Друзья, любимые и одна большая ужасная вещь. Автобиография Мэттью Перри - Перри Мэттью

Два года «секса без обязательств» переросли в любовь. Это был один из самых «нормальных» периодов моей жизни. Правда, иногда у меня тоже случались небольшие промахи, я тогда принимал две дозы препарата оксиконтин, после чего шесть дней должен был проходить детоксикацию. Между тем наши отношения углубились настолько, что теперь мне нужно было срочно задать ей один вопрос.

В один прекрасный день я сказал: «Думаю, мы должны перестать себя обманывать. Мы любим друг друга». Она ничего мне не возразила. Я любил ее, очень сильно любил. Тем не менее наши интимные проблемы не обошло то обстоятельство, что мы оба были увлечены работой. Мой страх, что она уйдет, все еще был на месте, просто глубоко окопался. И кто знает, возможно, она тоже боялась, что я ее брошу.

Тем не менее момент истины настал.

На Рождество я заплатил огромную сумму художнику, который написал наш двойной портрет. Наши отношения всегда были связаны как с сексом, так и с текстами — по крайней мере, в течение первых четырех лет. Как я узнал от своего бизнес-менеджера, за это время мы друг другу отправили и получили примерно 1780 писем. Итак, в правом нижнем углу картины, как всегда, сидела она со свежим номером The New York Times и бутылкой воды, а в левом нижнем углу находился я — в футболке с длинным рукавом, поверх которой была надета другая футболка — я всегда так ходил. В руках у меня была банка Red Bull, а просматривал я Sports Illustrated… Поскольку все это время мы переписывались, то художник добавил 1780 сердечек, по одному для каждого письма, и соединил их вместе, чтобы получилось одно огромное сердце. Я никогда раньше не тратил такие деньги на подарок. Я любил эту женщину и хотел, чтобы она это знала.

Мой план состоял в том, чтобы вручить ей картину, а затем задать один вопрос — ну, вы знаете какой. Мне не нужно рассказывать вам, как все это происходит, тем более что… Ну, я никогда ее об этом не спрашивал. Я подарил ей подарок, она была очень тронута им и сказала: «Мэтти, мое сердечко… Что ты делаешь с моим сердечком».

Настал нужный момент. Все, что мне нужно было сделать, — это сказать: «Дорогая, я люблю тебя. А ты?» Но я этого не сказал. Все мои страхи вздымались, как змея, которая, как я боялся, придет за мной… Было это за год до того, как я встретил ее, в то время, когда я видел Бога, но мало чему у Него научился…

Я сразу же перешел на режим этого гребаного Чендлера Бинга.

— Эй-эй-эй! — дурным голосом заорал я к ее ужасу. — Посмотрите на это! — в последний раз в своей жизни я воспроизвел интонацию этого гребаного Чендлера.

В общем, я упустил момент. Может быть, она этого и ждала, кто знает. Я был от него в паре секунд… Несколько секунд — и вся жизнь. Я часто думаю о том, что если бы я сделал тогда предложение, то сейчас у нас уже было бы двое детей и дом без вида из окна. Кто знает, понадобился бы мне тогда такой вид, потому что смотрел бы я на нее и на детей. А вместо этого мы имеем какое-то чмо в возрасте пятидесяти трех лет, которое в одиночестве сидит в своем доме и смотрит вниз на беспокойный океан…

Я так и не задал ей этот вопрос… Я был напуган, или сломлен, или скрючен… Я оставался полностью верен ей все то время, включая последние два года… Два года, в течение которых я по какой-то причине больше не хотел заниматься с ней сексом. Два года, в течение которых никакая парная терапия не могла объяснить, почему я… Я никогда не задавал этого проклятого вопроса… Почему я сейчас смотрю на нее только как на лучшего друга? Да, это мой лучший друг, мой приятель. Я не хотел терять своего лучшего друга, поэтому и тянул два года эту канитель.

