Когда тебя уже не жду (СИ) - Валентеева Ольга

— Ты права. — Тиш отвел взгляд. — Я… сам. И, надеюсь, ты меня простишь за случившееся. Спасибо, что на площади помогла мне сбежать.

— Я не злюсь, — сказала совершенно искренне. — Только страшно оттого, что это могло плохо закончиться. И хорошо, что это уже в прошлом.

Тин задал дежурные вопросы о самочувствии и поспешил откланяться, а Вэлл пересел на освободившееся место.

— Что ты будешь говорить на суде? — спросил он.

— Не знаю. — Пожала плечами. — Правду. Тогда всем станет легче. И мне в том числе. Хочется уже, чтобы эта история закончилась, и финал был благополучным. Ты не находишь?

— Ты, как всегда, права, — улыбнулся Вильям. — И еще… Твой домик сожгли из-за меня. Магистр успел вернуть мне семейное имущество. Может, разрешишь купить тебе другой?

— Разрешу, — ответила задумчиво, примеряясь к герцогскому особняку. Насколько удобно нам будет там жить? Мастерская понадобится в любом случае. — Но давай обсудим это чуть позднее. День выдался утомительным, если честно.

— Хорошо. — Вэлл мягко коснулся губами моего лба. — Отдыхай, а я посижу тут немного.

Я подвинулась. Представила, что скажут родители… И решила, что мне все равно.

— Ложись, тебе тоже стоит выспаться, — предложила Вэллу. — Да и мне будет спокойнее.

Он не стал упрямиться. Устроился на краю кровати, как часто делал в моем домике, и закрыл глаза. Но я-то видела, что он наблюдает за мной из-под полуопущенных ресниц. Притворщик!

— Спи, — сказала мягко. — Нам предстоят непростые дни.

И придвинулась ближе, чувствуя, как на душе становится спокойно и хорошо, а сон касается меня своим крылом.

— Спокойной ночи, любовь моя, — расслышала, уже засыпая.

Глава 27

Помилование в действии

Если честно, я боялась грядущего суда. Боялась, что подставила обвиняемых под удар. Да, они сами были виноваты. Да, это они устроили заговор против магистра, но это не уменьшало моей ответственности. Ко дню суда я уже чувствовала себя хорошо. Спина не болела. В зеркало можно было разглядеть розоватый шрам — плод работы целителей, быстро залечивших рану. Что же, останется на память о магистре Витарисе. На дурную память…

Меня должны были сопровождать отец, Вильям и Виктор. Вэллу и Вику было, что рассказать о случившемся. Мне тоже. А папа собирался присмотреть, чтобы и домой мы вернулись в том же составе.

От самовозки пришлось отказаться: отец не выносил их на дух, а потому предпочитал старые добрые экипажи. Мы не стали с ним спорить. Я так в последние дни и вовсе была примером послушания, чтобы не доставлять родителям еще больше беспокойства. Поэтому мы добирались до здания суда долго: на улицах было многолюдно. Народ желал узнать, чем завершится заседание, а уже завтра членам магического совета предстояло огласить имя нового магистра и тех, кто займет освободившиеся места.

Но прежде предстояло пережить суд! У меня ноги подкашивались от волнения, когда мы прошли в зал заседаний и заняли отведенные места.

Зрителей собралось очень много. Я даже не удивилась, заметив среди них виконтессу Делюс. Еще бы! Такой кладезь сплетен! Можно потом год рассказывать об увиденном и услышанном. А ведь виконтесса многое знала о бывшем магистре. Вполне вероятно, что она здесь в качестве свидетельницы, я же все рассказала отцу.

Наконец, ровно в полдень в зал ввели заключенных. Из тех восьми, с которыми мы встречались, арестовали четверых. Остальные, включая Тина, смогли остаться на свободе. Заговорщики выглядели серьезными и на удивление спокойными. Неужели не боялись? Или заранее смирились с любым решением суда?

Судьи тоже заняли свои места, и началось слушание. Я принялась выстукивать пальцами по коленке — слишком уж страшно мне было! Поэтому улавливала лишь общую суть. Прежде всего суду предоставили ту самую бумагу, которую мы с Вэллом вынесли из кабинета магистра. Зачитали оправдательное решение и пояснили, что нам предстоит выяснить, подлинник ли это. И если подлинник, был ли он составлен магистром по доброй воле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Конечно, сначала допросили обвиняемых. Никто не стал отрицать, что участвовал в заговоре с целью смены власти.

