Ночные кошмары и сновидения - Стивен Кинг

Первым делом надо заманить его в фургон.

Шеридан коснулся руки мальчика:

— Я видел его не в магазине, сынок. Я видел его вон там. Он указал на стоянки, где терпеливо поджидали хозяев бесконечные взвода машин. Вдалеке, за ними, тянулась подъездная дорожка, за которой, в свою очередь, сияли сдвоенные желтые дуги «Макдональдса».

— А почему Деда пошел туда? — спросил мальчик так, словно Шеридан или Деда — а то и оба вместе — окончательно спятили.

— Не знаю, — ответил Шеридан. Мысли мелькали у него в голове со скоростью экспресса, перестукивая на стычках рельс, — так всегда бывает, когда наступает самый ответственный момент и необходимо принять единственное приемлемое решение. Деда. Не папа, не дядя, а Деда. Деда значит дедушка. — Но я абсолютно уверен, что это был он. Пожилой мужчина в черном костюме. Седой весь… а галстук вроде бы зеленый…

— Деда носит голубой галстук, — поправил мальчик. — Он знает, что мне так больше нравится.

— Ну да, может, и голубой, — охотно согласился Шеридан. — В сумерках разве разберешь? Пойдем-ка сядем ко мне в машину и покрутимся тут, посмотрим, куда запропастился твой Деда. Лады?

— Вы уверены, что это был Деда? Не пойму, что ему понадобилось там, где они… — Шеридан пожал плечами.

— Послушай, малыш, если ты думаешь, что это не он, то лучше тебе самому походить и поискать. Глядишь, и найдешь. — С этими словами он резко повернулся и зашагал прочь, к своему фургону.

Этот маленький гаденыш не клюнул. А не стоит ли вернуться и попробовать еще разок? Нет, и так уже много времени потеряно — да и глаза мозолить ни к чему, в два счета можно загреметь на двадцать лет в Хаммертон Бей. Разумнее двинуть в какой-нибудь другой торговый центр. В Скотервилле, например. Или…

— Подождите, мистер! — Это кричал малыш, и в голосе его была паника. Топоток кроссовок. — Подождите! Я ведь сказал ему, что хочу пить, вот он, наверное, и пошел туда… чтобы принести мне что-нибудь попить. Подождите!

Шеридан обернулся, расплывшись в улыбке. — Неужели ты подумал, сынок, что я и впрямь брошу тебя?

Он повел мальчика к своему фургону — четыре года уж симпатяге, покрашенному в неописуемый голубой цвет. Он распахнул дверцу и улыбнулся малышу, который с сомнением смотрел на него своими зелеными глазами, ярко выделявшимися на бледном маленьком личике.

— Прошу в мою карету, — сказал Шеридан. Малыш забрался в кабину и, сам того не подозревая, перешел в собственность Бриггса Шеридана — в ту самую минуту, когда дверка захлопнулась.

У Шеридана не было проблем с бабами. Он мог пить или не пить — по настроению. Единственной проблемой его были карты, любые игры в карты — лишь бы на деньги. Он потерял все: работу, кредитные карточки, дом, который достался от матери. Ему не довелось пока сидеть за решеткой, но едва столкнувшись с мистером Регги, он понял, что тюрьма по сравнению с этим типом — сущий рай.

В тот вечер он вел себя как последний идиот. Лучше бы сразу все спустил. Когда, спускаешь все сразу, то расхолаживаешься, возвращаешься домой, смотришь по телеку проделки коротышки Карсона, а потом идешь спать. Но когда срываешь первый банк, то теряешь голову. В тот вечер Шеридан потерял голову, и к концу игры задолжал 17000 долларов. В это было трудно поверить, он был потрясен, ошарашен несправедливостью проигрыша. По дороге домой он старался не напоминать себе, что должен мистеру Регги не семьсот, не семь тысяч, а семнадцать тысяч звонких монет. Как только мысли перескакивали на это, он начинал хихикать и включал приемник в машине погромче.

Но на следующий вечер ему было уже не до смеху, когда две гориллы — ребята, которым несложно добавить на каждую руку по несколько локтевых сгибов, если не заплатишь — притащили его в контору мистера Регги.

— Я заплачу, — залепетал Шеридан. — Заплачу, послушайте, это не проблема, через пару дней, самое большее через неделю, ну, через две недели на худой конец…

— Ты утомил меня, Шеридан, — сказал мистер Регги.

— Я…

— Заткнись. Думаешь, я не знаю, что ты будешь делать, если дать тебе неделю? Ты пойдешь клянчить к дружку сотню-другую — если найдется дружок, у которого можно клянчить. А если не выгорит с дружком, то бомбанешь виноводочную лавчонку… коли кишка не тонка. Но я сомневаюсь в этом, хотя… все возможно. — Мистер Регги подался вперед, подперев подбородок, и улыбнулся От него несло одеколоном «Тед Лапидус». — А если даже ты и отыщешь двести завалящих долларов, то что сними сделаешь?

— Отдам их вам, — прошептал Шеридан. Еще немного и он намочил бы в штаны. — Я отдам их вам, честное слово!

— Не отдашь, — возразил мистер Регги. — Ты попытаешься отыграться. А мне достанется воз и маленькая тележка твоих дерьмовых оправданий. Вот о чем ты сейчас думаешь, друг мой, вот о чем.

Шеридан захныкал.

— Эти мальчики могут надолго уложить тебя в больницу, — мечтательно протянул мистер Регги. — Тебе на каждую руку поставят по капельнице, и из носу будут вдобавок торчать трубки.

Шеридан заплакал.

— Но я добрый. Я дам тебе шанс, — сказал мистер Регги и подтолкнул к Шеридану через стол сложенный листочек бумаги. — Ты должен найти общий язык с этим человеком. Он зовет себя мистер Маг, но на деле такой же мешок дерьма, как и ты. А теперь вон отсюда. Вернешься через неделю. Твоя долговая расписка полежит пока на этом столе. Либо ты выкупаешь ее, либо мои друзья примутся за тебя. И тогда, как выразился некий Букер Т., однажды начав, они не остановятся, не получив полного удовлетворения.

На листочке было написано настоящее имя Турка. Шеридан отправился к нему и услышал о детях и прогулках на «яхсе». Мистер Маг выписал также чек на сумму чуть больше той, что значилась в долговой расписке, оставшейся у мистера Регги. С тех пор Шеридан стал кружить около торговых центров.

Он вырулил со стоянки, посмотрел, нет ли машин, и выехал на дорожку, ведущую к «Макдональдсу». Малыш сидел на переднем сидении, руки на коленках, в глазах — беспокойство. Шеридан завернул за угол.

— Зачем мы объезжаем его? — спросил малыш.

— А вдруг твой Деда выйдет через заднюю дверь, — пояснил Шеридан. — Не дрейфь, малыш. Мне кажется, именно здесь я его и видел.

— Видели? В самом деле видели?

— Не сомневаюсь даже.

Волна облегчения омыла лицо парнишки, и на мгновение Шеридан почувствовал к нему жалость — «я ведь не монстр и не маньяк какой, черт побери». Но с каждым разом он увязал в долгах все глубже и глубже, а этот ублюдок Регги без малейших угрызений совести сидел у него на шее. Сейчас Шеридан был должен не 17 000, как в первый раз, не 20 000 и даже не 25 000. Сейчас он был должен тридцать пять тысяч, и вернуть их нужно не позднее субботы, если он не хочет, чтоб у него прибавилось локтей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});