Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ) - Бреннер Марина

Пока длился сбивчивый, торопливый рассказ, Ракуэнский Хозяин кивал удовлетворенно и мерно, Ланнфель же сдерживал улыбку.

Саццифир — понятно. Старается расположить к себе непринужденной беседой. Щупает почву, будто путник, идущий по болоту. Кто она, Эмми Ланнфель? Что она? Старик всегда так поступает. Со всеми. Помнится, он и с ним, Ланнфелем, проделывал такие штуки, выспрашивая об отце, матери и делах в поместье…

Супружница же села на своего любимого конька — хвастовство и бахвальство Серебрянка обожала! Причем, неважно, чем она собиралась хвастать: новыми ли нарядами, дорогими покупками, либо желаемой самостоятельностью. И неважно, перед кем, как оказалось. Перед завистливой соседкой, Владельцем Ракуэна или самими Богами.

Нет, серьезно. Окажись здесь их Посланник, так и ему бы в нос ткнула золотыми кольцами, новым экипажем или тем, сколько вообще у Ланнфелей денег… Да ещё и прибавила бы что — то вроде: «Ты так смоги, уважаемый. А я посмотрю. На прокорм зарабатывать, это тебе не крылами махать. По небу летать любая птица может. И без особого труда! Вот так вот.»

— Значит, говоришь, всё хорошо у вас? — «крякнул» Саццифир — Да, Эмелина? Лийм — то как приблудился? Эти коты, вообще — то, не слишком домашние. Не любят они стен. Как думаешь, что привлекло зверя?

— Сам пришел, — пожала плечами льерда Ланнфель — Он же маленький, льерд Саццифир… Ему тепло нужно. Забота! Не сможет один…

— Точно, — кивнул тот, сильнее опершись на стол локтями — Вот и подумай, отчего к тебе звери тянутся? Маленькие. Незрелые. Те, которым забота нужна.

Очень смутно догадываясь, что имеет ввиду её Дознаватель, Эмелина наморщила лоб.

Почувствовав замешательство супруги, Диньер попробовал возразить:

— Ладно вам, льерд Саццифир! Тоже мне, приблудный кот. Большое дело… подумаешь!

— Как и ты сам, приблудный, — глухо ответил Ракуэн — Как и тот, которого она в животе носит. Прекрати злиться, Ланнфель. Не сверкай глазами. Не в обиду это говорю. А вот зачем…

Тяжело поднявшись из — за стола, Ракуэн уперся кулаками в его крышку.

— К слову сказать, — продолжил, сумрачно глядя на супругов — Этот кот вскоре вам огромную службу сослужит. Просто так лиймы по домам не шляются. Лучше скажите, дорогие дети… Призраков в доме не водится ли?

— ЕСТЬ! — выпалила льерда, опередив мужа — Я! Я ЕГО ВИДЕЛА!

— ЭММИ! — рявкнул Диньер, дергая сорвавшуюся с места супругу назад — А ну, сядь!

— Так я и думал! — Саццифир даже никакого внимания не обратил на короткую, безобразную перепалку — Дишен шастает? Да?

И сам тут же яростно кивнул, не дождавшись ответа:

— Всё ожидаемо. Очень ожидаемо. Лиймы, дети мои, в дома заходят исключительно за добычей. Дикому коту ваша провизия и забота, конечно, нужны. Но вот этот, ОСОБЫЙ корм ему более необходим, чем любые ласки. Как его, говорите, зовут? Масик? Дайте Масику силу набрать. Вырасти ему надо. А там уж и не жить призраку. Туда и дорога твари… Что огонь не дожег, доделают когти звериные. Примет убийца ещё одну лютую смерть.

— Убийца? — переспросил Ланнфель, смешавшись — Что это значит?

В таком состоянии Ракуэнскую Глыбу он видел в первый раз. Будто слетела прочь каменная маска с векового идола, разбившись и обнажив прячущиеся под ней содранную, нежную кожу и кровоточащие мышцы.

— То и значит, — горячо отозвался тот — Когда — то Дишен Ланнфель здорово нагадил мне. Есть у меня повод желать ему не то, что двух, а ста смертей.

