Без покаяния. Книга первая - Эстер Росмэн

— Ох, мэм, вы всегда так нахваливаете мою стряпню, спасибо вам. Но лучше скажите, где этот человек с его ребятенком. Где они там бродят? Суп, как его разольешь по тарелкам, он сразу же начинает стынуть.

Бритт вышла на заднее крыльцо дома. В саду красовался небольшой летний павильон, и Дженифер прогуливала Элиота вокруг него, прыгая и заливаясь смехом. Бритт с удовольствием смотрела на их забавы под неярким осенним солнцем. В Вашингтоне стояло бабье лето, время года, особенно любимое Бритт.

— Здесь есть голодные? Так бесплатная похлебка уже готова.

Элиот повернулся и кивнул в знак приветствия. Правда, заманить девочку в дом ему удалось далеко не сразу. Наконец Дженифер вцепилась в папину руку, и они пошли к дому, обходя цветочные клумбы, на которых доживали свой век последние летние цветы.

Годами Бритт пыталась представить себе, как бы они жили с отцом. В ее детских мечтах отец в один прекрасный день появлялся, забирал ее и Кэди и отвозил в свой дом, в свой большой дом, в город, где ездили машины и автобусы, а по тротуарам шли городские жители. И он очень любил их, своих дочек, и говорил, что никогда больше их не оставит…

— В слове «суп» есть что-то магическое, — сказал Элиот, вызволяя ее из страны детских грез. Бритт приняла эти слова с улыбкой.

— Одри готовит лучшие в мире супы.

Элиот подхватил Дженифер на руки, взошел на крыльцо и открыл перед Бритт дверь. В малой столовой, где Одри накрыла им стол, над тарелками с супом витал ароматный парок. Элиот посадил Дженифер на высокий стул, который они сконструировали, положив на сиденье старые телефонные книги.

— Ну что, вы уже распаковались? — спросил он, разламывая сандвич надвое и кладя половинку на тарелку Дженифер.

— Да, и готова идти в зоопарк. — Бритт переоделась и была теперь в песочного цвета брюках и тонком свитерке белой шерсти.

В дверях в этот момент возникла Одри.

— Простите, мэм, но мне надо знать, что готовить на обед и ужин. Судья Мэтленд, он сказал, чтобы я, значит, спросила у вас.

— Надо подумать, — ответила Бритт. — Вернемся мы только к вечеру, не раньше. Скажите, Элиот, а Дженифер может поесть где-нибудь вне дома?

— О, не волнуйтесь, она у нас дама привычная к ресторанной еде. Ее мамочка не имела особого пристрастия к кухне, так что в Женеве мы питались обычно вне дома. Кормежка маленького ребенка в ресторане шокировала швейцарцев, но для нас с Дженифер это был вопрос выживания. А вообще мы неприхотливы в еде. Желательно только, чтобы еда не была слишком тяжелой.

— Ну вот об обеде вам можно не беспокоиться, — сказала Бритт. — Ну на ужин, как обычно, что-нибудь легкое. На ваше усмотрение, Одри, — сказала Бритт, и экономка удалилась к себе на кухню.

Бритт смотрела, как Элиот передает Дженифер чашку молока.

— А где сейчас Моник? Осталась в Швейцарии?

— Нет. Она в Нью-Йорке, гостит у своей семьи. Боюсь, нагрянет сюда, решив, что долго не виделась с Дженифер. После оформления развода ей нет смысла возвращаться в Женеву. Там у нее завелся было приятель, один известный доктор, но он не пожелал из-за Моник оставить жену. Не сомневаюсь, она обязательно объявится где-нибудь поблизости, и мы будем иметь удовольствие наблюдать ее очередную авантюру.

Говорил он все это ровно, не выказывая ни боли, ни сожаления. Говорил так, будто излагал факты, не имеющие к нему прямого отношения. Бритт взглянула на Дженифер, чье внимание полностью было поглощено потреблением супа.

— Вижу, что у вас действительно не было другого выхода, кроме как расстаться с Моник.

— Это должно было произойти раньше, но появление бэби просто оттянуло конец. Я терпел сколько мог.

— Уверена, вас не в чем упрекнуть. Я не знаю Моник, но по тому немногому, что видела и слышала, могу заключить, что вы правильно поступили. Мы с Энтони думали, что это произойдет в Индии, когда мы встречались с вами.

— К тому оно и шло, Бритт. Но ее беременность смешала все карты. Правда, первым делом все подумали, что ребенок не мой, — сказал он с удивительной выдержкой. — Но эти темные кудряшки и зеленые глаза пресекли все толки. К тому же я говорил с доктором о группе крови и всем таком прочем, и последние сомнения рассеялись. — Он встряхнул головой. — Так что мне не отвертеться от того, что это мое сокровище. Но вообще довольно грустно, что приходится приводить подобные оправдания по поводу собственного брака, не правда ли?

— А никто вас ни в чем не винит, вам не в чем оправдываться.

— Моник сказала мне, что Роберт Фэрренс не может иметь детей. — Он горестно улыбнулся. — Сказала она это, я думаю, скорее с сожалением. Но, впрочем, она использовала любой повод, чтобы мне досадить. Так что и это было лишь поводом лишний раз напомнить мне о том, что я рогоносец.

Бритт стало его страшно жалко.

— Зря я затеяла этот разговор, Элиот, он только расстроил вас.

— Нет, напротив, мне гораздо легче, когда я искренне могу сказать о себе. Если люди не знают правды, они воображают все в гораздо худшем виде, чем оно есть на самом деле.

Дженифер уронила свой сандвич на пол, и Элиот поднял его. Однако девочка не выразила желания взять его.

— Он гьязный, папа. Джи хочет дьюгой.

Элиот разделил вторую половину сандвича на две четвертушки и одну дал ей.

— На, держи, ангел мой, и больше не роняй.

— Моник согласилась, чтоб опекуном были вы? — спросила Бритт.

— Она полна противоречий. Лучше пока не торопиться. Я действительно не знаю, что ей взбредет на ум. Думаю, она и сама этого не знает.

— Какое несчастье… Для всех.

— Да, Бритт, с этой бедой быстро не разделаешься. — Он съел несколько ложек супа. — Но хватит об этом. Лучше скажите, что новенького в вашем зоопарке. Я уже сто лет там не был.

— А я была там года два назад, когда училась в правоведческой школе. Водила туда группу детишек нашей общины.

— Это хорошо, что вы активистка уже сейчас. Очень приятный факт из биографии первой женщины на посту президента Соединенных Штатов.

Бритт сурово погрозила ему пальцем.

— Помнится, мистер Брюстер, это каш маленький секрет.

— Я никогда ни одной живой душе даже не намекнул, — сказал он. — Хотя уверен, что любая из наших двух партий охотно заплатила бы малость фортуне, чтобы прибрать вас к рукам. Имея вас, они бы привлекли к себе наиболее привередливую часть интеллигенции.

Элиот подмигнул ей, и Бритт через стол бросила в него салфеткой, от чего Дженифер пришла в неописуемый восторг.

— Сделай вид, детка, что ты не видела этого, — сказал он дочери. — Леди позволяют себе поступать подобным образом лишь в одном случае — если они крайне смущены и хотят выразить джентльмену свое суровое неодобрение.