Воины ветра - Дмитрий Янковский

Когда стараешься ставить себя на место противника, это дает серьезные преимущества перед ним. Конечно, умение непростое – я не видал еще ни одного человека, умеющего читать мысли. Но, в принципе, приобретая некоторый боевой опыт ты понимаешь, что большинство вариантов развития событий, теоретически пусть и бесконечное, на самом деле можно разделить на конечное количество тактических блоков. Это как в шахматах. Фигур ограниченное количество, ходов тоже, а вот вариантов развития игры – хоть отбавляй. К тому же в каждой конкретной ситуации можно прикинуть, что ты сам делал бы на месте противника. И быть готовым. Хотя далеко не факт, что он именно так и поступит.

Я бы на их месте, пока гравилет не займет эшелон выше яхты, высунулся бы из бокового десантного люка и открыл огонь из легкого стрелкового оружия. Если не для того, чтобы поразить яхту, то хотя бы для того, чтобы не дать мне вести эффективную стрельбу. Впрочем, при отсутствии всякой бронирующей омагниченности корпуса, судно нам тоже можно было попортить изрядно. В общем, я бы попробовал. Поэтому, когда из люка высунулись двое стрелков, я не удивился ничуть. Наоборот, приятно, когда ожидания оправдываются. Даже в таком виде. По крайней мере, еще до того, как стрелки появились, я взял люк на прицел. Это дало мне весомое преимущество – очередью я сбил вниз одного араба и загнал обратно в люк другого. Тут же ответила носовая пушка гравилета, но все заряды прошли мимо – положение для стрельбы у противника было далеко не из лучших.

Бой был выигран, не надо быть гениальным стратегом, чтобы это понять. Мне оставалось лишь поставить последнюю точку, а ребятам на палубе погасить пожар. Что будет дальше и как мы объясним полученные повреждения, я пока старался не думать. Вскинув плазмоган к плечу, я поймал приближающуюся машину в сетчатую область прицела и прижал пальцем спусковую пластину. Но выстрела не последовало.

Плох десантник, который способен прозевать момент, когда кончаются заряды. Случись такое, я бы себе этого не простил. Но на самом деле у меня, как и у всех, кого натаскивали по той же системе тренировок, в голове фиксировалось приблизительное количество оставшихся зарядов. Должно было остаться чуть меньше половины боеприпасов. Но плазмоган никак не отреагировал на нажатие спусковой пластины. С этого мига время начало работать не в мою пользу. Стоит гравилету подняться выше яхты и снова зайти в пике, он расстреляет нас из носового орудия.

– Дайте мне пушку! – выкрикнул я, что было сил.

Дан обернулся, а я отбросил никчемный плазмоган, чтобы ни у кого не было сомнений в неработоспособности оружия. Напарник живо сообразил, что делать, и скрылся под палубой в одной из дыр. Хотя лично мне было понятно – ему попросту не хватит времени, чтобы притащить мне новую пушку. Просто не хватит времени.

И тогда я решился на прием, который проделывал только на тренировках. Но в данный момент это было единственным решением. Все равно, если не получится, всем нам конец. Разница между сложившейся ситуацией и тренировкой заключалась еще в том, что на тренировке у меня за спиной находился генератор вакуум-поля, создающий при необходимости полотно пара-кайта, на котором без проблем можно спуститься на землю. Тут же у меня пара-кайта не было. Вот только сокрушаться по этому поводу некогда.

Не видя антиграв противника, я почти точно знал, где он находится по звуку турбин. Так что мне не надо было останавливаться и примериваться для прыжка. Я вскочил на фальшборт и оттолкнулся от него, лишь немного подкорректировав усилие для большей точности попадания. «Борей» шел примерно в километре над землей, так что по ощущениям мой прыжок был прыжком в бездну. Не впервой, конечно, напрыгался. Но то – с пара-кайтом. А так не без замирания сердца это прошло – крыльев-то у меня за спиной нет, как у серафима небесного.

Конечно, арабский пилот такого фокуса от меня не ждал. Он попытался уйти, но машина успела отклониться лишь на полметра, а я все равно успел ухватиться руками за лобовой обтекатель. Это уже хорошо. Дальше успех можно развивать.

Поняв, что ситуация изменилась, пилот прекратил подъем и снова бросил машину в пике. Он прекрасно понимал, что на яхте остались другие, кто мог сверху его тоже приложить из плазмогана, но все равно решился снова потерять высоту. И я понимал его логику – свои не будут сбивать гравилет, пока на нем я.

