Юнга - Оченков Иван Валерьевич

– А мы что делать будем?

– Пока ничего. Продолжаем наблюдение.

Бой на борту транспорта вышел жесткий, но короткий. Противник все же оказался много лучше подготовлен для такой драки. Сыграла свою роль и оснащенность автоматическим оружием. В каждом отделении японского взвода имелся ручной пулемет, плюс ПП[48] командира. Револьверы и пистолеты экипажа ничего не смогли им противопоставить, и вскоре остатки сопротивления оказались подавлены. Светящиеся точки гасли одна за другой.

Корвет, сотрясаемый порывами ураганного ветра, немного повисел, а затем начал подниматься все выше и выше, пока не скрылся за тучами.

– Ушли, сволочи.

– А эти, которые на транспорте?

– Остались. Наших перебили почти всех, – с горечью сквозь зубы прорычал Март. – Четверо пока живые. Их кинули в какое-то помещение, типа карцера.

– Вот как ты все это видишь? Невероятно!

– Это да. Ладно. Еще посидим, посмотрим. Уйти всегда успеем. Про нас никто не знает. А Степа, если жив, не сдаст. Резона ему в этом ноль.

– И что это дает?

– Фактор внезапности.

– Ты что, собрался на них напасть? – замерев от восторга и ужаса, уставился на него округлившимися глазами Ким. Наблюдать за его реакцией через видение было очень забавно.

– Боишься?

– С тобой – нет!

– Тогда пошли. Только учти. На войне нет места спорам. Я – старший. Мои приказы выполнять без обсуждений.

Впрочем, некоторое время они еще выжидали, пока разгоряченные боем японцы успокоятся и перестанут рыскать по захваченному ими кораблю в поисках врага. Наконец, Марту удалось определить, что вражеский командир расставил часовых и приказал оставшимся подчиненным отдыхать. Всего постов было три: у разбитого входа в надстройку, у карцера с пленными и наблюдатель в ходовой рубке. Остальные собрались на камбузе и потихоньку хомячили захваченные у русских продукты. Молодые, полные сил бойцы весело перебрасывались короткими гортанными фразами и время от времени посмеивались, заслуженно наслаждаясь победой над северными гайдзинами[49].

Внутрь друзья проникли сквозь ту же дверь, что и выбрались наружу. В грузовом трюме за время их отсутствия почти ничего не изменилось. Все так же тускло горели лампы аварийного освещения. Только возле ведущего на верхний уровень трапа лежал в луже собственной крови мертвый русский техник, очевидно, пытавшийся спрятаться от врагов. Судя по всему, его настигли на пороге, а после того, как подстрелили, долго добивали холодным оружием.

– Сволочи, – скрипнул зубами Ким и еще крепче сжал побелевшими пальцами ложе винтовки.

– Спокойнее, Витя, – поспешил успокоить товарища Март. – Оставайся у тамбура, будешь отход прикрывать. Дальше надо очень тихо пройти. Ты пока так не умеешь.

Русский кореец явно хотел возразить, но под спокойным, уверенным взглядом друга вспомнил его недавние слова и лишь коротко кивнул.

– Есть.

Жилая палуба с кубриками и каютами оказалась пуста. Карцер находился справа по борту, у самой переборки грузового отсека. Оставшийся у его двери часовой с грустью принюхивался к ароматам, которые доносил влетающий через пробоины в обшивке ветер с далекого камбуза. Проще всего было немного выждать и, когда грохнет очередной раскат грома, просто застрелить десантника. Но подгадать момент не так-то легко. И риск все равно оставался. Продавить дисциплинированного и бдительного бойца на какие-то действия не по уставу – задача не банальная. Как рассказывал дед, их специально обучали реагировать на попытки ментального воздействия и сразу поднимать тревогу. Без раздумий. Может, и у японцев сходная практика?

