Без права на ошибку - Алексей Викторович Вязовский

капитана. – Быстро подготовьте приказ на товарища полковника, обеспечьте провожатым. Бегом!* * *

Да уж… Не то, чего мне хотелось. Желание было – с умным видом ходить по штабу, создавая имитацию бурной деятельности, пить чаёк генеральский да рапортовать окружающую обстановку вышестоящим товарищам. Не отпуск, но близко к этому. А тут… Отдельный сапёрный… Умереть и не встать. Затычка во все дыры. Земля копай, переправа строй, траншея делай. И всё под обстрелом. А еще любимое – минные заграждения. Это вам не фугас на обочине прикопать, а потом в две смены возле него дрыхнуть, ожидая, когда доведется за свой край веревки дернуть. И даже не партизанское – проползти по голой полосе отчуждения и заложить взрывчатку, а потом рассчитать время горения мятого бикфордова шнура. Нет, это адище адовый. Всем плевать на противника и прочее. Давай, вот тут вот, отсюда и до горизонта, шириной километр, сооруди нам, чтобы мышь не проскользнула. Но оставь проходы для разведки, атаки, отступления и парада. И подробненько нам карту изобрази. Сроку, как обычно, до вчерашнего вечера тебе.

Так что я не удивлен, что в этом батальоне всё начальство выкосило. Потому что там спрятаться негде. Особенно в такой обстановке. Что ж, вспомним молодость, тряхнем стариной.

* * *

От батальона осталось одно название. Списочного состава на неполные две роты. Из командования – два лейтенанта, два простых сержанта и три старших. Всё. Легко раненых чуть не каждый пятый. И то потому, что эвакуировали кого смогли. И задача у нас – минирование дороги, по которой немцы проскакивают. И организация завала у деревеньки Горы, чтобы не шастали по лесу все кому угодно. А впереди ремонт понтонной переправы через Неву. Мост-то разбомбили! Запасов, как всегда – кот наплакал. Читали сказку, где Ивану-дураку говорят «пойди туда, не знаю куда»? Вот это про семьсот семидесятый батальон. Шанцевого инструмента, кстати, тоже кот наплакал.

Зато есть связь, аж с штабом армии. Мы же прямого подчинения, не просто так. И я воспользовался служебным положением. Мне нашли почти самого главного интенданта, и я просто пригрозил ему, что если к утру наши заявки не выполнят, то я натравлю на них всех Грачева. Вот кого снабженцы боялись. Особенно после случая, когда одного особо ретивого он подстрелил. Не до смерти, в трибунал было что сдать. Официально оформили как неосторожное обращение с оружием. Но истинный ход событий быстро стал известен всем заинтересованным лицам, обрастая подробностями. Вот теперь каждый думал, что в следующий раз Леонид Петрович может и не промахнуться. А начальство спишет на удар молнии или внезапное наводнение. В конце концов, напишут, что военинтендант такой-то возглавил атаку и геройски погиб. Возможностей куча. И трибуналу поменьше работы, тоже экономия.

Пообещали «поискать резервы». А куда же вы денетесь?

А мы повечеряем – и попробуем отдохнуть. Потому что в следующий раз когда еще придется.

* * *

Это я вчера, когда приехал на ночь глядя, не все сюрпризы рассмотрел. Больше половины личного состава в саперном деле понимают чуть меньше, чем я в космических полетах. Кто скажет, что саперное дело нехитрое – бери побольше, бросай подальше, тот вообще ничего об этом не знает. Даже копать умение надо. И немалое. Можно взять спортсмена-штангиста с кулаками, как моя голова, и поставить соревноваться с сапером, который года два отслужил. Я на того мордоворота и копейки не поставлю. Потому что он ляжет быстро и будет стонать из последних сил. А простой боец будет продолжать махать лопатой.

Поэтому пришлось делить хоть как-то, чтобы на каждую задачу поставить людей хоть с каким-то опытом.

И понеслось. Наш батальон, оказывается, самый нужный просто везде. Копать землянки и блиндажи, минировать и наоборот, делать переправы и взрывать мосты. И всё одновременно. А с пополнением тянут, не дают никого. Сволочи, что скажешь. Тянут одеяло на себя, артиллеристы-бездельники, танкисты-разгильдяи и лентяи из пехтуры. Одни мы тут как рабы фигачим, пока другие прохлаждаются.

Постоянные обстрелы – это можно не упоминать даже. Потому что эта самая кишка шириной несколько километров будто застыла, чтоб ее. Ходили слухи, что Ворошилов почти поселился в штабе пятьдесят второй армии, но я там не бываю. Мне только задачи доводят.

* * *

Мы заканчивали минировать очередной участок. Всё бегом, а потому получалось тяп-ляп. Не было у нас никаких механизмов, чтобы за нас копали и мины в борозду укладывали. А потом сверху еще разравнивали грунт и маскировали. Всё ручками.

Третий день нас кормили гороховым концентратом, сильно разбавленным водой. Привозили это варево два раза в день. Вот вчера вечером, кстати, не доставили – немецким снарядом разметало наши немудреные харчи по окрестностям. Легли спать голодными. Чем там кормились немцы – не знаю. В окружении с этим всегда беда. Да, что-то им перебрасывали самолетами, но это тоже… Самолеты сбивают. Да и наши не спят. Вот кого больше стало, так это авиаторов. И немцы уже не так вольготно себя в небе чувствуют.

Стало понятно, что за сегодняшний день не закончим. Темнеет. Так что выпить чаю с сухарями, которые неизвестно где берет Дробязгин, и в люлю. Пока кто-нибудь не решит пострелять в нашу сторону.

Нет, сначала доклады, итоги дня, контроль записей в журнале боевых действий, план работ на завтра, проверка остатков, обход часовых, а потом, если время останется – можно и прикорнуть. На самом деле рассказывать дольше, чем делать. Как кто-то сказал, у хорошего руководителя работа поставлена так, что даже его длительное отсутствие ничего не изменит. А я в этом деле уже давно. И примерно знаю, что и кто должен делать. Вот и поделил между подчиненными – ты этим занимаешься, а ты этим. Не думают же они, что я за них свою работу делать буду?

Наконец наступил тот миг, когда я улегся на свою постель и закрыл глаза, натягивая шинельку до самого носа. Сегодня четверг, говорят, в ночь на пятницу как раз снятся вещие сны. Посмотрим, что мне покажут такого интересного.

* * *

Сколько я здесь, а Нина – жена покойная из прошлого – мне ни разу не снилась. Вот в лагере, когда сидел – часто, а тут как отрезало. И не потому, что закрутило меня с самого начала и с Верой свело. Нет. Про свою жену я помню хорошо. Всё, до самой мелкой подробности. Где-то она сейчас под Кременчугом. Если в эвакуацию не попала. Не было у меня ни времени, ни желания искать ее там. Изменился ход событий, и теперь она вполне может быть, что и не вдова. Или к родне своей, в Ленинград двинула. Мы к ним не ездили.