— Что же подтолкнуло вас к такому решению? — спросил обвинитель лорда Беккера.

— Магистр Витарис пользовался данной ему властью не во благо страны, а только для своего собственного удовлетворения, — ответил тот. — Менял любовниц, тратил огромные суммы на азартные игры, убирал с пути тех, кто мог оспорить его превосходство, как это случилось с лордом Арейном и его семьей. Мы решили, что дальше так продолжаться не может. Убивать не планировали — только на время сделать недееспособным, чтобы иметь возможность избрать нового магистра.

Только не упомянул, что это я отговорила их от убийства…

Дальше Беккер рассказал, как предложил мне и Вэллу помочь. Поведал о фонтанах и сорванном заклинании. О том, что готов понести полную ответственность за свой поступок.

После заговорщиков настала очередь Вильяма. Вэлл тоже держался спокойно, хоть я знала, насколько тяжел для него поднятый вопрос и все, что касается семьи.

— Как вы впервые столкнулись с магистром Витарисом, герцог Арейн? — спросил его обвинитель.

— Это случилось после того, как нас вместе с родителями арестовали, — ответил Вэлл. — Магистр Витарис приходил в мою камеру. Он убеждал меня дать показания против отца и таким образом обрести свободу. Я отказался. Три месяца меня продержали в тюрьме, а моего отца поставили перед выбором: моя жизнь в обмен на его признание. Они с матерью ни в чем не были виновны. Это магистр Витарис приказал трем людям, близким к нашей семье, втянуть отца в мнимый заговор. Лорд Велш, мой дядя, один из них. Имена других также известны и есть в материалах дела, но я ничего не могу сказать о них лично.

— Как вам удалось узнать эти подробности?

— В последнем разговоре с магистром Витарисом, и это может подтвердить леди Катерина Дейнис, она при нем присутствовала. Как и то, что магистр Витарис, находясь в трезвом уме, подписал помилование для заговорщиков.

— Однако все закончилось вашим поединком.

— Да. Я настаивал, чтобы он обелил имя моих родителей, ведь они были невиновны. А магистр посчитал нас с Катериной угрозой и решил убить, чтобы мы никому не рассказали правду. У нас сохранилась магическая клятва, данная магистром Витарисом, которую он не сдержал. И именно он приказал нам согласиться принять участие в заговоре, об этом и говорится в клятве.

Я слушала и осознавала, что мы выбрались только чудом. Еще бы немного, и никто не сумел нас спасти. А затем вызвали и меня. Страх сразу улетучился. Я готова была рассказать правду.

— Скажите, леди Дейнис, вы подтверждаете, что магистр Витарис добровольно подписал приказ о помиловании заговорщиков? — уточнил защитник.

— Да, — ответила я. — Магистр знал, что на него готовится покушение, и сам сделал так, чтобы оно состоялось, поэтому нельзя говорить о вине этих людей. Увы, сам магистр Витарис оказался человеком подлым. Он обошел магическую клятву, данную мне.

— Но вы заставили его вернуть магию вашему жениху. Как знать, не было ли помилование выбито у него?

— Не было, — проговорила уверенно. — О каком покушении может идти речь, если заклинание изначально не было смертельным? Его действие длилось всего час, и магистр о нем знал. А эти люди… Они действительно желали остановить того, кто забыл, что власть магистру дается во благо страны. Я до последнего не хотела в это верить, но вместо того, чтобы сдержать слово и вернуть магию Вильяму Арейну, а также обелить честное имя его родителей, магистр Витарис решил нас арестовать.

— Как вы оказались в доме его… подруги?

— Любовницы, называйте вещи своими именами. Он сам приказал нас туда привезти, потому что мы с Вильямом предвидели такой результат, и я наложила дополнительное заклинание на магистра. Оно не несло вреда, просто было… неприятным. Да, можете считать это шантажом, но только так я сумела заставить его сдержать слово. Была еще одна бумага — его отречение от должности. Вот она была создана по моему требованию, потому что я поняла главное — заговорщики, если можно их так назвать, были правы. Просто выбрали не тот метод. А я желала законной справедливости.