Монах. Шанти - Евгений Щепетнов

– Вроде стемнело. – Урхард осторожно поднялся по лестнице и выглянул наружу через сливную решетку. – Ага, звезды сияют… ты как, в порядке? Отошел? Я было напугался, когда тебя трясти начало. Как в лихорадке!

– После перенапряжения, – устало кивнул Андрус. – Знаешь, я никогда так быстро не двигался. Если бы я их не убил – нам конец. Мне бы сейчас кусок мяса побольше… два куска мяса… три куска…

– Кроме дохлой крысы… вон, мимо тебя плывет!.. мяса не наблюдаю! – хохотнул Урхард и тут же нахмурился. – Масло в фонаре кончается. Как ни берег, а все-таки закончилось…

– И так надолго хватило, – вздохнул Андрус. – Все, пошли? Поднимай решетку, осилишь один?

– Попробую, – хмыкнул Урхард, забрался на самый верх лестницы и встал, упершись спиной в металлические прутья, каждый толщиной в большой палец руки. Немного постоял, примерился и начал разгибаться, крякнув от натуги. Тяжелая решетка поддалась напору и с грохотом поднялась, осыпав с себя засохшую грязь и листья, нападавшие с дерева, растущего на обочине. – Есть еще здоровье! – пробормотал Урхард и, осмотревшись, негромко позвал: – Пойдем! Чисто!

Андрус выбрался наружу, его пошатывало, и он с усмешкой подумал о том, что такое состояние стало для него уже привычным.

– От кого так воняет? – спросил Урхард. – От тебя или от меня? А! От обоих! Ну и видок у тебя! Мясник, которого сбросили в яму с дерьмом! Пошли скорее – меняла жаждет выдать нам денег! Вру, конечно. Придется выколачивать их с руганью – он очень не любит расставаться с ними ночью, говорит, тот, кто отдает деньги ночью, навлекает на себя гнев богов и удачи у него не будет семь раз по семь лет! Врет, гадина, спать любит по ночам, вот и не хочет работать. Придумывает всякую ерунду, приметы всякие дурацкие.

– Ты найдешь дом менялы в темноте? – спросил Андрус, перебив поток красноречия Урхарда. – Ты вообще-то знаешь, где мы сейчас находимся? Честно сказать, я даже не представляю, где мы.

– Где мы? В городе, конечно, – усмехнулся Урхард. – Не переживай, это окраина купеческого квартала, я знаю эту улицу как свои пять пальцев. Пройдем во-о-он туда и окажемся перед маленьким домишком с белыми окнами, забранными красивым узором из стальных прутьев. Это и будет дом менялы. Пойдем! Можешь сам идти?

– Пока могу, – кивнул Андрус и двинулся за своим провожатым.

«Маленький домишко» оказался здоровенным домом, можно сказать, почти замком, фасад которого выходил на улицу, а тыльную его часть прикрывал высоченный забор, утыканный наверху стальными штырями, заточенными до кинжальной остроты. Окна были только на последнем этаже и действительно забранные решеткой толщиной чуть ли не в руку. Меняла хорошенько отгородился от враждебного мира, и, похоже, он мог в этом доме обороняться от целой армии.

Клиентов в такое время никто не ждал, и напрасно Урхард доказывал заспанному охраннику, выглянувшему в окошко, проделанное в стальной двери, что господин будет просто счастлив принять у себя в доме такого замечательного клиента даже в неурочное время, – охранник лишь тупо повторял: «Не велено! Днем приходи! Сейчас не угомонишься – я тебе задам!»

Чего он задаст, Урхард и Андрус не узнали, потому что на шум выглянул сам меняла, уважаемый человек – Зуир Пермаль. Он обложил трехэтажным матом охранника, разговаривающего с какими-то проходимцами и мешающего ему спать, обложил матом «проходимцев», которые приперлись посреди ночи, и пообещал выпустить собак, рычащих за забором и желающих полакомиться сладкой плотью бродяжек, беспокоящих честных людей в нечестное время суток.

Когда Зуир все-таки уяснил, кто перед ним, он всполошился и приказал сторожу быстренько открыть калитку и впустить этих двух мужчин, забыв о том, что они тут когда-либо были, во избежание усечения языка и некоторых выступающих частей тела. Охранник, за время работы у менялы насмотревшийся всякого, ничуть не удивился, и через минуту Урхард и Андрус стояли на чистом, натертом паркете дома Пермаля, благоухая как выгребная яма и скотомогильник, вместе взятые.

– Ты заявился в мой дом, когда тебя разыскивает весь город! И приволок с собой этого ненормального убийцу! Ты охренел, Урх?! У тебя что с головой? Ты думаешь, я буду подставлять за тебя свой зад? Ты мне оказывал услуги, да, я помню, и помню, как ты спас меня на тракте от разбойников, и что? Это же не означает, что я должен пасть мертвым ради тебя и твоего убийцы?! – Меняла чуть не подпрыгивал на месте, и его три подбородка тряслись от возмущения, как будто жили своей жизнью и хотели подтвердить слова хозяина.