— Ой, — прошептала Эмелина, зажав рот ладонью — Ой…

Льерд же Саццифир, наконец, оторвался от стола:

— Вы оба добивались от меня правды, верно? Ну, разумеется. Собственно, не получи я того письма от тебя, урожденная Бильер — Астсон, так явился бы сам. Со всеми объяснениями, правдами и родственным визитом. Что смотрите? Непонятна последняя фраза? Ну, так я объясню. Анелла Ракуэн, в замужестве Ланнфель — моя старшая дочь. Твоя мать, Диньер, в самом деле была Зверем. Юным, диким, жаждущим ласки и заботы. До того жаждущим, что оказалась в состоянии решиться на побег из дома… К сожалению всё, что смог дать ей этот подлец Дишен — предательство и смерть. Я отплатил ему тем же. Это я сжег поместье Ланнфель. Я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сделав упреждающий жест рукой, Ракуэн продолжил, коротко переведя дыхание:

— Конечно, я позаботился о том, чтобы ты не попал под огонь, мой мальчик. Не спуская с тебя глаз ни на минуту, я просто наблюдал. Ты рос обычным ребенком. Но, хоть ничего выдающегося в тебе замечено не было, я вовсе не желал зла своему единственному внуку. Пусть слабому, пусть человеческому, но всё же! Так что обнаруживать наше родство в Мире, принадлежащем Дишенам и прочим трусливым тварям, мне не хотелось. Поэтому, пришлось ждать. И вот, моё терпение было вознаграждено. Однажды ты пришел сам. Сюда. Теперь понимаешь, почему ты был принят? Вижу, что да. Итак, с того момента моей обязанностью стало обучать тебя, что я и делал. Прятать твою Истинную Суть не было необходимости, она и так до поры и времени особо не проявлялась. Странности начались не так давно. Верно, Эмелина?

— После свадьбы, льерд Саццифир, — кивнула та, крепко сжав руку супруга, ощущая то, как нагрелись его пальцы — Может, чуть раньше… Я поэтому и написала вам. Просто вы его знали, ну… лучше всех, что ли? Я имею ввиду, из всех живых…

…Договорить она не успела.

Будучи по нраву очень вспыльчивой, всё же Колючка Эмми иногда могла быть и Ледышкой Эмми. Изо всех сил сдерживая ощутимое, стремительно растущее теперь пламя ярости в Звере, находящемся рядом, льерда Ланнфель смогла теперь увязать одно с другим.

Итак, получалось следующее.

Получалось то, что папаша Бильер, будучи другом Дишена Ланнфеля был посвящен покойным в россказни о Зверях, их невероятной силе и опасности. И той выгоде, которую можно поиметь, посадив такого Зверя на привязь, аки здоровенного, породистого пса на цепь.

Намотав всё это на ус, хитрый делец Бильер решил заполучить страшное Чудовище во свои объятия, подсунув тому её, свою красавицу — дочь. Свеженькую, аппетитную девственницу.

Для этого он постарался перехватить только что покинувшего уютные стены Призонского Каземата вольника, боясь, что того перехватят Другие. Те Самые Свои, а именно — Ракуэн Саццифир. Может, и Кортрена для верности послал тогда, кто знает? Да, скорее всего! Не зря служка — маг последнее время всё крутился возле папаши…

Ясно теперь и то, что Диньера Ракуэн специально в Академии прятал. Вот и вся его «доброта». Может, и потом, в Каземате — тоже?

Хотя нет. Как раз Каземат и спутал все планы Саццифиру.

Не успел Ракуэнский Хозяин от тюремных ворот внука забрать! Почему — то не успел…

И за что всё же Диньер туда попал? Говорит, Саццифир спас, заменив казнь на несколько лет заключения. Так за что была она назначена, казнь — то?

За что?

— Это я тебе позже расссссскашшшшу…

Страшное шипение растворило пахнущий кожей воздух, и обожгло уши Эмелины.

…Ещё не поняв, но безошибочно ощутив, что что — то происходит, льерда Ланнфель опрометью взлетела на диван.

Уперев ноги в кожаную поверхность, она крепко обхватила руками плечи супруга, прижавшись к нему сзади, не ощущая и не слыша ничего, кроме…

…нарастающего жара, ужасного шипения и неясного, оглушающего, железного лязганья, стремительно и туго заполняющего всё пространство кабинета, растущее и расширяющееся до невероятных размеров…

Глава 39

Глава 39

То, что льерда Ланнфель почувствовала вслед за тем, как оглохла на оба уха от непрерывного шипения, вообще не поддавалось никакому объяснению.

Тело её, и так — то не отличающееся особой тяжестью и мощью, словно и вовсе растеряв вес, стало легче цыплячьего пуха.

Ровно в тот момент, когда, поддавшись наитию, льерда обняла плечи мужа полыхнувшими шаррхом руками, то сразу же и ощутила, что летит вверх!

— МАМА! — завопила магичка, ударившись сразу коленями, локтями и грудью обо что — то жесткое, тут же вцепляясь пальцами в непонятную опору, пытаясь удержаться на ней — МАМОНЬКИ!