Но пике продолжалось недолго, не больше секунды. Пилоту показалось, что перегрузки на выходе из него хватит, и я сорвусь. Не вышло. Все же с общефизической подготовкой у меня был полный порядок. Напрягшись до треска жил и удержавшись на обтекателе, я перекинул тело вперед, оперся ногами о шасси, а руками перехватился за штангу у бокового десантного люка. В цирке с такими номерами выступать, честное слово.

Это был самый опасный момент – меня запросто можно было снять даже из малокалиберного плазмогана через люк. Поэтому я не стал переводить дух после усилия и затягивать развязку. Сразу рванулся вперед, откатил вбок крышку десантного люка и штормом ворвался в десантный отсек. Там оказалось трое стрелков, все, в общем-то, наготове. Чтобы разрядить обстановку, я бросился на пол, пропустив над собой очередь, в падении мощным ударом выбил колено одному из противников, затем сжался и выпрыгнул, как пружина, всем телом сбив второго. Этот бросок получился удачным – мне не только удалось как следует шарахнуть араба спиной и затылком о переборку, но и выхватить нож у него с пояса. С плазмоганом в тесноте отсека мне не хотелось возиться.

Уйдя с линии атаки и пропустив в паре сантиметров от ребер плазменную очередь, я полоснул последнего стрелка ножом по горлу, а затем метнул уже ненужное оружие в затылок пилоту. Получилось изящно. Гравилет тут же стангажировал на нос, потеряв управление, но я не мог сразу схватиться за ручку управления, мне еще надо было «подправить» двух выживших арабов. Добив их, угостив каждого ребром ботинка по сонной артерии, я убедился в победе и только после этого перепрыгнул через перегородку в кабину. Выровнял пике и начал поднимать машину, чтобы усадить на уцелевший при пожаре кусок палубы «Борея». Дым еще местами курился. Дан глядел на мои маневры, держа плазмоган за приклад. Когда шасси коснулись палубы, я с довольным, словно у сытого кота, видом выбрался из кабины.

– Извини, не дождался, пока ты снабдишь меня вооружением, – с удовольствием поддела я напарника.

Видно было, что мой метод атаки гравилета его впечатлил. Ничего, пусть утрется. Нечего подкалывать винд-трупера почем зря. Каким бы крутым Дан ни был, у меня найдутся способы его удивить.

– Н-да… – выдавил из себя он.

Больше слов не нашлось.

– Туши, давай, – отмахнулся я и устало присел на палубу возле обгоревшей дыры.

Тело болело от ударов и ожогов, но, по большому счету, настроение было бодрым. А с чего ему не быть бодрым после такой победы? К тому же когда над головой в парусах свистит ветер.

Глава 12

Свои

Лезть в каюту не хотелось ни под каким видом. Стоило сунуть голову в люк, как дыхание перехватывало от смеси самых разнообразных паленых запахов – начиная с амбре сгоревшего лака до вони перегретой металлической окалины. Хорошо еще не пострадал открытый ходовой мостик, на нем устроились Игорь с Антоном. Оба с голыми торсами, вымазанные сажей, злые. Дан тоже сидел невесел. Я присел рядом, свесив ноги через край обгорелой дыры в палубе и почувствовал, что мне легче, чем остальным. Меня, по крайней мере, успокаивал свист ветра и ощущение победы. И хотя победа была общей, чего уж тут говорить, но что касается Дана, то над ним нависла такая послепобедная проблема, которую лично я бы ни за что не решил. Ясно было, что наша замечательная легенда о туристском походе в Ейск полетела ко всем чертям. Если нас сейчас тормознут пограничники, нам придется искать ответы на трудные вопросы. Например, на вопрос, кто обстрелял яхту. Сказать правду? Тогда возникают еще более тяжелые вопросы – откуда у нас штурмовое вооружение, позволившее завалить три гравилета, как нам удалось погасить пожар на яхте, а главное, за каким чертом мы премся с таким арсеналом в Ейск. Уж явно не пеленгаса ловить.

– Как ты догадался, что это не полицейские? – внезапно спросил Дан. – Они ведь отдавали вполне адекватные команды.

– По интонации, – ответил я. – Она сразу резанула слух. А потом я вдруг понял, где слышал именно этот голос. Только на другом языке. И сразу все встало на свои места. Ну, почти сразу. Просто в тот момент я уже понял, что лучше поубивать настоящих полицейских, чем выстроиться, словно мишени, вдоль борта.

– На каком же языке ты слышал этот голос? – заинтересовался напарник.

– На арабском. Это голос программы переводчика с арабского на русский и обратно. Вообще-то голос можно менять, разумеется, но это стандартная настройка.

– Хорошо, что Дворжек не стал тебя убивать, а придержал на Базе, – искренне произнес Дан. – У тебя опыт совершенно иной, чем у нас. Совсем иначе башка работает. Вне наших шаблонов.