Марту пришла в голову почти хулиганская мысль. Он снял со спины катану, размотал брезент, в который она была завернута, тихонько выставил на углу, так, чтобы охранник мог ее увидеть. Затем присоединился к сознанию японца, вчувствовался в него и очень осторожно, даже ненавязчиво, подтолкнул молодого солдата проявить любопытство. «Ведь скучно стоять, а тут такая находка! Если отойти на несколько шагов, ничего не случится. Зато потом…» Здесь Вахрамеев остановился, давая воображению реципиента самому довершить образ. А выскочило там сугубо кровавое членовредительство и садизм. Марта передернуло, и он вышел из контакта. Беззвучно вытянул нож, удерживая его обратным хватом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Стоило часовому наклониться и протянуть к мечу руку, как, зарядив тело силой, бывший разведчик стремительно шагнул из-за укрытия и одним мгновенным росчерком острого, как бритва, клинка перехватил горло врага. Удар неожиданно оказался так силен, что почти отсек голову, которая завалилась набок. В низкий потолок тугими струями ударила кровь из вскрытых артерий. Март успел левой подхватить винтовку, чтобы не брякнула о металл палубы, правой, все еще вооруженной ножом рукой удержал, вцепившись большим и указательным пальцами в нагрудные ремни убитого им врага.

Тихо приставив «арисаку» к переборке, он дал осесть отяжелевшему телу японца вниз, после чего утянул его за угол и только потом вытер лицо от испачкавшей его горячей и неожиданно противной крови.

– Ни фига себе перестарался! – поморщился он, ощущая рвотные спазмы. – Надо больше тренироваться, а то видок, как у графа Дракулы с бодуна. Ладно, что сделано, то сделано. Пошли выручать «частников».

Под карцер оказалась отведена одна из подсобок со шкиперским имуществом, из которой выкинули содержимое. Врезной замок в двери был давно сломан, и вместо него к ней приклепали два кольца, которые японцы, не мудрствуя лукаво, закрутили проволокой.

– Чувствуется капитальный подход, – пробурчал Март, постаравшись как можно тише размотать узел.

Без плоскогубцев это оказалось не так просто, но, тем не менее, он справился и осторожно приоткрыл дверь.

– Есть кто живой? – тихо спросил он, заглядывая внутрь.

– Господи Иисусе! – даже перекрестились увидевшие его пленники. – Ты кто?

– Зовите меня хозяин, не ошибетесь, – огрызнулся Вахрамеев. – Вам там сидеть не надоело? Тогда на выход!

– Мартемьян? – изумился один из заключенных, оказавшийся Степаном. – Что с тобой, ты весь в крови!

– Споткнулся, на хрен! – не выдержал подросток. – Тесно у вас тут, и освещение плохое!

В маленьком помещении, как и почувствовал Март, оказалось четверо непонятно как поместившихся туда взрослых мужиков. Вдобавок ко всему двое из них были ранены, а один сильно избит. Наименее пострадал, как и следовало ожидать, любивший халявные деньги техник.

– Раненые могут сами идти?

– Справимся, – решительно ответил самый бледный из них.

– Тогда вперед! Не забудьте прихватить винтовку и патронташ.

– Где?

– За углом! На дохлом японце! Не тормози, Степа!

– Простите, но вы кто? – задал вопрос седоватый, с забинтованной окровавленной головой мужик лет пятидесяти с нашивками стармеха. – Разведка, осназ? Командование получило радиограмму и отправило вас? А где остальные, где ваш командир?

– Нет. Я не солдат, – покачал головой Вахрамеев. – Просто случайный попутчик.

– Дугин, ты опять за старое?! – зло посмотрел на Степана непосредственный начальник. – Сколько раз тебе говорено было не брать зайцев на борт…

– Так ить хорошо же все вышло, Пал Никодимыч, – нервно хохотнул завладевший винтовкой техник. – Зайчик-то зубастый попался.

– Вот что, господа-товарищи! – счел необходимым вмешаться Март, прилаживавший тем временем меч за спину. – Давайте отложим заседание дисциплинарной комиссии до лучших времен. А сейчас надо выбираться. До города почти десять километров. Хорошо, если к утру дойдем.

– Погоди-ка, – не согласился с ним стармех. – А ведь мы можем отбить наш корабль!

– Если есть такое желание, то флаг вам в руки! Вот только я на это не подписывался. Их еще тринадцать человек. При двух ручниках и автоматах. Плюс гранаты, и бог знает что еще.

– Ты не понимаешь! У нас такой груз, что если мы его спасем, страховая компания нам столько отвалит, что на всю оставшуюся жизнь хватит!