперь невозможно было снять с них кольца, даже если очень захотеть, они вросли в них намертво. После рождения Мартина ей так и не удалось вернуть свою некогда привлекательную фигуру. Ее тело лишилось упругости и стало дряхлым, как износившееся судно. Она отныне радовалась тому, что Вильям не оказывал ей пристального внимания, которое он уделял когда-то одной из своих любовниц.

Иногда она грезила, и тогда ее одолевали видения. Уголком глаза на мгновение она начинала видеть образ Морвенны де Гейл: ее роскошные темные волосы, волнами спадающие ей на спину; длинные полы ее зеленого бархатного платья, тянувшегося по полу; и ее прекрасное стройное тело, светившееся обещанием страстной и полной удовольствия жизни, которому никогда не будет суждено исполниться. Последний крик Морвенны, после того как она упала на этих смертоносных ступеньках, полукругом спускавшихся в просторную гостиную, временами эхом звучал в ушах Агнес. Морвенна — продажная сука и шлюха — не удовлетворилась тем, что Вильям делал с ней на ложе. Она отняла у него все, что он имел, — его честь, долг и заботу. Кроме того, Морвенна продолжает проявлять свою жадность и после смерти, проглатывая все это в том белом склепе, который он выстроил для нее. Агнес сжала ножницы и провела ими по столу, оставляя узкую светлую полосу.

Ее мысли переставали блуждать, когда рядом находилась ее золовка. Веселая пытливая натура Мод, ее удивительная говорливость оставляли мало места для тяжелых раздумий Агнес. Но у Мод появился повод навестить уволенную служанку, которая находилась в монастыре возле Ньюарка, а значит, она вернется по меньшей мере через два дня. Агнес знала, что для Мод ее компания — сущая пытка, и потому та всегда стремилась поскорее уйти.

Слабый шум у дверей заставил Агнес вскочить со своего места и спрятать ножницы в руках. Она сощурила глаза, присматриваясь к молодой женщине и ребенку, стоящим на пороге позади служанки. Безусловно, она знала их, но откуда?

— Леди Линнет де Монсоррель, — объявила служанка и отошла в сторону, чтобы посетители смогли войти в «святая святых» Агнес. Вильям имел собственную комнату на противоположной стороне замка, а в эту он заглядывал очень редко, лишь в случае крайней нужды. Ее покои он то ли в шутку, то ли всерьез называл убежищем для ведьм.

Густые брови Агнес поднялись кверху, затем опустились вновь, придав ей необычный, слишком хмурый вид. Она наконец вспомнила. Мод отпрашивалась у нее, чтобы позаботиться о Линнет де Монсоррель в первые дни после смерти ее мужа, который погиб из-за того, что на него навалилась обезумевшая лошадь на ярмарке в Смитфилде. То, что она является вдовой Джайлса де Монсорреля, для Агнес было абсолютно безразлично. Но то, что она помолвлена с этим ублюдком и это позволяло ему сразу подняться от наемного воина до королевского барона, заставляло ее злиться неимоверно.

— Вот уж действительно неожиданное удовольствие, — процедила она, осторожно положив ножницы на стол, прикрывая ими только что сделанную царапину. — Пожалуйста, садитесь. — Властным жестом хозяйка приказала служанке взбить подушки в кресле. Она холодно разглядывала Линнет, Из-под нежно-голубого шелкового платка выбивались локоны темных волос, которые вместе с платком еще больше подчеркивали прекрасные серо-голубые глаза. Ее плащ из фламандской саржи был сшит по английской моде, из-под него выглядывало серое платье и ярко-синяя блузка. С позолоченного пояса свисали кошелек и футляр для иголок, изысканно выточенный из слоновой кости. По краям ее платья шла вышитая тесьма, примерно такая же, какую не давно ткала Агнес, но намного более высокого качества по сравнению с тем, что лежало сейчас на столе. Ее ненависть к Линнет усиливалась с каждой минутой. Конечно, для Агнес ничего не стоило оказать Линнет де Монсоррель видимое гостеприимство, будь у нее более простые черты лица и менее изысканная одежда. Агнес всегда испытывала недоверие и неприязнь к тем женщинам, которые тонко чувствовали красоту.

— Благодарю вас, леди Агнес. — Линнет подошла к креслу, держа на руках Роберта, который рассеянно посматривал через плечо на дверь.

— Вы приехали одни?

Служанка тем временем подошла к шкафу, стоящему возле стены, и взяла два красивых раскрашенных глиняных кубка.

— Нет, миледи. — Линнет заколебалась, чувствуя себя неуютно под холодным, почти ледяным взглядом Агнес. — Джослин тоже приехал, чтобы повидаться со своим отцом.

Агнес кивнула.

— Я предполагала, что он не станет мешкать и откладывать в долгий ящик свой приезд сюда, чтобы показать вам этот замок.

— Он привез меня с собой только из соображений вежливости, — ответила Линнет, стараясь соответствовать ледяному тону Агнес, и присела на край предложенного кресла. Роберт забрался ей на колени и крепко обвил руками ее шею. — Теперь я вижу, что нам не следовало так поступать.

— Во всяком случае, ему еще как следовало, — презрительно усмехнулась Агнес. Ее юбки зашуршали, когда она начала расхаживать, судорожно сжимая и разжимая руки. — Почти тридцать лет я живу в унижении. Моих сыновей Вильям ни во что не ставит, зато готов сдвинуть горы ради сынка этой бессовестной потаскухи! Я прекрасно понимаю, почему Джослин приехал.

— Я думаю, вы заблуждаетесь, леди Агнес. — Линнет была удивлена тем, как разгорячилась эта женщина. — Джослин приехал поговорить с отцом и одолжить у него припасов для Рашклиффа.

— Несомненно, это хорошая отговорка. Но я не такая наивная, чтобы поверить в эту ложь. Он знает, что его братья участвуют в восстании Лестера, и наверняка подумывает о том, чтобы завладеть наследством Арнсби, — щелкнув пальцами, добавила Агнес.