Обещанная Тьме (СИ) - Золотарева Елена

И так, Воран решительно резюмировал все, что надумал за коротенькую поездку: запереть Полин в ее доме, чтобы та не исчезла, добиться ее расположения, а после, объявить ее своей любовницей, стравить между собой и без того враждующих братьев, рассказав о готовящемся нападении на Князя, чтобы они сами в конце концов, уничтожили друг друга. Конечно, было бы отлично, если бы этого гордеца Бартоломео судили, но об этом Воран решил подумать позже. Пока его первой заботой была Полин.

Девчонка не реагировала ни на ласку, ни на брутальные собственнические попытки. Чем ее взял этот чертов Фол, Воран так и не смог понять.

— Ты должна быть благодарна мне хотя бы за то, что я подвез тебя до дома! Не оставил почти голую, промокшую курицу среди толпы мужиков в баре! — вырвалось из него, когда та, не обращая на него никакого внимания, будто он пустое место, отпирала дверь своего дома, — ты мне должна!

Полин медленно обернулась, презренно скривилась, и со всего маху впечатала ему в грудь ладонь со свернутой бумажкой.

— В расчёте! — выплюнула она ему в лицо, и на землю упали деньги.

Девушка хлопнула дверью перед его носом, снова унизив мужчину. Такого обращения к себе он ни за что не потерпит.

Кивнув водителю, что шел за ними, отставая на десять метров, Воран дал указание заколотить все окна и двери, чтобы дерзкая девчонка не смогла и шагу сделать без его ведома.

— Ты пожалеешь, Полин, — отчаянно прохрипел он, удаляясь со двора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

59. Что делать будем?

В доме дедушки, не смотря раскаты грома, доносящиеся издалека, было светло. Конечно, ведь теперь не было надобности закрывать ставни, в страхе, что придут за долгом.

Сейчас, как бывало и раньше, приходя с прогулки, я слышала его храп, доносящийся из спальни. Наверняка, прилег отдохнуть после обеда, для него это было обычным делом.

Я облегченно выдохнула. Вспоминая его глаза, полные раскаяния и страха за мою судьбу, на душе было тяжело, и мрачные мысли о самом страшном исходе так и кружили, не давая покоя. Но теперь можно точно расслабиться. Дедушка жив, печать долга снята, а я вернулась.

Зайдя в душ, я сняла с себя промокшую рубашку Фола и чуть было не бросила ее в стиральную машину, но вовремя остановилась. Если я сделаю это, на ней больше не останется его запаха.

Повесила рубашку на вешалку и стала под струи горячей воды. Очень хотелось смыть все воспоминания, но и оставить их хотелось тоже. Хотя бы как сказку, в которой мне удалось побывать. Капли больно хлестали по коже, не даря ни наслаждения, ни расслабления.

Открыв шкаф, я обнаружила свой выстиранный, безупречно сложенный халат и улыбнулась. Дедушка словно знал, что я вернусь. А, может, с надеждой на это ему было просто легче продолжать жить.

Пока я расчёсывала волосы, мне послышался странный звук, и первое, о чем я подумала, было то, что гроза добралась и до нашего городка. Но, спустя минуту, продолжающийся стук показался странным и вовсе не похожим на дождь, и даже на град. Я поспешила открыть дверь и замерла.

Гостиная погружалась во тьму под громкий стук молотков, забивающих досками наши окна. Голоса рабочих снаружи били по нервам так, хотелось схватиться за голову и не слышать ни грохота, доносящегося отовсюду, ни людей, обсуждающих нелепый приказ Ворана.

В полумраке я добрела до кресла и, спрятав лицо в ладони, села, мечтая о тишине.

— Этот недоделанный перекачок совсем из ума выжил! — из-под половицы донеслась до боли знакомая ругань, и коврик отлетел в сторону, являя мне припорошенную землей голову гнома, — делать мне нечего, тоннели под домами рыть. Тьфу!

— Ты как здесь? — я хлопала глазами, пока недовольный гном, ворча и отплевываясь, отряхивался от земли, — а дождь? Ты же говорил, нужен дождь.

— Когда нет дождя, нужен подкоп! — с видом знатока цокнул он, пряча лопатку в сапог.

