Баран и жемчуг - Ната Лакомка

указ. Приду потом швы снять.

Проводив её до ворот, я вернулась в комнату рыцаря. Он спал, как младенец, и лицо было таким безмятежным…

Его лучшее воспоминание – как мы чуть не согрешили на лугу…

Какой разврат!..

Я закрыла рот ладонью, чтобы спрятать улыбку, хотя сэр Мюфла всё равно ничего не видел.

Что ж, теперь можно надеяться, что рыцарь снова будет здоров, и хромать ему больше не придётся. Если снова не подставится под арбалетный болт. Я осторожно распустила узлы на шёлковых путах, освобождая рыцаря, укрыла его простынёй, и не удержалась – наклонилась и поцеловала его сначала в щёку, а потом в шею. Поцеловала бы и в губы, но побоялась разбудить. Пусть поспит подольше, это полезно для сердца и раны. Можно было бы и мне отправиться поспать, но я не захотела уходить. К тому же, был отличный предлог – надо было присматривать за больным. Вернее, за раненым. Я передвинула кресло, чтобы видеть спящего рыцаря, устроилась поудобнее, подсунув под локоть подушечку, и не заметила, как заснула.

Мне снилась Фиалковая низина – вся заросшая фиалками. Я бежала по лугу и смеялась от переполнявшего душу счастья. Я всё время оглядывалась, потому что следом за мной бежал Морис, и я старалась бежать не слишком быстро, чтобы он догнал меня…

Проснулась я в одно мгновение, и сразу поняла, что меня разбудило – вернее, кто. Сэр Морис очнулся, попытался сесть и громко выругался, обнаружив швы на бедре.

– Как вы себя чувствуете? – я вскочила из кресла и подбежала к постели. – Хотите воды?

– Хочу кое-кого придушить, – рявкнул мужчина и схватил меня за горло. – Что за шутки, леди?

– В самом деле хотите меня убить? – спросила я, ничуть не испугавшись.

– Не только, – он подтянул меня к себе, и я совсем некстати подумала, что он прикрыт только простынёй, а под ней ничего нет. – Хочу ещё узнать, – цедил Мюфла сквозь зубы и сжимал пальцы всё крепче, – откуда это благородная леди так мастерски умеет соблазнять мужчин?

– Прошу прощения, что вы обманулись в ожиданиях, – сказала я, глупо наслаждаясь его близостью и ощущением силы от руки, державшей меня за шею, хотя в этот момент он вполне мог бы меня придушить – так был зол, – но другого выхода не было. Вряд ли вы разрешили бы привязать себя к кровати, скажи я, что мы с Бертиль собираемся разрезать вам бедро. Поэтому Бертиль посоветовала сделать то самое, что я сделала. Получилось неплохо, по-моему.

– Очень неплохо, – прорычал он, играя желваками.

– Я же говорила, что ваш хвалёный королевский лекарь залечил рану только снаружи, а главная опасность осталась внутри, – заговорила я тихо и спокойно, хотя спокойной совсем не была. Даже такое неласковое прикосновение волновало меня и заставляло сердце сладко дрожать.

Он выругался ещё раз и нехотя отпустил меня.

– Бертиль вскрыла рану и нашла вот это, – я взяла с прикроватного столика обломок арбалетного болта и протянула рыцарю. – Как вы столько времени жили с куском железа в ноге? Бедный вы страдалец…

Сэр Мюфла бросил на меня быстрый взгляд исподлобья – наверное, гадал, не издеваюсь ли я над ним.

– Нет, это не насмешка, – сказала я мягко. – Но теперь всё будет хорошо… Морис, – я немного поколебалась, прежде чем назвать его по имени, и он второй раз посмотрел на меня – быстро, пронзительно, но тут же уставился на болт, который я держала в ладони. – Теперь рана будет заживать и не станет воспаляться, – продолжала я. – Только надо поберечься, пока Бертиль не снимет швы. Поэтому я назначаю вам лечение – лежать в постели и думать только о хорошем.

– Дайте-ка мою сумку, – рыцарь указал на дорожную сумку, которая валялась на полу со вчерашнего вечера.

– Пожалуйста, – я подняла её и положила возле постели.

– И эту штуку дайте, – потребовал он болт, извлечённый из его плоти.

Я отдала ему обломок, глядя, как добрый сэр что-то ищет в сумке, перерывая всё содержимое.

– Не потревожьте швы, – сказала я, а он уже вытащил то, что искал – арбалетный болт. Целый.

– Клеймо то же самое, – сказал он и выругался в третий раз.

– Не ругайтесь, пожалуйста, – попросила я. – И о каком клейме речь?

– Вот об этом, – он показал мне арбалетный болт из своей сумки, – этот болт я нашёл в тисовой роще, им хотели вас убить. И клеймо на нём такое же, как на обломке – в виде змеи. И мне это совсем не нравится.

– Похоже, они из одной кузни? – спросила я неуверенно. – Возможно, и стрелял один и тот же человек? А кто выстрелил в вас?

– Тот, кто до этого выстрелил в вашего отца, – ответил он мрачно.

– И… убил его? – прошептала я, потому что говорить об этом громко было слишком страшно.

– Да, – коротко ответил рыцарь. – Кто-то убил вашего отца, леди, а потом попытался убить и вас. И это совсем не похоже на ссоры соседей из-за лугов и овец.

Я села на край постели, потому что колени задрожали, и теперь – совсем не от любовной лихорадки.

– У вас есть враги? – допытывался рыцарь. – Кровные, давние, может, какие-то семейные легенды, что Сегюры обидели кого-то?

– Нет, – ответила я, а в голове стало пусто-пусто.

Потому что одно дело – думать, что тебя хотят запугать, чтобы заставить отказаться от Фиалковой низины, и совсем другое – знать, что есть человек, который безжалостно убил твоего отца, а теперь охотится за тобой.

– Напрягите память, может, всё-таки есть какие-то дальние родственники? – не отставал от меня сэр Мюфла.

– Нет, – снова ответила я.

– Вы не писали завещания в пользу жениха или других лиц?

– Нет, – ответила я в третий раз.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он.

Мы некоторое время молчали, а потом рыцарь спросил:

– Вы что сделали со мной вчера? У меня ляжка располосована и зашита, а я не чувствовал боли, пока резали и шили… Вы говорили со мной… Странно так говорили…

– Вы просто напились вчера, – сказала я, продолжая смотреть прямо перед собой невидящим взглядом. – Вино творит чудеса.

– Правда?