– Заткнись, Зу, – невозмутимо парировал Урхард. – Хорошо, что у тебя сохранились воспоминания. Честно сказать, я бы никогда не пришел к тебе, зная твою короткую память, но обстоятельства заставили – все мои деньги у тебя. И кстати сказать, ты на них неплохо наварился, не правда ли? Молчи! Теперь я буду говорить! Во-первых, сейчас ты распорядишься, чтобы нам приготовили горячей воды и постели. Во-вторых, ты дашь нам двух верховых лошадей, с едой, питьем – вычтешь из моих денег. И в-третьих, ты дашь нам вексель, по которому мы сможем получить деньги у менял в любом клане, в который отправимся.

– Это будет стоить тебе сто золотых, – немедленно отреагировал Пермаль. – За двух лошадей и снаряжение еще двадцать золотых. Итого – сто двадцать. Надеюсь, когда тебя возьмут на выезде из города, ты скажешь, что заставил меня выдать тебе вексель, угрожая убить.

– Скажу, скажу, мой щедрый друг! – хохотнул Урхард. – А теперь иди и распорядись, чтобы дали поесть, да побольше – мой зять изнемогает от голода. Ему нужно хорошо питаться. Давай-давай, Зу! Что ты стоишь столбом! Время идет!

– Ну и гад Зуир! – Урхард осуждающе покачал головой. – И вроде человек неплохой, а как только касается денег – всю кровь выпьет! Одно слово – меняла!

– А почему, кстати, меняла? Чего он меняет?

– Ну так когда-то назвали… у всех кланов свои деньги, свои монеты. Одни больше размером, другие меньше. Торговцы любят, чтобы им платили деньгами того клана, в котором они живут. Вот менялы и разменивают деньги на те, что ходят в этом клане. Монеты могут по весу отличаться в два раза, а то и в три. Так повелось исстари. А вообще, менялы больше зарабатывают, ссужая деньги купцам, торговцам, лавочникам… Ты не смотри, что Зуир такой толстый и спать любит, – он довольно шустрый человек, и боец неплохой. Некогда я выручил его – на тракте на него напала банда внеклановых, разбойников, в общем. Они окружили его и двух охранников, так вот, Зуир бился очень хорошо, не хуже своих бойцов. Давно, правда, это было, и я был моложе, и Зуир…

– Демон с ним, с Зуиром, – тихо сказал Андрус. – Я вижу ворота и возле них солдат. Проскочим?

– Проскочим. Ложись. Мыло взял?

– Уже за щекой.

– Ага, хорошо. Ну и рожа у тебя! Хе-хе-хе… я бы сам побрезговал к тебе прикоснуться! Гадость какая! Пены, пены побольше! Ага, вот так. Лежи. Глаза закати как следует! Ф-фу-у… воняет… меня аж тошнит!

Повозка прогромыхала по мостовой и встала в небольшую очередь, образовавшуюся у ворот. Стражники внимательно досматривали выезжающих из города – похоже, искали беглецов.

Один из них, низенький крепыш лет сорока с копьем в руке, заметил повозку сразу же, как она подъехала к очереди. Он ткнул напарника в плечо и придушенным голосом сказал:

– Глянь! Глянь, какая повозка!

– Ну повозка, и чего? – не понял молодой стражник, только недавно зачисленный в штат городской стражи.

– Чего-чего… болван! – проворчал старший. – Ты посмотри, что у нее нашито на пологе! Видишь?

– Ох ты! – заволновался молодой. – Неужто она?

– У нас от нее вымерло пять деревень, – угрюмо заметил старший. – Достаточно вдохнуть воздух, который выдыхают больные, и все – через сутки ты уже фонтанируешь из задницы, а еще через день превращаешься в скелет, покрытый нарывами. Вот какая это гадость! Давно уже не видел, чтобы черная желтуха была у нас в городе! Иди посмотри, точно она?

– Ты что, смерти моей хочешь?! – побледнел молодой. – Сам говоришь, достаточно вдохнуть! Совесть у тебя есть? Иди ты – ты уже пожил, дети есть. Будет кому тебя вспомнить!

– Вот ты сука! – взъярился старший. – И зачем я тебе рассказал?! Вот что, позови-ка Ердана. Но ничего ему не говори. Пусть заглянет, чего там у них в фургоне. Может, прикидываются, и там те, кого мы ищем! Ты помнишь, как они выглядят?

– Да чего там… один бородатый такой, второй наполовину седой. Да их любая собака узнает!

– Вот-вот, напомни это Ердану. Шагай, чего застыл!

Молодой стражник подошел к такому же, как он парню, стоявшему чуть поодаль, и хлопнул его по плечу.

– Задание тебе, старший велел передать! Иди вон к тому фургону, загляни в него и потом расскажешь, что увидел. Давай-давай! Стой! Гагуз приказал напомнить тебе – вспомни, как выглядят те, кого мы ищем. Помнишь, что говорили?