Отдел возмездия (СИ) - Тыналин Алим

Я согнул руку в локте, приподнял вместе со вцепившимся в нее псом и принялся остервенело кромсать его брюхо ножом. Успел нанести ударов пять, прежде чем он разжал челюсти, свалился на снег и отполз назад.

В итоге у меня оказалась прокушена нога и рука, а трое псов, только что угрожающе лающих и рычащих, завалились на мерзлый снег и жалобно поскуливали. Все пространство рядом с ними было залито кровью. Я развернулся к остальной стае, подступающей все ближе и ближе ко мне.

— Ну что, твари? — закричал я. — Кто еще рискнет напасть на меня?

Собаки оглушительно лаяли. Среди них почти не осталось таких же огромных псов, как и те, что отважились напасть на меня, только два пса еще не уступали вожаку и его подручным в размерах, но судя по всему, у них было гораздо меньше храбрости, потому что они держались вместе с остальными и не изъявляли особого желания напасть на меня.

Вся стая находилась от меня на равном расстоянии, как будто вокруг волшебного круга, не решаясь переступить некую незримую черту. Надо испугать их еще больше, чтобы они наконец разбежались. И по возможности сделать это бесшумно, без стрельбы и криков. Чертовы шавки уже и так разлаялись на все окрестности и, наверное, разбудили всех жителей комбината № 817.

— Ага, твари, боитесь, — пробормотал я и сплюнул вязкую слюну. — Ну-ка, идите сюда, твари! Кто еще хочет подохнуть?

Но нет, они не решались нападать, но и отпускать меня не хотели. Я же не хотел показывать им спину. Если они будут подскакивать и кусать меня за пятки, это тоже будет не очень приятно, вернее, совсем неприятно. Я наконец, понял, что надо сделать, чтобы отогнать их. Обычно лучше использовать камни, но за неимением таковых поблизости пришлось прибегнуть к другому, крайнему, средству.

Я подскочил к лежащему на снегу вожаку. Он еще был жив и медленно угасал, хотя глаза его, подернутые пленкой, уже начали закрываться. При виде меня он зарычал, но тут же умолк. Я сунул нож в карман, набросил куртку на плечи, схватил вожака за шею и шерсть возле хвоста обеими руками и приподнял. Тело пса было грузное и тяжелое. Я поднял его над головой, чувствуя, как в лицо посыпались льдинки, комочки снега и капли крови, развернулся на месте, выискивая, куда бы бросить, а затем с размаху и с криком: «Держите, твари!», швырнул тело вожака в ближайшую большую собаку.

Бросок получился удачным. Тело громадного алабая сбило с ног мою мишень, попутно зацепив еще одну собаку. Они повалились на дорогу и я бросился на них, на ходу вытаскивая нож. Успел подбежать, схватил упавшую собаку за ногу, а когда она попыталась меня укусить, ударил ее ножом. Затем ударил еще раз.

Все это время стая продолжала гулко лаять, но не решалась атаковать меня. Я поднял новую убитую мною собаку, гораздо легче, чем вожак и тоже швырнул ее в ближайшую шавку. Вот теперь уже собаки разбежались, поджав хвосты. Хоть они и продолжали лаять и огрызаться на меня, я сразу почувствовал перемену в их настроении.

Вряд ли они теперь посмеют напасть на меня, после того, как потеряли всех своих лидеров. Я отдышался, наблюдая за ними, а потом направился дальше к комбинату, держа нож наготове. Некоторое время стая преследовала меня, но по мере приближения к поселению отстала. Вскоре их лай утих позади, а я наконец подошел к месту назначения.

В комбинате жило около сорока тысяч населения, состоящего из строителей, монтажников, инженеров и рабочих. Часть из них были вольнонаемные, часть военные строители. Кроме того, как я слышал, в последние годы привлекли немало спецпереселенцев и заключенных исправительно-трудовых лагерей, в подмогу строителям завода, поскольку те не успевали уложиться в сжатые сроки. На комбинате действовал первый в СССР атомный реактор А-1, для выработки плутония военного назначения, необходимого элемента ядерных бомб. Сюда уже подвели железнодорожную колею для подвоза строительных материалов, расчистили полосы для аэродрома, из местной речки Теча подавалась вода для охлаждения реактора.

