Ягор Дайч - Василий Евстратов

одну выделили, потом с бабушкой и дедушкой приедем, вернем ее, а обратно они уже на нашей телеге на хутор поедут, которую мы тоже с собой возьмем и нужным для дома грузом потом нагрузим.

— Понятно, — старейшины видимо мое предупреждение всерьез восприняли, охотников в тайгу направили на поиски чужаков, где те могут рядом с их поселением золото мыть. — Ладно, — не стал я продолжать бессмысленный треп, — давай груз по телегам распределим, отвезете его в мою мастерскую. Потом приеду, сам с ним разберусь, заодно продемонстрируем вам наши новинки.

Все новое оружие, кроме уже виденных чужими людьми Гришиного и Андрюхи Винчестеров мы на телеги дауров загрузили, как и часть патронов. Швейные машинки поделили поровну, большую часть ламп, хрустальную посуду, да вообще практически весь товар к даурам поехал, я только еще предназначенные нашим родным подарки прихватил и все. Но и так, телега наша загружена оказалась, одни ящики со швейными машинками сколько места занимали.

«Как бы что не утопить, когда через Суйфун переправляться будем».

Распрощавшись с даурами, уведомив их о скором нашем приезде к ним с нашими старшими, они дальше по одним только им известным тропкам домой направились, ну а мы снова на дорогу вернулись и уже никого не опасаясь по ней поехали.

Один раз нас кавалькада всадников обогнала, заставив меня с братьями нешуточно так напрячься. Но казаки лишь мельком на нас глянув, ускакали дальше по дороге, не проявив к нам интереса. Дальнейшая же дорога спокойно прошла, через реку вполне удачно переправились, вопреки моим опасениям, ничего не утопили.

— Кого там черти принесли?

Уже по темну домой вернулись и именно этим вопросом нас дед встретил, когда мы в запертую калитку постучали.

* * *

Разгружаться мы с утра начали, вчера же вечером успокоил стариков наших, что все у нас прошло отлично. Все что заказывали ранее с дедом, сейчас вот привезли и долгов за нами не осталось. Это я больше деда успокаивал, хотя бабушка при этом как-то подозрительно на нас смотрела, видимо догадывалась, что не все чисто с этим заказом и сумму мы приличную за него выкинули. Дед же да, успокоился, сидел на лавке и уже разряженный Винчестер в руках вертел, оглаживая своей мозолистой рукой его полированное ложе и слушая Гришу, который ему про него рассказывал. Сестры же, восторженно крутились вокруг стоявшей на столе керосиновой лампы, единственно что я из телеги забрал и сразу всем продемонстрировал, чтобы свечи ночью зря не палить.

Утром же, в первую очередь отдал Дарье ею заработанные деньги за мыло, ох у нее и вид был, счастливо-ошарашенный. Потом…

— Это что? — ахнула бабушка.

Я слегка сглупил, ящики разобрал и швейные машинки во всей своей красе народу продемонстрировал. Затащив с Гришей первую в горницу, принялся отвечать:

— Это швейная машинка Зингер…

Тут Андрюха со Степаном вторую в дом внесли, и бабушка на ногах не устояла, на лавку буквально рухнула, круглыми глазами смотря на машинки, на нас и снова на машинки.

Хотя и живем в глуши, но не такие мои старики и дикие, что такое швейная машинка слышали, как и примерно представляют ее стоимость. Дед, когда мы их заказывали, тоже в предынфарктном состоянии находился, из-за баснословных сум, которые мы тратить собирались, но я тогда сумел найти нужные слова и успокоил его.

— Это же… это же какие деньжищи…

Теперь придется бабушку успокаивать, надо было все же показ начинать с менее дорого товара, чтобы она постепенно привыкала.

— Ба, ну ты что? — присел я перед ней на корточки, взяв ее за руки. — Какие там деньжищи, нам вполне по средствам все это.

Дарья молодец, быстро сориентировалась, метнулась на кухню и принесла оттуда бабушке кружку воды. Та, медленными глотками, не отрываясь, выпила ее полностью, вздохнула, успокаиваясь…

— Но зачем две-то, а?

Не, еще не успокоилась, в голосе так и слышится глубокое потрясение.

— Ба, ну ты что? У нас же четыре невесты подрастают…

— Хи-хи-хи, — в стороне в унисон захихикали «невесты» Маша и Варвара. Зина просто мягко улыбнулась, а вот Дарья та поспешила отвернуться, спрятав от нас покрасневшее лицо, не забыв при этом фыркнуть, но тихонечко.

— … и есть неограниченный доступ к тканям и ниткам любых расцветок, так что пусть учатся шить. Пока на дешевых тканях опыта набираются, мы их у китайцев сколько требуется, столько и купим, а как научатся, так и из икскацина наряды начнут себе шить, всем на зависть.

— Поломают, — выдохнула бабушка обреченно.

— Ничего страшного, к этим машинкам сертификаты имеются, если поломается что, мастера приедут прямо к нам домой и отремонтируют. Так что пусть ломают, пусть сестры учатся шить, придет время, мы с братьями каждой из них по такой машинке купим.

— У-у-и, — налетели на меня сзади услышавшие мои слова мелкие сестры, да и старшие от них не сильно отстали, даже всегда спокойная Зина не удержалась, принялись меня обнимать и целовать.

Не только меня, смеющимся братьям тоже поцелуев досталось, как и дедушке с бабушкой, которая хоть и улыбалась, но слезы по щекам потекли. Но то слезы счастья, своих сыновей и невестку покойных в этот момент вспоминала, жалела, что не видят они этого момента и не могут порадоваться вместе со своими стариками, какой сын и племянник у них вырос.

— Степа… — больше ничего говорить не пришлось, он метнулся наружу и вернулся с двумя плетеными корзинками в руках.

— У-и-и, — снова оглушил всех нас дружный визг сестренок, которые в корзинках разглядели бонбоньерки.

Мы всем нашим женщинам купили конфеты монпансье и халву в жестяных коробочках. И тут не поймешь, чему они больше радовались, конфетам и халве или самим ярким жестяным бонбоньеркам. Скорее всего и тому и другому, равнозначный подарок: и конфеты — вкусная диковинка, и коробочки — не один год они ими использоваться будут.

На этом подарки не закончились, так что еще несколько раз малые нас визгом оглушали, потом уже поуспокоились,