Русская смута - Александр Широкорад

В 1613 г. царь Михаил пожаловал Кузьму Минина в думные дворяне и подарил село Богородское.

Как видим, награды были более чем скромные, я бы сказал — это было издевательство.

Сотни тушинских «воровских казаков» стали зажиточными дворянами. Так, «в Рязанском уезде в 1619 г. получили поместья из дворцовых земель в Болванниковской волости и в Каменском стане тремя отдельными группами 68 казаков…

В Каширском уезде 89 казаков получили поместья одновременно. 15 сентября 1619 г., в дворцовой Лысцовской волости. Отделяли их С. С. Чириков и подьячий И. Шумов. Среди казаков было 5 атаманов и 5 есаулов… Иван Шумов впервые упоминается как атаман в 1615 г. В 1617 г. за участие в подмосковных ополчениях [то есть в первом ополчении. — А. Ш.] и другие службы он получил 13 рублей „вновь“ из Галицкой четверти…»[47].

В 1619 г. нескольким казакам были пожалованы выморочные дворянские и казачьи поместья в Вологодском и Шацком уездах. Так, атаману Алексею Жерлицыну, принимавшему участие в подавлении восстания М. И. Баловня, пожаловано 83 четверти; есаулу Никифору Степанову — 150 четвертей; казакам Ивану Терскому и Сысою Петрову — по 46 четвертей.

К 30 мая 1619 г. поместье в Ливенском уезде в 100 четвертей было выделено атаману Воину Внукову, владевшему с 1613 г. еще одним поместьем в Вологодском уезде. Однако в июле того же года Внуков лишился ливенского поместья «за воровство».

До 6 июля 1619 г. еще более 50 «вермстанных» казаков, в том числе станицы Нагая Тобынцева, получили поместья в Ливенском уезде на землях, отписанных у столичных дворян, и многие в соответствии с «указанными нормами» — 18 четвертей земли на 100 четвертей оклада.

Не позднее 1619 г. в ближайшем к Звенигороду Городском стане Звенигородского уезда (село Васильевское, деревни Мышкино, Агафонова и несколько пустошей) получили поместья 13 атаманов: Богдан Подорван, Влас Баврин, Семен Суровцев, Борис Топорков, Василий Митрофанов, Бессон Постников, Панкрат Вахтырев, Елизар Клоков, Иван Костерев, Микула Завьялов, Иван Железков, Нагай Тобынцев, Третьяк Бурков.

Список можно продолжить до бесконечности. Нас же эти царские «дачи» интересуют лишь, чтобы констатировать, на какие силы опирались Марфа и Михаил, а позже и Филарет — на верных дому Романовых бояр и воровских атаманов.

Глава 16. Пик Смуты

4 ноября 2005 г. по указанию Президента и контролируемой им через «партию власти» Думы впервые был отпразднован «День народного единства». Населению и особенно молодежи внушают, что, мол, после оного дня все сословия Московского государства объединились и вместе начали строить светлое будущее. Хорошо проплаченные поэты, писатели и журналисты дружно начали воспевать этот день:

Сегодня День народного единства,Мы выступаем против терроризма.

Увы, Смуте не только после 4 ноября, но и после приезда Михаила в Москву не только не ослабла, но и даже усилилась. Мало того, если с конца 1610 г. по 4 ноября 1612 г. гласной тенденцией Смуты была борьба с польской интервенцией, то после 4 ноября поляки вышли из игры на целых пять (!) лет. Точнее, Минин и Пожарский выбили ляхов из игры.

Смута же приобрела характер чисто гражданской войны — московитов против московитов. Локальные стычки на севере со шведами и участие отдельных «польскоподданных» (литовцев и малороссов) в отрядах русских воров картины в целом не меняют.

После захвата власти в Москве тушинскими сторонниками Романовых, война в Московском государстве заполыхала с новой силой. Расширились и масштабы военных действий от Вязьмы до Казани и от Соловков до Астрахани. Потери русского народа никто не считал, но можно смело утверждать, что с 4 ноября 1612 г. по 18 октября 1617 г. (день возобновления активных боевых действий поляками) погибло больше людей, чем за любые пять лет Смуты с 1605 по 1610 год.

И у кого хватило ума день перехода национально-освободительной борьбы против поляков в чисто гражданскую войну назвать Днем национального единства?

Военные действия в 1614 г.

Нравится нам или не нравится, но сына тушинского патриарха, поставленного у власти тушинскими казаками, всерьез не воспринимали ни казачество в целом, ни определенная часть дворянства, ни соседние государства.

