Русские сумерки - Олег Кулагин

– Нет. Она и сама не дура! Всё понимает… Она – нормальная девчонка, Глеб! И ещё… она тебя любит!

Я скривился.

– Разве ты сам не видишь? – удивлённо вскинула брови Белка. – Она же готова идти за тобой куда угодно!

Да. И это хуже всего…

Я чуть отогнул ветку сирени и уставился на Настю. Она не глядела в нашу сторону – с показным равнодушием нюхала какой-то невзрачный сорванный цветок.

– Значит, это ты её вывезла из города?

– Ага, – кивнула Белка. – То есть… мотоцикл наш, а за рулём была она.

– Почему так долго торчали в Ермилово? Ты же ещё ночью должна была выехать!

– Не могли мы выехать! В том районе, возле гаражей, чуть не налетели на полицейскую облаву. И если б не Настя…

Я стиснул зубы.

Ну конечно, если б не она!

А Белка торопливым, сбивчивым шёпотом продолжала рассказ:

– …вовремя заметили и отсиделись в укромном месте. Только перед рассветом покинули город. В лесу мы остановились, и Настя сказала, что пойдет искать вас. Велела ждать… А потом началась такая пальба!

– Знаю, – отмахнулся я.

– Это ваша работа, да? – обрадовалась Белка. – Алёну и Женю – удалось освободить?

– Пока нет.

– Жаль… Но хоть полицаев перестреляли?

– Расскажу потом. С вами-то что было дальше?

– Да ничего особенного! Прибежала Настя – вся «в мыле», с пробитой курткой, с автоматом. Говорит, делаем ноги! Сели мы на «Фалкон» и дали газу!

– Поехали – прямиком сюда?

– Угу. Всё, как ты велел.

– И ты не заметила ничего подозрительного?

– Чего подозрительного? – удивлённо заморгала Белка.

– Оттуда езды – меньше часа. А вы полтора добирались…

– А мы – кружным путём. Настя сказала – так безопаснее.

– Где-нибудь по дороге останавливались?

– Один раз. Настя включала смартфон – с кем-то разговаривала.

– С кем?

– Откуда я знаю? Сам у неё спроси! Ещё она проверила почту… Погоди, – Белка округлила глаза. – Ты что, ей не доверяешь?

Я криво усмехнулся:

– С чего ты взяла? Обычное дело – присматриваться к новому человеку.

– Обычное? – Она сердито насупилась. – Потому-то ты до сих пор и один!

– Не один. У меня есть строгая сестрёнка…

– Только я и могу тебя терпеть!

– Ладно, – кивнул примирительно. – Это у меня профессиональное. Может, я и зануда. Только ты не рассказывай ничего Насте – хорошо?

– Мне тринадцать лет, но я не идиотка!

Сучок хрустнул под чьей-то ногой.

Я обернулся.

Ага, два героя. Миха и Ромка. Рассмотрели, с кем я тут выясняю отношения, и не утерпели, притащились…

Хотя что бы изменилось, если б они и дальше отсиживались в засаде?

Чего мы все стоим против одного высшего? Глупо надеяться, что Око Дракона сработает второй раз подряд…

Я встал с поваленного дерева и глянул на Настю. Она казалась такой же безмятежной.

Хрупкой и ранимой.

Будто всё это – дикое недоразумение. Словно кто-то другой прикончил того майора.

«Какую игру ты ведёшь?»

Не человек, а обманка – красивая и смертельная…

Вслух я сказал:

– Ты, наверное, тоже устала? Извини, что я такой невнимательный. Сейчас пойдем, перекусим…

– Обязательно, – улыбнулась она. – Только теперь мне надо с тобой поговорить…

– Хорошо, – кивнул я.

Миха двинулся ближе. И Настя остановила его взмахом руки:

– Отдыхайте, мальчики – мы скоро…

Отошли за угол дома. Я опустился на покосившуюся трухлявую скамейку. Равнодушным взглядом окинул заросшую высокой травой улицу.

Думаю, все восемнадцать лет тут никто не ездил. Поэтому вон там, посреди улицы, успел подняться куст малины. И даже ягоды краснеют – хотя сейчас вторая половина сентября.

– Наверное, осенний сорт… – сказал я.

– Что? – не поняла Настя.

– Говорю, малина созрела. В детстве я такую пробовал – она слаще обычной…

– Глеб, ты считаешь меня обузой? – Настя села рядом.

Я не повернулся в её сторону.

Упорно смотрел перед собой. Незачем мне её видеть.

А в доме напротив, за треснувшим стеклом, сидел на подоконнике плюшевый мишка. Такой симпатичный, с глазами-пуговицами, чуть выгоревший на солнце и слегка затянутый паутиной, но всё равно добрый – почти живой…

По крайней мере, доброты в нём точно больше, чем в Насте.

– …Глеб, ты слышишь, что я говорю?

