Игра в чужую жизнь - Елена Гриб

– Значит, мы выступаем в открытую? – отважился перебить его гневную речь Ангас. – Я должен предупредить тебя еще кое о чем. У них есть магия. Много магии. И, знаешь, я уже больше опасаюсь магов, чем девки.

На собеседника это заявление не произвело никакого впечатления.

– Я заметил, что у них чересчур магии, когда жрал лягушачьи лапки. Нет, мне плевать даже на то государство магов! Как ты его называл? Клусс? Помню, когда-то был такой портовый городок, пристанище пиратов… Кстати, интересно бы взглянуть на теперешнюю карту Главного мира. Вижу, слишком многое изменилось за… за сколько лет? Не помнишь? И я не помню… А карту постарайся достать. Что касается открытого противостояния, то я приготовил нечто незабываемое и не оставляющее следов для нашей малютки. Возьмешь в сумке. Сам ничего не делай, заплати кому-нибудь. Золото ж не проблема, таскаешь из старых кладов сколько надо. Почему-то я не слишком уверен в успехе, но грех не попробовать, тем более, сюрприз скоропортящийся, для долгого хранения непригодный. И поговори ты, наконец, с девчонкой, может, сболтнет чего… Не трясись так, дурачина, тебя сейчас сам Радис не узнает.

«У них очень много боевой магии, брат. Только ты все равно не поверишь, пока сам не столкнешься…» – думал Ангас, возвращаясь к паломникам. Возвращаясь туда, откуда ему уже не хотелось уходить…

Глава 8. О точках и Истине

Знакомая истина неприятна.

Марк Твен

Дайте мне точку опоры, и я поставлю ее над „И“!

В. Колечицкий

В Храм Огня паломники прибыли поздним вечером. Здесь их не ждали, поскольку гонца вперед не послали ни веллийцы, ни гартонцы, понадеявшись друг на друга. Естественно, начался переполох.

Срочно подняли с постели настоятеля – громадного, словно медведь, и столь же волосатого мужика самого что ни на есть разбойничьего вида, даже с повязкой на левом глазу. Он, как любой нормальный мужчина, в хозяйстве понимал ровно столько, чтобы сообразить разбудить слуг. И поехала свистопляска! Слуги и жрецы в наспех натянутой одежде (чаще всего навыворот) носились, как угорелые, пытаясь сообразить, куда кого поселить. В результате две служанки чуть ли не силком впихнули в одну кровать императора и короля, посчитав именно ту комнату единственной достойной для первых лиц государств. Разумеется, ни тот, ни другой в восторг не пришли, еще больше усугубляя суматоху своей грызней.

Лин благоразумно осталась в стороне.

Храм Огня имел прекрасные конюшни – огромные, чистые и полупустые, поскольку вмещали они сейчас лишь лошадей прибывших. Устроив свою чудную лошадку в самом далеком от остальных коней стойле, девушка примостилась рядом, гладя мягкую шерсть.

Вопреки мнению знатоков, странный зверь прибежал к ней не из Стада. Вернее, он был создан для Стада, но не прижился среди «нормальных» сородичей, держался в стороне и присоединился к новым спутникам, которые не шарахались и не визжали при его приближении. Кари уверял, будто эту лошадь нарисовала Лито – богиня-ребенок из Храма Воздуха. Сумасшедший Дигавлиро совсем не занимался настоящим Храмом Славы, считая его, как и люди, проклятым. Соответственно, за Стадом никто не приглядывал, и кони понемногу исчезали. Почему? Этого никто не знал, да и вряд ли данное явление считали проблемой, достойной изучения.

И все же однажды Лан попросил Лито, которая имела дар одушевлять свои рисунки, создать несколько волшебных лошадей. Девочка успела нарисовать только одну, а потом вампир чуть ли не на коленях умолял ее прекратить – то, что создала детская фантазия, вызывало ужас даже у правителя Странного Леса! А еще малышка забыла придумать коню пол… Это заметил Марк перед самим въездом в Храм Славы – при первом взгляде в глаза бросались иные необычности.

Как звали эту лошадку, метаморф вспомнить не смог, поэтому Лин придумала ей новое имя – Рино, сокращенное от клички Рисунок. Сообща решили считать свою зверюшку кобылой – не говорить же «оно»? Между прочим, освободившись от всадницы, лошадь убрала «седло» со спины и «стремена» с боков, и теперь вольготно развалилась на спине, разбросав лапы в стороны – совсем как играющая собака. Звезды на ее брюхе тускло мерцали при слабом свете лампы.

– Похоже, несчастному ребенку в детстве не разрешали щенка, – эльф подошел почти неслышно, заставив Лин подпрыгнуть от неожиданности. – Очень печально… Ты одна?

Девушка обвела взглядом небольшой загон, в котором они находились:

– А что, не видно? Впрочем, здесь есть Рино, с десяток пауков, пара дюжин спящих мух, несколько семей древоточцев… Продолжать?