Так, литовский канцлер Лев Сапега публично сказал находившемуся в Польше Филарету: «Посадили сына твоего на Московское государство государем одни казаки-донцы». Тушинских казаков канцлер назвал донцами из политкорректности, благо, он сам и его родня покровительствовали тушинцам. Итак, в 1613 г. существовало два полулегитимных царя всея Руси — Михаил и Владислав. Разница была в том, что Михаил контролировал Москву и имел «большие батальоны», а Владислав не имел ни того, ни другого. Дело в том, что в 1613–1615 гг. польский король Сигизмунд III был лишен возможности направить сколько-нибудь серьезные силы на Москву. Сейм не давал денег на войну. Бунтовали магнаты, нападали крымские татары, грозили войной турки. Тем не менее, и без ляхов по всей России шла ожесточенная война.

Фактически война 1613–1618 гг. распадается на целый ряд больших войн и несколько десятков малых. Объем монографии позволяет остановиться лишь на наиболее важных событиях.

Начну с войны с казаками Заруцкого. Как мы уже знаем, он в ночь на 28 июля 1612 г. бежал из стана первого ополчения под Москвой в Коломну, где жила Марина Мнишек с сыном Иваном.

«Карамзинский хронограф утверждает, что с Заруцким ушли бывшие „тушинцы“, „которые с ним вместе воровали, были у вора в Тушине и Колуге“, однако таких казаков, без сомнения, было немало и в полках Трубецкого. Достаточно указать на станицу Степана Ташлыкова, в декабре 1609 г. осаждавшую Троице-Сергиев монастырь, а в марте — апреле 1613 г. находившуюся в Москве. Остался с Трубецким и атаман Кондратий Миляев, служивший в лагере Лжедмитрия II еще в 1608 г.»[48].

Короче, точных данных нет! Я же не собираюсь гадать, и воинство Заруцкого буду называть просто казаками.

Заруцкий намеревался захватить Переяславль-Рязан-ский, но у Шацка наперерез ему двинулся Владимир Ляпунов, сын покойного Прокопия. В конце сентября 1612 г. у села Киструс в шестнадцати верстах от Рязани Ляпунов разбил казаков, которые отступили на юго-восток Рязанской земли и остановились в Сапожке.

Чтобы помешать Заруцкому укрепиться в Мещерском крае, в Шацк из Рязани было направлено триста стрельцов. Кроме того, в Шацке находился мордовский отряд под командованием кадомского князя Кудаша Кильдеярова и часть мещерских дворян. Заруцкий был вынужден вновь отступить. В районе Венева был разбит отряд атамана Чики, а сам атаман доставлен в Тулу к купцу Григорию Тюфякину. 11 декабря 1612 г. его казаки заняли городок Михайлов, который на несколько недель стал резиденцией «царицы» Марины и «царя» Ивана.

Однако долго оставаться в Михайлове Заруцкий побоялся и в конце декабря перешел в хорошо укрепленную крепость Епифань. Возможно, что это было как-то связано с болезнью царевича Ивана. В декабре до московских воевод дошел слух, что «воренок на Михайлове умер». В любом случае, Заруцкий сделал правильный ход.

2 апреля 1613 г. в Михайлове произошел переворот. Местные жители, натерпевшиеся от казаков, подняли восстание и частично перебили, а частично взяли под стражу казаков из гарнизона Заруцкого.

В Епифани наш атаман устроил подобную столицу и даже завел собственную канцелярию. Любопытно, что часть архива оной канцелярии была захвачена в 1616 г. вдалеке от Епифани — под Юрьевцем на Волге. Там был разгромлен отряд «черкас», то есть малороссийских или запорожских казаков. Среди пленных казаков оказался и родной брат Ивана Заруцкого Захария. У него-то и нашли «листы».

Московские власти не имели достаточных сил для захвата Епифани. По указу Пожарского из дворян казанского края был основан большой отряд, который двинулся к Епифани ловить «воренка». Однако, не дойдя до верховий Дона, казанцы остановились в Арзамасе, откуда в начале марта 1613 г., сославшись на нехватку припасов, вернулись в Казань.

Замечу, что Москва пыталась решить вопрос с Заруцким не только силовыми, но и дипломатическими методами. В марте 1613 г. Земской собор направил к Заруцкому в Епифань трех казаков «полка Трубецкова» — Василия Медведя, Тимофея Иванова и Богдана Твердикова — «з боярскими и з земскими грамоты». Этих казаков хорошо знал и сам Заруцкий, и его казаки еще по первому ополчению.

Посланцев Земского собора поначалу встретили в Епифани неласково — их дочиста ограбили и заперли под замок. Но позже Заруцкий сменил тактику и позволил посланцам вернуться в Москву, отправив с ними свои грамоты. Правда, награбленное так и не вернули, и в Москве бояре выдали посланцам компенсацию по десять рублей на брата. В грамотах Заруцкий просил, чтобы его царское величество, то есть Михаил, «на милость положил, вину его отдал, а он царскому величеству вину свою принесет и Марину приведет».