– Извини, я сильно вымотался. И хочу спать.

– Да, это была трудная ночь. И утро – тоже, – её пальцы осторожно коснулись моей руки. – Я понимаю…

– Вряд ли.

– Почему? – вздрогнула она.

– Ты когда-нибудь теряла товарищей? – Я отдёрнул руку.

Она качнула головой:

– Ты слишком плохо меня знаешь. Но я сама в этом виновата…

– Не заморачивайся… И кстати, спасибо, что грохнула того окамовца.

Да, пусть знает – я успел заглянуть в его документы.

– Он что, из «негров»? – очень натурально удивилась Настя.

– Выходит, так.

Она замолчала на несколько секунд. И вздохнула:

– Между нами было много недомолвок. Слишком много… И это дорого обошлось. Если б тогда, в Ермилово, ты сразу сказал мне правду – возможно, всё сложилось бы иначе…

– Что иначе?

– Возможно, Валентин бы не погиб.

Я поморщился. Угу, конечно.

Удивительная чуткость.

Ну вот, мы и опять встретились, неведомые благодетели! Ещё там, в Москве, исключительно из гуманистических соображений, вы помогли мне сбежать с «Московских зорь». А сейчас, конечно, из тех же соображений, быстрая девушка Настя прикончила нехорошего полицая…

И ведь, молодец, успела-то почти вовремя!

Правда, до этого кто-то очень точно навёл на квартиру Кузнецовых «эвакуационную» бригаду. В одном им не повезло – не удалось взять Белку. Хороший был бы способ давить на несговорчивого трикстера…

И зачем я вам так нужен, господа высшие?

В Москве я видел, с какой легкостью вы уничтожаете себе подобных. Здесь всё подтвердилось…

В межклановых разборках дошло уже до тайной войны?

А я и не против – люблю, когда вы друг друга убиваете. Одно плохо – разменной фигуре в этой игре уцелеть ещё труднее.

Особенно если её используют втёмную…

Повернул голову и внимательно посмотрел в глаза Насте:

– Много недомолвок? Хорошо, давай говорить начистоту.

Её ресницы затрепетали.

Я усмехнулся. Что она может мне сказать?

Только очередную порцию вранья…

–   Глеб, сегодня утром ты послал электронное письмо…

Я вздрогнул – словно земля начала уходить из-под ног.

Только Настя ничего не заметила. Она опять коснулась моей руки:

– Ты просил помощи и подписался «Глеб от Митрича». Твоя просьба до нас дошла. И мы готовы помочь!

– Спасибо, – чужим голосом выдавил я.

«Это не может быть правдой!»

А она обняла меня за плечи, прижалась к моей щеке:

– Глеб, мы сделаем всё, что в наших силах!

Глава 5

Солнышко опять грело по-летнему. Щебетали, радуясь теплу, мелкие пичужки. Алели ягоды на кусте малины.

А на покосившейся скамейке сидел чурбан, которого обнимала красавица. И казалось, этот чурбан не понимал, насколько ему повезло – сказочно, офигительно…

Именно так это должно выглядеть со стороны.

– …Прости, – шептала Настя, – прости меня, Глебушка. Ты думаешь, я тебя обманывала? Нет, это не игра. То есть сначала, правда, было задание. Но потом…

– Зачем я вам нужен?

Она умолкла – словно я грубо выругался.

И мне пришлось повторить:

– Зачем, Настя?

Мягко высвободился из её объятий. Встал и сухо уточнил:

– Раньше вы мне уже помогали – сначала в Нижнем, потом в Москве. Я понимаю, это не просто так… Какую смертоносную хрень надо для вас отыскать? Морскую звезду? Или, может, хотите алый цветок на серебряном блюдечке?

Она молча смотрела на меня – с такой грустью, что кто-то – не настолько чурбан – давно бы уже растаял. И дальше, словно паяц на верёвочках, вытанцовывал, куда ей угодно…

Но я – не паяц!

И весь их расклад вижу как на ладони.

Не может высший идти против господства высших! Сколько бы красивых слов ни было сказано…

Смешно. И невыносимо горько – за Митрича и остальных – честных и смелых, которые искренне верят в своё дело. Даже я не смогу их переубедить.

Они и дальше будут бороться…

А у меня – иллюзий не осталось.

Глупо надеяться на Невидимую Армию, если вся эта «армия» – не более чем орудие в упырьих разборках.

Настя вздохнула:

– Мы сделаем всё, что возможно, ради спасения Алёны и Жени. Сейчас уточняют, куда их повезли…

Я отвернулся.

Подошёл к кусту малины.

Сорвал ягоду. Проглотил. И правда – сладкая.

– Если удастся, автобус перехватят где-то по дороге, – добавила Настя.

Я ничего не ответил.

Нарвал полную горсть малины. Вернулся к скамейке и протянул ей:

– Угощайся.

Она взяла одну ягоду.

– Вкусно?