Кибер-вождь - Александр Белаш

И хотя было подсчитано, что в Сэнтрал-Сити на каждого жителя приходится по две с половиной крысы и три йонгера, никто не мог сосчитать, сколько свободных стволов гуляет по рукам и сколько пустующих квартир являются тайными базами «непримиримых» разных мастей.

Все СМИ взвыли до высокого визга, когда было упомянуто, что «Омега» на 37-м этаже нарвалась на боевиков Партии, но уже на следующий день крик стал стихать, словно чья-то властная рука повернула реостат; все репортеры — реальные, сетевые, телевизионные — принялись смаковать в принципе невинные взрывы Темного, он же Крокодил, он же черт-не-знает-кто.

На все это с внимательным интересом молча смотрел F60.5. Кажется, он знал, кто это поработал. Ему даже понравилось, как изящно и точно все было проделано. Это хорошо, что никто не ранен. F60.5, как настоящий киборг, очень переживал бы, если б пострадали люди. Его бы загрызла совесть, в смысле — Первый Закон; Первый Закон довел бы его до сбоя, он бы сошел с ума. А так — можно; это похоже на мультфильм с прекрасной анимацией или комикс. Замечательно хорошо, художник постарался на славу!..

За F60.5 тоже наблюдали.

Квартирка была маленькая — узкий коридор да две комнатки; в санузел вода подавалась по графику — район-то дешевенький. Парень по прозвищу Тихоня, приставленный к F60.5, запасал воду во всех емкостях. Казалось, это его личная мания. Куда бы ни сунулся F60.5 — в ведро, банку, стакан, упаковку из-под лиофилизированного молока, — везде была налита вода. Но F60.5 почти никуда и не совался, ему после обработки раны был предписан покой.

Помощь врача была успешной; после обкалывания рука перестала пухнуть и злой багровый оттенок начал блекнуть. Неподвижная укладка руки в прозрачную, но пластичную и гибкую лонгету, накожные аппликаторы и инъекции строго по часам. Шли девятые сутки с момента ранения. Девятый день вынужденного безделья, тусклым слоем размазанного по графику манипуляций и пресных трапез. Поначалу F60.5 еще беспокоила боль; потом исчезла и она. Плечо уверенно шло на поправку, и лишь врач, раз в два дня навещавший затворников, был чем-то озабочен. F60.5 полагал, что медик боится разоблачения, что его силой, угрозами или шантажом заставили помогать нелегалам, — тут F60.5 ошибался. Врач давно был убежденным партизаном — с той поры, когда на его глазах был убит тот, кто вынес его из-под обстрела.

Однако врач действительно боялся и не мог скрыть своей тревоги. Но опасения были другого рода — это была печаль мудрости, что приходит вместе со знанием. В частности, врач знал, что скоро сухой черный струп начнет отторгаться и, если откроются кровеносные сосуды, есть риск аррозивного кровотечения, а это грозит потерей пациента. Возможно, предстоит выбор — либо дать истечь кровью этому серьезному парню, который врачу понравился с самого начала, либо сдать его в клинику — со всеми вытекающими последствиями. Вот он и ходил хмурый.

Молчал врач, молчал молоденький Тихоня, отмывший квартиру до фаянсового блеска, молчал сам F60.5. Никогда еще он не испытывал более тягостной немоты и более угнетающего безделья. Он отлежал все бока, насмотрелся телевизора до одури и до черных мух в глазах и понял, что самое страшное — это ничего не делать и быть наедине с собой. Тихоня казался ему андроидом — настолько тот старательно все мыл и оттирал, хотя это было средством скоротать бесполезно тянущееся время. Так они и жили: в безмолвии, вместе, но разделенные врозь тишиной.

И лишь однажды из горла F60.5 вырвалось мычание — когда Тихоня принес запись с автоответчика его квартиры и F60.5 услышал, как Габар беседует с Сэлджин. В голосе маленького тьянги звучала такая тоска и мука, что F60.5 понял — есть единственное живое существо, которому он нужен, нужен прямо сейчас, что Габар помнит его, знает о нем. F60.5 встал и начал было собираться, помогая зубами здоровой руке, чтобы идти, бежать, спешить на зов, но бросил все вещи и безнадежно сел на кровать…

Тихоня стоял в дверях, направив на него ствол «урана»:

— Сядь. Я выстрелю, иначе ты убьешь нас всех.

F60.5 согласно кивнул и так же молча лег, отвернувшись к стене.

Киборги не чувствуют боли, но у них есть душа — а кто может измерить и понять боль и крик души?..