Тогда я не понимал, почему у нас закончился секс. Теперь знаю: виной всему тот крадущийся, ноющий, бесконечный страх, что если мы станем еще ближе, то она увидит, какой я на самом деле, и бросит меня. Видите ли, в то время мне не очень нравился настоящий я. Кроме того, возникли проблемы, связанные с разницей в возрасте. Она всегда хотела выйти из дома и заняться чем-то вне его стен, а я жаждал более замкнутой жизни.

Но были и другие проблемы. Ее целеустремленность в отношении своей карьеры повлияла на мой тогдашний подход к жизни. А он тогда заключался в том, чтобы почти ничего не делать. Я фактически ушел на пенсию и действительно не думал о том, что когда-нибудь снова буду работать. Я был безумно богат, поэтому просто играл в видеоигры и тусовался сам с собой.

Ну а теперь? Что я буду делать теперь?

Как что? Прилагать усилия!

Для начала я создал телешоу «Мистер Саншайн». Я согласен с теорией о том, что жизнь не пункт назначения, а путешествие. До этого я никогда ничего не писал, так что это было моим первым опытом. Разработать шоу для ТВ-канала о том, о чем вы на самом деле хотите написать, практически невозможно. На этой кухне так много поваров (руководителей и других писателей, которые все время настаивают на том, что и им есть что сказать), что воплотить на экране свое видение могут только такие люди, как Аарон Соркин.

«Мистер Саншайн» строится вокруг моего персонажа, парня по имени Бен Донован, который управляет спортивной ареной в Сан-Диего; мою начальницу играет Эллисон Дженни. Один из главных недостатков Бена — его неспособность общаться с женщинами… И я даже успел пошутить на эту тему после титров фильма: моя продюсерская компания была названа там «Ангедония» (это психическое расстройство в виде потери чувства радости), а на рекламной карточке, которую мы создали, была карикатура, изображающая, как я помираю от скуки на американских горках. Несмотря на то что я вложил в это шоу всего себя, оно имело большой успех только в течение примерно двух недель, а потом все человечество решило, что оно больше не желает его смотреть.

Тем не менее это был очень ценный опыт, потому что я научился делать телешоу с нуля. Это одна из тех вещей, которые могут выглядеть просто, но на самом деле они невероятно сложны и похожи на науки вроде математики или искусство реального разговора с другим человеком. Мне было весело, но это был марафон, а я спринтер. И вообще, быстро превратить трезвого богатого человека, играющего в видеоигры, в невероятно занятого профессионала было не самой удачной идеей. На самом деле шоу быстро одержало победу над моей трезвостью, и в результате я снова сорвался…

Я хотел выйти «На старт» новой передачи… Нет, не так! «На старт!» — так называлось еще одно шоу; оно рассказывало о ведущем спортивной программы, который пытается пережить смерть своей жены. Компания NBC прилагала титанические усилия по продвижению этого шоу (они даже транслировали его во время Олимпиады), так что премьеру этого действа посмотрели 16 миллионов человек. Но можете ли вы представить себе комедию о моральной поддержке людей, потерявших своих близких? Финал шоу в апреле 2013 года собрал всего лишь два с половиной миллиона зрителей. Таким образом, шоу, которое я вел, развалилось, и его пришлось отменить. Мне нечего было делать и некого любить, и я снова впал в ступор, но на этот раз быстро поймал момент, когда это произошло, и зарегистрировался в реабилитационном центре в штате Юта.

Именно там я встретил консультанта по имени Бёртон, который был чем-то похож на магистра Йоду. Бёртон сказал, что мне нравятся драма и хаос вокруг проблем с зависимостью.

— О чем ты говоришь? — сказал я. — Эта история разрушила всю мою жизнь, лишила меня всего хорошего, что у меня было.

Я был очень зол.

Ну а что, если он прав?

Интерлюдия

Карманы

Находясь в палате нью-йоркского лечебного центра, я снова подсел на опиаты. Детокс не срабатывал, организм постоянно требовал наркотиков. Я рассказал об этом и лечащему врачу, и консультанту — да мне особо и не надо было им ничего говорить: я трясся и дергался, и причины этого были совершенно очевидны.

Но они не сделали ни-че-го. Я был потерян. Я был болен. Пришло время брать это дело в свои руки.

Я взял телефон и сделал некоторые приготовления.