Дисон коротко улыбнулся:

– Не стоит. Я и хотел поговорить с тобой наедине.

Она насторожилась.

– О чем?

– О жизни, – это прозвучало довольно жестко. – Девочка, ты уже прошла пять храмов. Еще семь – и закончится как Паломничество, так и твое существование. Надеюсь, ты понимаешь: когда на кону такой куш, все обещания императора – пустой звук, пусть даже сам он искренне в них верит! Поверь мне, глупышка! Садись на свою лошадку и живи, сколько сможешь.

Лин изумленно подняла бровь. Нет, ничего нового эльф не сообщил, но неужели он советует бежать? Лучший друг императора предлагает ей мысленно показать Его Величеству шиш и смотаться в неизвестном направлении? Или веллийский двор затеял операцию «Сбежавшая невеста»? В любом случае ничего хорошего из этого не выйдет…

– А как же Марк? – с трудом выдавила она.

– Я смогу уговорить Малдраба ограничиться ссылкой, – уверенно заявил Дисон.

– А-а… Кари?

– Он вернется на родину со всеми подобающими почестями, – словно припечатал эльф.

– А Велли, спасение отечества, гартонское иго?

Собеседник досадливо поморщился:

– Девочка, мне казалось, ты гораздо умнее и не захочешь отдать жизнь за чужую страну, народ, идеалы. Или это была шпилька в мой адрес? Тогда не утруждайся, я последние лет сто равнодушен к подковыркам. Что касается моих мотивов… Тебе их все равно не понять! Поэтому не ломай голову понапрасну, а уезжай отсюда, пока есть шанс, – он немного помолчал. – Знаешь, почему я пришел к тебе именно сейчас? После Очага Истины ни у кого не останется сомнений в том, что ты – не настоящая принцесса. В Храме Огня открывается истинная суть человека, то, кем он является на самом деле.

Император может считать, будто Паломничество – пустая формальность для приручения гартонцев, но Грайт верит в знаки, посланные богами. Представь, что будет, когда король увидит – невеста его сына в своей сущности – простая рабыня, в лучшем случае – крестьянка? Не надо обольщаться, Лин, – эльф покачал головой, – принцессой ты раньше быть не могла. Поверь, кровь правителей всегда чувствуется! Даже будь ты законнорожденной дочерью самого Малдраба, Очаг выдаст: властвовать – не твой удел. И не смотри на меня с укоризной, я говорю правду. Есть люди, созданные для труда, призвание других – защита или война, третьи ищут знания и почитают мудрость. А правители – повелевают, повинуясь голосу разума или сердца.

Владыка может быть милостивым или жестоким, погрязшим в непотребствах или кристально чистым, тираном или любимцем народа, но никогда, слышишь, никогда истинный властелин не усомнится в своем праве управлять! Девочка, я не лгу тебе, – заметив сомнение на ее лице, попробовал объяснить советник. – Вспомни тех властителей, с которыми сталкивала тебя судьба. Неужели ты думаешь, будто наш император хоть изредка задумывается над своим верховенствующим положением? Страдает из-за того, что вынужден приказывать? Или Грайт мучится, подписывая смертные приговоры тем, кого ни разу не видел и на чьи преступления ему попросту плевать? Полагаешь, принцу по ночам снятся лица жертв, кормивших его Огонь, а Маргалинайя помнит имена бедолаг, которых поймали непосредственно в ее постели и лишили некоторых частей тела?

Ты другая, Лин, и не надо делать вид, будто это не так. Почему ты отказалась от служанок? Нет-нет, не надо повторять, что те дуры страшно тебя бесят, к тому же могут догадаться о подмене. Эту сказочку оставь Его Величеству. Я прямо скажу – приказывать ты не умеешь! И не просто не умеешь – не хочешь! Но даже это пустяки – помниться, Малдраб Первый, прадед нынешнего императора, изъяснялся исключительно просьбами, однако не известно ни одного случая, чтобы их не выполнили. Нет, девочка, главная проблема заключается в ином – в твоем отношении к окружающим.

Еще при первой нашей встрече я поразился отсутствию у тебя трепета перед теми, кто заведомо главнее, а затем – полнейшему пренебрежению своим положением. Так не бывает! Все, люди и не-люди, разные, и не надо ставить их рядом. А для правителя вообще нет никого выше, кроме богов. Теперь понимаешь, почему Храм Огня станет последним, в котором ты побываешь? Очаг Истины делит паломников на пять категорий, каждую из которых представляет пламя разной величины. Рабы – тлеющие угли; крестьяне, слуги, работники – небольшой дымный костерок; воины – ровное светлое полымя; жрецы – полыхающие яркие языки огня; правители – голубое пламя с красной «короной» любой высоты. До сих пор известен лишь один случай, когда законный наследник по своей сути оказался жрецом, то есть служителем богов. Ты имеешь время до утра, а потом с тебя глаз не спустят до самой церемонии.