* * *

В среду, 7 мая, ровно в 10.00 (точность — не только вежливость королей и киборгов, но и фирменная марка профессионализма военных и телевидения) Хиллари с тонким кейсом-монолитом в руке и безликим Сардаром за спиной появился на пороге приемной генерала Горта в Айрэн-Фотрис. Сардар и пилотировал одноименный «флайштурм», и выполнял функции охранника, поскольку Хиллари вез в кейсе все будущее проекта: расчеты экономистов за полгода, предполагаемый бюджет на год, сводки, таблицы, финансовые возможности и потребности, смету на ведение работ в Бэкъярде, а также варианты перепрофилирования, консервации и ликвидации. Все было высчитано и выверено до томпака. Лишь менеджер по хозчасти, главный экономист и группа «ликвидаторов» знали, сколько пота, истраченных нервов и бессонных ночей таится за ровными колонками цифр.

Чтобы быть в курсе и не выглядеть свалившимся с одной из двух лун, Хиллари читал эти бумаги и дискеты вчера на сон грядущий, и сегодня с утра, и все время полета к Горту. Чувствовал он себя так, словно вместо сетевого программирования по ошибке угодил на экзамен по астронавигации. Обрывки чисел, куски диаграмм и графиков вертелись у него в голове, сплетаясь и перемежаясь с мыслями. Но Хиллари был уверен в себе — хоть и боролся с переутомлением, перевозбуждением и сонливостью, вызванной аппликатором желтой марки, хоть и ощущал, что мысли путаются и рвутся, что в сознании появляются какие-то дыры, куда безвозвратно пропадает информация. Воля — вот что держало его на плаву; в нужный момент он сможет собраться, и слова сами польются с языка, и нужные цифры высветятся в памяти, как лазерным лучом. Главное — убедить Горта (пусть и крепкоголового, но отнюдь не дурака), а уж он убедит всех остальных. Горт, как генерал от инженерии, прекрасно разбирался в сметах и бюджетах, но и Хиллари недаром с десяти лет работал по банковским заказам и сведению в отчетах фирм концов с концами.

Гердзи кивнул Хиллари чуть отстраненно и надменно, как везучий картежник — проигравшемуся в пух. «Что-то изменилось, — подумал Хиллари, — и изменилось не в мою пользу…»

Тито связался с генералом и почти сразу открыл дверь: «Прошу». Хиллари вошел и с порога увидел Горта, точнее — его стриженую голову. Генерал что-то искал в ноутбуке, тыча в клавиатуру толстыми пальцами, одновременно бормоча в видеофон. Показав жестом Хиллари, чтобы тот задержался у двери и не попал в сектор обзора камеры, генерал закончил разговор, поставил в ноутбуке «Сохранить», поднял голову, и с губ его сорвался бодрый вопль — это он приветствовал Хиллари:

— Привет погорелому полковнику с разбитого корыта!

Хиллари сел в свое любимое кресло, отстегнул от запястья цепочку кейса, положил его на колени, достал служебный паспорт, провел им по линии соединения монолита, положил ладонь на зеркало встроенного папиллографа — мини-сейф сработал, бесшумно разделившись на две половинки. Все это Хиллари проделал безмолвно. Генерал выжидающе смотрел на завораживающие своей техничностью процедуры. Хиллари вынул пачку файл-папок разных цветов, оставил их у себя, а дискеты протянул генералу. Горт принял их, одним взглядом сверился с бланком описи и принялся закладывать подарки в многозарядный дисковод.

— По состоянию на первые два квартала текущего года, — вместо «здравствуйте» начал Хиллари, ядовито улыбаясь, — мы имеем прибыль, даже с учетом расходов на демонтаж разрушенной башни в Бэкъярде…

— Ты шутишь, — приглушенно прорычал генерал, копаясь в компе и выводя на экран итоговые данные, — в такое время!.. Или издеваешься… Умник выискался… А ты сам-то читал, что мне написали «ликвидаторы» в докладной?!

— Разорви и выкинь, — равнодушно посоветовал Хиллари, будто не видя, как злится Горт, — лучше посмотри, что они написали в резюме по проекту; пункт первый, дальше можно не читать: «Консервация и тем более ликвидация проекта в этом финансовом году экономически не обоснованы. Проект является узкоспециальным, перепрофилированию не подлежит».

— Ничего не понимаю, — бурчал Горт, вглядываясь в строки заключительного доклада, — действительно прибыль… Откуда?..

— А ты еще хотел уволить Гаста… — В голосе Хиллари прозвучал упрек. — Сразу после его выступления в шоу Дорана у нас пошел вверх индекс продаж защитных программ, и сейчас мы конкурируем с самыми лучшими и крупными, такими, как Macro Dyke Line и TRC.

— Я, наверно, ничего не соображаю в рекламе и маркетинге, — покачал головой Горт, — и ты тоже… Где эта таблица?

Хиллари показал.

— Впечатляющее зрелище. Ну, хоть что-то… А то я как представил, с чем пойду на подкомиссию… Уже подумывал, не заболеть ли мне свинкой… В смысле не подложить ли тебе, Хил, свинью.