Поскольку жили в поселке по большей части строители, я по легенде получил диплом инженера-физика, недавно выпущенного из Московского высшего технического училища им. Н. Э. Баумана и направленного в поселок по распределению.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В данный момент меня, однако, интересовало прежде всего, где тут находится медпункт. На подходах к комбинату меня встретил патруль из трех вооруженных солдат, за спинами у них висели ППС, пистолет-пулеметы Судаева.

— Вы откуда здесь явились, гражданин? — строго спросил сержант. — Что это у вас руки в крови? Вы не ранены?

Я показал назад, в лес.

— Собаки покусали, товарищ сержант. Вышел к речке, заплутал немного и попался к ним в лапы. Я вообще здесь недавно, по распределению прибыл.

Сержант посмотрел мои документы, диплом и направление на распределение и отправил в медпункт в сопровождении одного солдата.

Медпункт оказался оборудован в бывшем гусятнике. Помещение, однако, было чистым, выкрашенным белой краской и опрятным. Внутри оно было разделено на две комнаты. В первой крохотной комнатке дежурила какая-то бабка, закутанная в пуховые платки с ног до головы, так как в помещении было холодно. Она сидела на стуле у окна, нахохлившись и клюя носом, и сначала не желала подниматься. Сквозь раскрытую дверь я видел другое помещение, где имелись койки с комплектом белья, шкафы с медицинскими инструментами и лекарствами, и печка в дальнем конце комнаты.

— Эй, бабуля, — негромко позвал я. — Кто у вас тут доктор?

Старушка продолжала дремать, склонив голову на грудь, из-за чего я совершенно не видел ее лица. Совсем, наверное, оглохла от старости. Где же мне теперь найти врача или фельдшера, на худой конец?

Я подошел к старушке поближе и тихонько потряс за плечо. Как бы не испугать старую, а то еще инфаркт случится.

— Эй, мамаша, ты бы мне…

Тут я изумленно осекся, потому что бабка подняла голову и посмотрела на меня, а оказалась это вовсе не старушка, а девушка, причем чертовски симпатичная. Бывают же такие девушки, которые остаются привлекательными в любой ситуации, даже когда не накрашены и провели бессонную ночь, неважно где, на дискотеке или работая в ночную смену. Несмотря на большие круги под глазами и бледное лицо, девушка как раз и была такой. Большие серые глаза, точеный носик, пухлые, ровно очерченные губки. Из-под платка показалась белая лебединая шея, когда девушка взглянула на меня снизу вверх.

— Что у вас, гражданин? — мягко спросила она и заметила окровавленную куртку и рубашку. — Вы что, ранены?

Я заметил под платками белый медицинский халат и ответил:

— Меня покусали собаки, мне бы укольчик от бешенства.

Девушка поднялась и я сразу отметил ее статную фигуру, заметную даже под толстыми платками. В то же мгновение она скинула их и еле заметно нахмурилась.

Затем подошла ко мне и сказала:

— Покажите мне, где она вас покусала.

Я закатал рукав рубашки и приподнял штанину. Девушка осмотрела укусы и нахмурилась еще больше.

— У вас не один укус, а несколько. Вас что, целая стая покусала?

Я кивнул и бодро улыбнулся.

— Ага. Напали, когда я гулял по лесу.

— Глупости какие, — сказала девушка и достала из шкафа бутылочку. — Сейчас я обработаю перекисью, а потом поставим укол. Вы зачем туда пошли, делать нечего?

— Ну я же не знал, что здесь такая красивая медсестра, — ответил я. — Вас как зовут, кстати?

Она вылила жидкость на чистую тряпку и вытерла мне раны. Немного щипало, но я терпел. Девушка направилась в соседнюю комнату.

— Подождите минутку, сейчас сделаем укол.

— Да я, собственно, и побольше могу подождать, — ответил я, приходя в себя от удивления. Вот уж не ожидал встретить такую красотку в этой глуши. — А это не больно?

— Не бойтесь, немножко поболит и все! — крикнула девушка из соседней комнаты. — Вы что, уколов боитесь?

— Я при виде шприца могу в обморок хлопнуться, — сообщил я, решив чуточку позабавиться. Надо же как-то поддерживать разговор. — Так что вы меня придерживайте, если что.