Он оглянулся, деловито вскарабкался на стул, прыгнул на стол, налил из стеклянной бутылки воды и жадно, громко глотая, выпил ее залпом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну бес! Как только в Смотрители его взяли! Ну устрою я ему! Взашей погонят, бежать будет, роняя тапки, шакал! — он покосился на щель, что осталась в самом верху заколоченного окна, а потом перевел взгляд на меня.

Спрыгнув с метровой высоты, он в мгновенье оказался у моих ног, и цепляясь за полы халата, взобрался ко мне на колени, удобно устраиваясь.

— Ладно. Ты что решила?

От такой наглости я поначалу опешила, но было в его радужных глазах что-то доброе, искреннее, то, чего я никогда не видела в глазах Ворана, называющего себя другом, и я обняла гнома, как родного.

— Эй! Я женат, если ты забыла! — нудно хмыкнул он, и вздохнув, сам крепко-крепко прижался ко мне, — хорошая ты девка…если б я не был женат…

Я тут же одернула его руки, и видя насмешку в его глазах залилась хохотом. Он шутил! Успокаивал, пытался отвлечь и делал все, чтобы мне было не так грустно и одиноко!

— Спасибо тебе! — я вытерла слезы, которые сами собой наворачивались на глаза, и улыбнулась.

— Дамочка, слезы не мой фетиш, ясно? — он сложил руки на груди и уставился на меня, чего-то ожидая. И через пару мгновений я вспомнила его вопрос.

— Я не знаю.

— Приехали…— разочарованно вздохнул он, — я что зря в трубочку сворачивался?

— Так это ты в деньги превратился?

— Ну а кто!!! — возмутился он, будто этот факт был очевиден, — я же должен был как-то замаскироваться. Но сейчас не об этом.

— А о чем? — я искренне не понимала, чего он хочет.

— О любви! О чем еще, пустая твоя голова! — комично закричал он, плюясь и морщась.

 Вот он, о чем…О любви…

— Я – здесь. Он – там! О какой любви ты говоришь?

Гном смотрел на меня, как на умалишенную, а меня прорвало. Будто внутри до самой макушки накопились эмоции, нервы, переживания, и теперь немедленно требовали выхода наружу.

— Он отправил меня домой! Одну! Он не сказал: «Возвращайся!». Не сказал, что любит, что ждет! Зачем ему я, когда есть сестры дракона? Тебе ли не знать! Ты же сопровождаешь его в подобных путешествиях. Ведь у них он пропадал, пока Лис предлагал мне выйти за него. Я может, только из-за ревности и согласилась! А теперь ты мне о какой-то любви говоришь!

— Ты правда такая дура? А?

Столь откровенное хамство повергло в шок.

— Или прикидываешься? Он тебя сделал свободной, сняв печать долга. Предоставил право выбора, чтобы на тебя ничто не давило, чтобы ты не чувствовала себя обязанной, чтобы не делала того, чего не желает твоя душа. А ты…— он разочарованно махнул рукой в мою сторону, будто большего и не ожидал от меня, и поплелся к дыре в подпол, зияющей в центре гостиной. А до меня отчетливо стало доходить, что я и вправду, ДУРА. Ведь гном прав. Фол действительно освободил меня ото всех обязательств, дал возможность выбрать, какой жизни я хочу, а я…

— И на счет дракониц…Помнишь, я обещал шаману погреб? Так вот я один там был. Ра-бо-тал! О-дин! Фола там не было. У старца он был, учился. А ты…Эх…

Он снова вздохнул, и исчез в темноте подземелья, а я сорвалась с места, чтобы задержать гнома, открывшего мне глаза. Правду говорят, ревность – плохая советница.

— Эй! — крикнула я в пустоту, и сердце замерло.

Секунда…две…три…

— Чего тебе? — устало проворчал гном, показывая крючковатый нос.

Я завизжала от радости, что он не успел уйти, и схватив гнома подмышки, вытащила наружу.

— Так он любит меня? — глупо улыбаясь, я трясла этот тридцатикилограммовый мешок с костями, жирком и вредностью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Любит!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что делать будем? — сейчас я была готова слушать этого ворчуна. Как оказалось, он оказался менее эмоционален и более адекватен, да и лучше мог оценить обстановку, зная, что творится снаружи моего дома.

— Как что? Мир спасать!

60. Как тебе легенда?